Криптономикон, часть 2 - Стивенсон Нил Таун (мир бесплатных книг TXT) 📗
Точно в три часа рядовой на дереве начинает сигналить зеркалом: яркий зайчик вспыхивает на темном одинаковом ковре джунглей. Ниномия наводит теодолит на зеркало и записывает еще несколько цифр. Сопоставив их с картами, аэрофотоснимками и тому подобным, он сможет определить широту и долготу устья магистральной штольни.
— Не знаю, насколько точно получится, — озабоченно говорит Ниномия по пути вниз. — Я уверен в координатах вершины… как вы ее назвали? Горгона?
— Вроде того.
— Что-то из мифологии?
— Да.
— Не могу с достаточной точностью привязать к ней устье штольни. Нужны более серьезные методы.
Гото Денго хочет заметить, что и так сойдет, все равно это место бросят и забудут, но решает промолчать.
Съемка местности занимает еще недели две. Определяют, где будет урез озера Ямамото, и вычисляют его объем. Озеро получится небольшое — меньше ста метров в поперечнике, — зато глубокое, и воды в него войдет много. Просчитывают угол наклона штольни, которая соединит дно озера с основными туннелями, намечают колышками дороги и рельсы, чтобы увозить выработанную породу и завозить на хранение бесценные военные материалы. По два, по три раза все перепроверяют, убеждаясь, что ничего не будет видно с воздуха.
Тем временем внизу лейтенант Мори и его немногочисленные рядовые вбивают столбы и огораживают колючей проволокой небольшой участок для примерно сотни заключенных, которых привозят на двух битком набитых грузовиках. Как только их выгоняют на работу, лагерь начинает стремительно расширяться: в несколько дней вырастают бараки и появляются два ряда колючки. В припасах недостатка нет. Динамит везут грузовиками, как будто он не нужен в таких местах, как Рабаул, и аккуратно сгружают под наблюдением Гото Денго. Заключенные перетаскивают взрывчатку в специально построенный сарай. Гото Денго впервые оказывается рядом с ними и поражен, что все рабочие — китайцы. Судя по диалекту, они не из Кантона и не с Формозы, а из Северного Китая. Такую речь Гото Денго часто слышал в Шанхае.
Все больше непонятного с этим Бандоком.
Он знает, что филиппинцы крайне недовольны включением в Зону Совместного Процветания Великой Восточной Азии. Они хорошо вооружены, и Макартур их науськивает. Многие тысячи повстанцев взяты в плен. В полудне езды от Бандока более чем достаточно пленных филиппинцев, чтобы наполнить лагерь лейтенанта Мори и выполнить проект лейтенанта Гото. Однако высокое начальство решило везти сюда сотни китайцев из самого Шанхая.
В такие времена Гото начинает сомневаться в собственном рассудке. Хочется обсудить эти странности с лейтенантом Ниномия. Однако геодезист, его друг и задушевный собеседник, не показывается с тех самых пор, как закончил съемку. Однажды Гото Денго проходит мимо его палатки и видит ее пустой. Капитан Нода объясняет, что геодезиста срочно перебросили на другой важный участок.
Примерно через месяц, в разгар строительства дороги через спецзону, несколько землекопов под началом у Гото Денго поднимают взволнованный крик. Он понимает их речь.
Они нашли непогребенные человеческие останки. Джунгли успели поработать над телом, так что сохранились практически одни кости, но по запаху и полчищам муравьев ясно, что человек умер сравнительно недавно. Гото Денго вырывает у рабочего лопату, подцепляет ком грязи и несет к реке, роняя гроздья муравьев. Осторожно опускает в воду. Грязь бурым шлейфом расплывается по течению, и вскоре проступает череп: лоб, еще не совсем пустые глазницы, носовая щель с остатками хряща и, наконец, челюсть с единственным золотым зубом посередине. Течение поворачивает череп, как будто лейтенант Ниномия смущенно прячет лицо, и Гото Денго видит аккуратную дырочку в основании затылочной кости.
Он поднимает глаза. Человек десять китайцев стоят рядом и бесстрастно наблюдают.
— Не говорите об этом больше никому из японцев, — обращается к ним Гото Денго. У них глаза лезут на лоб и отвисают челюсти, когда он произносит это на чистейшем диалекте шанхайских проституток.
Один из китайцев практически лыс. На вид ему за сорок, но заключенные стареют быстро, так что точно не скажешь. В отличие от остальных он не испуган и оценивающе разглядывает Гото Денго.
— Ты, — говорит Гото Денго. — Возьми еще двоих и за мной. Захватите лопаты.
Он ведет их в джунгли, туда, где земляные работы не планируются, и показывает, где вырыть могилу лейтенанту Ниномия. Лысый китаец — толковый организатор и сам работает за троих. Вырыв яму, он беспрекословно и даже не поморщившись переносит в нее останки лейтенанта Ниномия. Если он участвовал в Инциденте на мосту Марко Поло и выжил в концлагере, то, вероятно, видал много худшее.
Гото Денго тем временем отвлекает капитана Ноду — ведет его смотреть, как продвигается строительство дамбы на реке Ямамото. Нода торопится заполнить озеро, пока летчики Макартура не изучили эту местность с воздуха, иначе их может насторожить внезапное появление озера среди джунглей.
Место, которое предполагается заполнить водой, — природная каменная котловина, скрытая в джунглях, посередине протекает река Ямамото. На берегу заключенные уже бурят шпуры под динамитные шашки.
— Отсюда будем бить наклонную штольню, — говорит Гото Денго капитану Ноде, — вон туда. — Он поворачивается спиной к реке и указывает в джунгли. — Прямо под Голгофу.
Голгофа. Череп. Лобное место.
— Гарготу? — переспрашивает капитан Нода.
— Это тагальское слово, — с умным видом говорит Гото Денго. — Означает «укромная долина».
— Укромная долина! Отлично! Мне нравится! Гаргота! — говорит капитан Нода. — Ваша работа продвигается замечательно, лейтенант Гото.
— Я всего лишь стараюсь следовать высоким стандартам, которые задал лейтенант Ниномия.
— Он был прекрасный работник, — спокойно говорит Нода.
— Может, закончив здесь, я смогу отправиться туда же, где сейчас он.
Нода улыбается.
— Ваша работа только началась. Однако я с уверенностью могу обещать, что, закончив ее, вы последуете за своим другом.
Сиэтл
Вдова и пятеро детей Лоуренса Притчарда Уотерхауза убеждены, что папа воевал, но дальше мнения расходятся. У каждого из них в голове свое военное кино пятидесятых или документальный киножурнал, с совершенно разными событиями. Нет согласия даже по вопросу, служил он в армии или на флоте, хотя это, на взгляд Рэнди, немаловажный сюжетный момент. Воевал он в Европе или в Азии? Каждый говорит свое. Бабушка выросла на овцеводческой ферме в австралийской глубинке. Можно предположить, что на каком-то этапе жизни она была достаточно приземленной особой — из тех женщин, которые не только помнят, где служил их покойный муж, но и могут, достав с чердака винтовку, собрать ее с закрытыми глазами. Однако, похоже, бабушка провела примерно сорок пять процентов своего времени в церкви (где не только присутствовала на службах, но и посещала школу и вела практически всю светскую жизнь) либо по пути туда и оттуда. Более того, ее родители явно не хотели, чтобы она прозябала на ферме, лазая рукой в овечьи влагалища и прикладывая сырое мясо к синякам, наставленным мужем-деревенщиной. Они готовы были смириться, что сельская карьера предназначена кому-то из их сыновей (с детства ушибленных на голову или впавших в хронический алкоголизм). Однако главным предназначением младших сСмндд было восстановить утраченную славу предков, которые во времена Шекспира якобы были видными торговцами шерстью, жили в лучшем районе Лондона и писали свою фамилию «Смит», пока эпидемия овечьей почесухи, происки завистливых Внешних Йглмцев и нежелание сограждан носить трехпудовые, кишащие власоедами вонючие свитера не привели их к честной, а затем и не очень честной бедности и в итоге — к насильственной высылке в Австралию.
Короче, мама родила, вырастила и выпестовала бабушку для того, чтобы та носила перчатки и чулки в большом городе. Эксперимент удался до такой степени, что ни в какой момент взрослой жизни Мэри сСмндд визит английской королевы не застал бы ее врасплох, настолько все вокруг дышало чистотой и благопристойностью. Дежурной шуткой сыновей было, что мама может войти в любой байкерский клуб мира, и от одного ее присутствия драки прекратятся, локти будут убраны с барной стойки, спины распрямятся, а нецензурные слова застрянут в гортани. Байкеры полезут друг другу на спины, чтобы принять у нее пальто, придвинуть стул, обращаться к ней «мэм». Хотя в реальности эта сценка ни разу не происходила, в семье она была знаменита как выступление «Битлз» в шоу Эда Салливана или самурайские выкрутасы Белуши-старшего в «Субботнем концерте». Видеокассета с ней стояла на их мысленной полке рядом с воображаемыми фильмами о военных похождениях родителя. Суть была в том, что умение вести дом, которым восхищала (или пугала) бабушка, не менее тщательная забота о своей внешности, способность ежегодно аккуратным почерком писать несколько сотен рождественских открыток и так далее и тому подобное занимали в ее голове столько же места, сколько, скажем, математика в мозгу физика-теоретика.
