Путь прилива - Суэнвик Майкл (книга регистрации TXT) 📗
Как только дверь затворилась, вспыхнул резкий, ослепительный свет, и глаза мои непроизвольно зажмурились. Только через несколько секунд я начал различать обстановку — автомобили, сварочные аппараты, стеллажи с инструментами и масленками. В кабинах грузовиков и на капотах расположились четверо мужчин и две женщины, на меня смотрело шесть пар враждебных, по-совиному немигающих глаз.
Снова забормотал динамик.
— А вы сами что, совсем думать разучились? — раздраженно повернулся к пульту Берже. — Перестаньте отвлекать меня всякой ерундой.
Он отключил интерком и продолжил рассказ.
— Одна из женщин захотела посмотреть на мои деньги. Я кинул к ее ногам содержимое того самого ящика — молескиновый мешочек с восемьюдесятью долларами. Женщина развязала тесемки, взглянула на серебряные монеты и судорожно перевела дыхание. Это, сказала она, из Уайтмарша.
Я ничего не ответил.
Компания молча переглянулась. Я сунул руку под куртку и нащупал пистолет. «Нам очень нужны деньги, — сказал один из мужчин. — Эти суки нас совсем затравили. Они нам в затылок дышат, я прямо вонь их чувствую».
Женщина выгребла из мешочка горсть новеньких, зеркально-блестящих монет. «Этот чеканщик, — сказала она, — исчез незадолго до рейда. Его монеты раздавали всем, кто хотел, — подходи и бери. Лично я не захотела. И подумать только, — пожала она плечами, — как быстро все меняется».
Эти люди считали, что я ограбил какого-то их собрата, смотрели на меня как на мародера. А вы-то, кстати сказать, знаете хоть что-нибудь про зачистку Уайтмарша?
— Нет, — покачал головой чиновник.
— Так, отдельные слухи, — пожала плечами Чу. — В школе про это не проходят.
— И очень зря, — возмущенно фыркнул капитан. — Пусть бы дети знали, на что способно драгоценнейшее наше правительство. Это было очень давно, когда Приливные Земли только-только еще заселялись, когда всюду, как грибы после дождя, появлялись различные коммуны и утопии. Сообщества безвредные и немощные, они возникали словно ниоткуда, существовали месяц-другой и бесследно исчезали. Колдовские культы Уайтмарша были совсем иного свойства, они распространялись, как лесной пожар. Люди, и мужчины и женщины, начинали разгуливать в чем мать родила. Они не ели мяса. Устраивали ритуальные оргии. Отказывались служить в ополчении. Заводы и фабрики закрывались — никто не хотел там работать. Урожай гнил на корню — никто его не убирал. Дети не получали образования. Каждый, кто ни попадя, чеканил собственные монеты. У этих людей не было руководителей. Они не платили налогов. Такого положения не стерпело бы ни одно правительство.
Эту заразу выжгли каленым железом. Одним ударом, за один-единственный день, культы были сметены, немногие уцелевшие ударились в бега. Они, эти самые уцелевшие, насмотрелись таких кошмаров, что никогда уже не осмелятся снова поднять голову. Я понимал, что нахожусь в огромной опасности, но старался не выказывать ни малейшего страха. Ну так что, спросил я, нужны вам деньги или нет?
Один из мужчин взял мешочек, взвесил его на ладони, а затем, как я и надеялся, рассовал часть монет по карманам. «Мы разделим их поровну, — сказал он. — Пока мы не сломлены — Уайтмарш жив». Затем он кинул мне сверток каких-то трав, замотанный в грязную тряпку, и сказал, издевательски усмехнувшись: «От этого мертвый встанет, не говоря уж о твоей хлипкой принадлежности».
Я сунул сверток в тот самый свинцовый ящик, повернулся и ушел. Дома я измолотил Изольду в кровь и вышвырнул на улицу. Подождав с неделю, я сообщил в органы, что где-то здесь, неподалеку, скрывается группа беглых сектантов. И дня не прошло, как обнаружились монеты, а вместе с монетами и беглецы. Я так и не знаю, кто из этих приятелей испоганил мою Изольду, но монеты все еще были при них, так что виновный наказан. Да уж, наказан так наказан.
— Извините, — сказал чиновник, — но я не совсем вас понимаю,
— Меня засылали в Уайтмарш с заданием, за несколько дней до зачистки. Я убрал чеканщика, а затем облучил всю его продукцию — начальнички снабдили меня специальным прибором. Многие из смывшихся имели в своих карманах горячие монеты — и никак не могли понять, каким это образом органы так быстро их отлавливают. А потом у них появились радиационные ожоги — и в самых к тому же неприятных местах. У меня сохранились снимки — пакостное, доложу вам, зрелище.
Капитан сунул руки в карманы, помолчал и добавил:
— А отраву эту я скормил Изольдиному псу. Помучался бедняга и сдох. Вот и верь после этого волшебникам.
— Запрещенная технология, — заметил чиновник. — Планетарное правительство не вправе использовать подобные излучатели. Слишком велика опасность.
— Опытная ищейка делает стойку! Давай, ловец человеков, бери след — если он не слишком остыл за эти шестьдесят лет, — горько усмехнулся Берже, повернувшись к своим экранам. — Я смотрю вниз и вижу всю свою жизнь. Мы стартовали в районе Измены Изольды, известном еще под названием «Рога». Дальше следуют Ожидание Пенелопы, Ранняя смерть и Развод. В самом конце маршрута расположен мыс Разочарования, чем и завершается список моих супруг. Я отстранился от этой земли, но не могу покинуть ее окончательно. Я жду. Чего? Может быть — рассвета.
Нажимом кнопки Берже раздвинул шторы, и чиновник болезненно сморщился. В ярком свете, хлынувшем сквозь стекло лобового фонаря, лицо капитана с бледными складками щек выглядело дряблым и немощным. Внизу проплывали крыши, башни и шпили, среди которых вздымался золотой, ощетинившийся антеннами купол Лайтафута.
— Я только червь, слепо извивающийся в темнице этого черепа, — задумчиво, словно самому себе, сказал Берже.
Странная реплика застала чиновника врасплох. Он неуютно поежился, осознав вдруг, что эти пристальные глаза вглядываются не в ужасы прошлого, а в будущее. В медленной, с остановками, речи чувствовались первые признаки одряхления; капитан словно заглядывал в пропасть жалкого, беззубого существования и таящуюся в глубинах этой пропасти смерть. Жизнь и смерть, столь же неразличимые, как океан и небо на далеком горизонте.
Чиновник и Чу направились к выходу.
— Так я надеюсь, лейтенант, — заговорил, словно проснувшись, Берже, — что вы будете меня информировать. Очень интересно, чем же закончится ваше расследование.
Когда дверь рубки закрылась и трап остался позади, Чу негромко рассмеялась.
— Вы обратили внимание на эту его жвачку?
— Еще бы, — буркнул чиновник.
— Шаманское снадобье от импотенции. Готовится из травы, корешков, бычьей спермы и Бог еще знает какой мерзости. Вот уж правда, горбатого могила исправит. Знаете, а он ведь никогда не вылезает из этой своей конуры, даже спит там. Чем и знаменит.
Чу смолкла, заметив, что никто ее не слушает.
— Он где-то здесь, рядом. — Затаив дыхание, чиновник всматривался в темноту. — Прячется.
— Кто?
— Твой двойник. Шпаненок этот. Реконструируй генетический код, — обратился чиновник к своему чемоданчику, — а затем изготовь локатор. Тогда мы его быстренько.
— Запрещено, — невозмутимо отрезал чемоданчик. — Я не имею права пользоваться такой технологией на поверхности планеты.
— Вот же мать твою!
Воздух в узком проходе почти звенел от напряжения, как туго свернувшаяся, готовая к броску змея. А источник этого напряжения — лже-Чу, который наблюдает за ними из темноты. Наблюдает — и беззвучно смеется.
— Не надо. — Чу тронула чиновника за руку; глаза ее смотрели очень серьезно. — К противнику нужно относиться спокойно, безо всяких эмоций. Иначе он все равно что держит тебя за яйца. Расслабься. Смотри на все это как посторонний наблюдатель.
— Я не…
— … нуждаюсь в советах сотрудников провинциальной охранки. Знаю. — Чу ехидно ухмыльнулась, вся ее серьезность куда-то исчезла, вновь сменившись цинизмом. — Местные органы безопасности буквально всех планет славятся своей продажностью и неэффективностью. И все равно к моим словам стоит прислушаться. Я здешняя. Я знаю противника.
