Ведьма, пришедшая с холода (сборник) - Суэнвик Майкл (бесплатные книги полный формат .txt, .fb2) 📗
Доминик фыркнул и покачал головой.
— Крестьяне, выращивающие картошку. С ума сойти.
Он отпустил сцепление так плавно, что привередливый «москвич» даже не заикнулся. Гейб радовался, что по «Анхизу» работает такой профи. Если не считать политического убийства, операция по спасению перебежчика из-за «железного занавеса» — самая сложная командная операция.
— Слушай, я не хочу лезть не в свое дело, — объявил Дом, — и не хочу ставить тебя в неудобное положение. Но мне нужно знать, не усложнит ли это нашу операцию. Ты, похоже, в курсе событий. Это отразится на нас?
— Это никак не связано с нашей операцией, если ты об этом. Мы ни при чем.
Дом проехал мимо Национального театра, направляясь к мосту Легионов. Прокашлялся.
— Я спрошу еще кое-что. Не личное, ладно?
Гейбу не нравилось, к чему тот клонит. Но он продолжил излучать доброжелательность.
— Валяй.
На долю секунды Дом перевел взгляд с дороги на бедро Гейба.
— Я заметил, что всякий раз, как упоминают голема, ты хватаешься за флягу в кармане.
Гейб вздрогнул, как от пощечины. Прокололся. Дом здесь не больше двух недель, а уже читает людей, будто знает их долгие годы.
«Я должен избавиться от него. Причем немедленно. Он вычислит Таню в мгновение ока».
Дом продолжал:
— Слушай, я ведь тебя не осуждаю. Сам не святой, поверь мне, и тебя не сдам. Если тебя когда-нибудь переведут в Буэнос-Айрес, поспрашивай обо мне, тебе такого понарасскажут. Но мне нужно знать прямо сейчас, есть ли у тебя проблема, которая станет и моей тоже.
— Можешь расслабиться. Я не пью. — Гейб поерзал на сиденье, чтобы вынуть фляжку. — Это талисман на удачу.
Дом посмотрел на него косо.
— Многие пьяницы так говорят.
— Нет, честно. — Гейб открутил крышку и сунул флягу под нос Доминику. — Нюхни.
Он нюхнул. Поморщился.
— Черт, что это?
— Речная вода.
— Напомни мне никогда здесь не купаться. — Дом снова переключил ручник у перекрестка. — Видал я суеверных, но это что-то новенькое. Уверен, тебе есть что рассказать об этой фляге.
«Братец, ты даже не представляешь».
— Мне дал ее духовник, — пояснил Гейб. — Чтобы я держал в ней святую воду.
Дом опять рассмеялся. По-настоящему, от живота. Ударил по рулю.
— Я знал, что мне понравится Прага.
Гейб закрыл глаза и откинулся на сиденье.
— Все хорошо?
— Да. Просто голова побаливает.
Гейб вспомнил упражнения, которым учил его Алистер. Он концентрировался, фокусировался, тянулся внутрь. Дотягивался до безбилетника. Толкал его в плечо, как задремавшую подружку. «Проснись, соня. Хочешь ртути? Я знаю, где ты сможешь сделать сочный глоток». Подсветка багажника «москвича» управлялась простым ртутным выключателем: свет включался, когда при наклоне открытого багажника капля жидкого металла катилась вниз и связывала пару клемм. Гейб представил это. Безбилетник занервничал. «Вот так-то. Тебе ведь нравится этот вкусный металл…» На долю секунды он мог поклясться, что почувствовал, как ртуть плещется в стеклянной тубе, пытаясь скользнуть к нему, отчаянно мечтая слиться…
Дом ударил по тормозам. Машину занесло на булыжной мостовой.
— Гейб! Ответь уже.
Гейб открыл глаза. Они болели. Он чувствовал что-то теплое и влажное на лице. Из носа и глаз снова шла кровь. Он надеялся, что только из них. Кровь капала с подбородка и пачкала рубашку.
— Не беспокойся, — сказал он. — Это не заразно.
Дом достал платок.
— Да, отлично, но что это?
Гейб кашлянул. Кровь стекала по носоглотке и попадала в горло.
— Небольшой сувенир со службы в… — он едва не сказал «в Египте», — в джунглях. Появляется и исчезает.
Дом прищурился. Соображал, что он слышал про Гейба. Гейб помнил, как Дом заигрывал с секретаршами.
— Ты скрыл это от врачей. — Утверждение, не вопрос. Он многое разузнал и запомнил. Въедливый. Опасный.
— Да, — сказал Гейб.
Взглянул на платок. Импровизированная ложь — проклятье шпионского ремесла. Его мысли метались. В ложь охотнее всего верят, когда она — почти правда. Так что он издал свой лучший вздох — вздох человека, готового сознаться в самой мрачной тайне.
— Дом. Дело вот в чем. Никто про это не знает. Джош что-то подозревает, но я принял меры предосторожности. Фрэнк будет игнорировать это, но лишь до поры до времени. Если это попадет в мое досье, Лэнгли вернут меня в Штаты. Моей карьере придет конец.
Дом вытянул сигару из внутреннего кармана куртки. К облегчению Гейба, он только откусил от нее кончик, но не зажег в тесном «москвиче». Наконец сказал:
— Я могила. На данный момент. Но если я заподозрю, что это станет угрозой «Анхизу»…
— Не станет. Но я понимаю. Спасибо, Доминик.
Они пожали руки.
— Ладно. Что теперь?
Гейб подавил вздох.
— Забрось меня домой. — Он махнул платком. — Мне редко бывает так плохо. Но отлежусь — и пройдет.
Доминик вернул сигару в карман и снова завел дрожащий «москвич».
— Это можно, шеф.
— А ты-то думал, что уберечь меня от неприятностей — раз плюнуть.
***
Гейбу нужно было вернуться в квартиру, чтобы переодеться перед встречей с Таней. Если он заявится весь в крови, это привлечет лишнее внимание. Он задержался, чтобы у Дома, если тот решит его покараулить, создалось впечатление, что Гейб лег спать. Затем он выскользнул на улицу.
Он чувствовал себя особенно неловко, когда выходил. Чтобы успокоить Джоша и вернуть все на круги своя, пришлось постараться. Теперь ему приходится начинать все заново. Дом казался вполне ничего, а Гейб не часто давал такую характеристику первому встречному панибратствующему ура-патриоту. Но отныне Гейбу нужно держать с ним ухо востро. По крайней мере, пока он не избавится от безбилетника.
«Ты уже врешь своим коллегам о сотрудничестве с кагэбэшницей. Так когда же ты поймешь, что цена этого экзорцизма слишком высока?»
С древней крепости Вышеград открывался роскошный вид на Влтаву. Два одинаковых неоготических шпиля базилики Святых Петра и Павла возвышались почти на шестьдесят метров над рекой. Некоторые части замка ученые относят к Средневековью, а согласно местным легендам, именно на вершине этого холма пророчица Либуше увидела будущий город Прагу.
Гейб сбросил пальто перед Таборскими воротами, но все равно прошел под ними пыхтя и обливаясь потом. Это был долгий и крутой подъем. И он не закончился, когда Гейб вошел в Вышеград. Дома он сменил испачканную кровью рубашку, но и эта насквозь промокла от пота, когда он достиг богато украшенных ворот Леопольда. Дальше он двинулся мимо романской ротонды, подстриженных газонов, аккуратных белых зданий с красными черепичными крышами. Уютное местечко, даже зимой. Надо бы вернуться сюда летом, когда трава зазеленеет, а деревья покроются листвой. Он посмотрел на часы и прибавил шаг, стараясь не выглядеть так, будто куда-то опаздывает. Затем оставил позади три каменных обломка, известных как Чертова колонна, и наконец вошел на кладбище при базилике.
Бродя между могил, он пытался читать надписи, словно любопытный турист. Похоже, он много времени стал проводить в знаменитых некрополях. Дело в городе или в нем самом? Тут он заметил в галерее сотрудницу КГБ. Она стояла, заложив руки в карманы, и смотрела на могильную плиту.
И она была не одна. Ее приятельница, высокая брюнетка, держалась неподалеку, внимательно изучая надгробия, но отлично видела и Таню, и того, кто шел к ней. В пражском штабе ЦРУ имелось на нее досье: Надежда Федоровна Острохина. Надя.
Гейб замешкался. Он уже сообщил Фрэнку о недавнем контакте с Таней, и теперь требуется особая осторожность, раз придется писать об этой встрече отчет. Повторные контакты с одной и той же кагэбэшницей вызовут непонимание. Но встреча с двумя сотрудницами… И это только в шпионском деле. У Льда есть специальная баржа для таких, как он. Русские пришли сюда как шпионки, чтобы прищучить агента ЦРУ, или как ведьмы, желающие слопать волшебную пешку, или у них двойная цель?
