Вавилонские сестры и другие постчеловеки - Ди Филиппо Пол (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Шелли увернулась из его рук.
– Ненавижу его! Я вас всех ненавижу! – С этим словами она бросилась вниз по лестнице, прочь со школьного двора в направлении городских улиц.
– Да, вряд ли подходящее начало для карьеры мученицы, – подумала Фабиола, посмотрев ей вслед.
Офис и лаборатория Фабиолы занимали часть сферического здания-трансформера в центре Лос-Анджелеса неподалеку от главного калифорнийского центра межпланетной связи. В настоящее время и без того огромный комплекс в два раза увеличился в размерах, почти сравнявшись по величине со своим соседом. А все потому, что Лейкотеанский институт недавно отправил экспедицию в неисследованные районы далекой планеты, откуда и поступали живые образцы, изучением которых занималась Фабиола.
Когда этим утром здание объявило о приходе посетителя, Фабиола моментально прервала работу, как будто некое важное, но в то же время неожиданное имя повергло ее в ужас.
– Проводите ее ко мне.
Ожидая появления гостьи, Фабиола приостановила проведение эксперимента, которым занималась все это утро. Отстучав острым ноготком резкое стаккато серии команд по поверхности наручного устройства связи, она привела обитателей лейкотеррариума в состояние неподвижности. За стеклянными стенами герметичного купола, в котором поддерживались привычные для инопланетной фауны условия жизни, аморфные тела лейкотеан, увлажненные продуктами метаболизма, тесно сгрудились в общую массу на поросшем мхом полу клетки, напоминая кучки ошпаренного кипятком яичного белка.
Фабиола вышла из лаборатории в рабочий кабинет. Она появилась там вовремя, потому что уже в следующую секунду туда вошла ее гостья.
Шелли показалась ей еще более худой, чем в детстве. Под действием блокаторов либидо тело ее вновь обрело некую невесомую детскую хрупкость, словно стрела времени для нее одной обратилась вспять. Черты лица Шелли были затуманены облаком печали.
– Какой приятный сюрприз, Шелли! – Фабиола порывисто обняла подругу. – Сколько лет-то прошло, неужели целых три года? Присаживайся, прошу тебя.
Не отвечая на слова Фабиолы, Шелли покорно опустилась в кресло.
– Меня исключили из терезанок, Фабиола. Меня и еще сотню других.
– Какой ужас! Но почему?
– Потребность в наших услугах существенно сократилась. Счастливой планете нужно все меньше компаньонок-эмпатов. Во всяком случае, людям в это хочется верить. В свете подобного сокращения орден строго придерживается политики «последним пришел – первым уволен». Честно говоря, меня удивляет, почему я раньше не попала под сокращение.
Фабиола села рядом с подругой и взяла ее за руку.
– Мне очень жаль, Шелли. Что же ты теперь намерена делать?
Шелли в упор посмотрела на подругу.
– Я не могу просто так отказаться от своего призвания лишь по той простой причине, что стала не нужна ордену. Но и жить, как раньше, я тоже не в силах. Вот я и обратилась к создателям ангелов. Потребность в их услугах, как мне кажется, по-прежнему огромная.
– Ничего не понимаю. – На лице Фабиолы отразилось искреннее изумление.
– Да куда уж точнее? Как еще тебе объяснять? Я занесла свое имя в списки желающих стать ангелами.
Фабиола вскочила с кресла как ужаленная.
– Вместе с преступниками и неисправимыми, безнадежными самоубийцами? Но ты же не относишься ни к тем, ни к другим! Верно ведь, Шелли? Да как тебе только такое могло прийти в голову?
– Каждый год несколько человек, пребывающих в здравом уме и отдающих себе отчет в своих действиях, делают точно такой же выбор, – возразила Шелли. – Так что я отнюдь не первая.
Фабиола принялась нервно расхаживать по кабинету.
– Твое признание меня жутко расстроило. Ты ведь отказываешься от своей индивидуальности. Ради чего?
– Если у меня нет возможности спасать людские души, я смогу хотя бы спасать их тела. Ведь людей, судя по всему, заботит только это.
– Зачем ты мне все это говоришь? – спросила Фабиола, еще больше упав духом. – Это же невероятно тяжкое бремя! Боже, зачем ты пришла ко мне сюда?
На лице Шелли впервые появилась улыбка.
– Ты считаешь, что одно лишь знание о моем выборе – это бремя? Что ж, тогда у меня к тебе есть еще одна просьба. Я хочу, чтобы ты, а также Рэнд и Брюстер присутствовали на моей трансформации. Это мое право – пригласить троих свидетелей.
От лица Фабиолы разом отхлынула кровь.
– Свидетелем? Я... я не могу!..
– Почему же нет? Ты ведь каждый день имеешь дело с самыми разными формами лейкотеанской жизни.
– Но не с гибридами же!
Шелли неловко поднялась с кресла.
– Жаль, что ты стала такой чувствительной, моя дорогая. Я приглашаю тебя присутствовать и знаю, что ты не откажешь мне. Полагаю, что ты все еще контактируешь с нашими мужчинами.
– Разумеется, контактирую. В прошлом месяце я виделась с ними обоими.
– Тогда надеюсь, что вы придете. Я сообщу подробности, как только сама их узнаю.
Шелли направилась к выходу. Фабиола машинально последовала за ней, чтобы проводить до двери.
У порога Шелли обернулась, сжала Фабиолу за плечи и на пару дюймов приблизила свое лицо к лицу подруги.
– Ты часто заявляла, что любишь меня, Фабиола. Докажи сейчас свои слова.
Затем порывисто поцеловала ее и, отпустив, вышла из кабинета.
Фабиола вытерла рукой губы, чувствуя, как они горят.
Загерметизированный во избежание внешнего загрязнения – или, наоборот, чтобы не выпустить инопланетную заразу наружу – анатомический театр был заставлен хитроумными механизмами, отчасти автономными, отчасти дистанционно управляемыми скрытой от посторонних глаз когортой создателей ангелов. В данный момент находящаяся в состоянии готовности мобильная хирургическая аппаратура ожидала команды в любую секунду приступить к работе. Единственный живой обитатель анатомического театра, полностью лишенный одежд, лежал на удобной операционной платформе. Пока что не тронутое никаким инструментом бледное, исхудалое тело Шелли – обтянутые кожей ребра, голый безволосый лобок, отрешенное выражение лица – смотрелось так, будто уже находится на пути в сонм ангелов. Она лежала, безвольно расслабив вытянутые вдоль тела руки и устремив взгляд вверх, словно сосредоточив его на какой-то незримой точке.
Возле пациентки, отдельно от остального оборудования, возвышалась непрозрачная канистра, к которой, как к чаше Грааля, были прикованы взгляды всех присутствующих.
Потолок ярко освещенного анатомического театра был прозрачен. За ним в расставленных по периметру темного помещения креслах расположились студенты-медики, ученые и трое приглашенных Шелли свидетелей. Фабиола сидела между Рэндом и Брюстером: Рэнд, справа от нее, держал ее за руку, сидевший по другую сторону Брюстер скрестил на груди мощные руки. На лице Рэнда читалось внутреннее беспокойство, смешанное с волнением, испугом и скорбной ностальгией. На лице Фабиолы застыло выражения нескрываемого отчаяния. Брюстер насупился, будто его кто-то только что обидел. В ожидании операции присутствующие негромко перешептывались.
– Черт побери! Она решила сбежать от нас! Вот уж не думал, что она окажется так слаба! – не выдержал Брюстер, забыв о приличиях.
– Слаба? – передразнил его Рэнд. – Ты, наверное, хотел сказать «сильна»? Ты бы лично осмелился на такое?
– Ты еще спроси, разрешил бы я отпилить себе ноги без всякой вразумительной причины? Если хочешь знать мое мнение, никакая это не храбрость, а типичная мазохистская глупость.
– Может, вы оба наконец заткнетесь? – Голос Фабиолы на этот раз прозвучал выше и пронзительнее обычного. – Проявите хотя бы самое малое уважение к решению Шелли! Прошу вас.
Брюстер открыл рот, собираясь возразить, однако, видимо, счел за лучшее промолчать и сильнее сцепил сложенные на груди руки. Рэнд еще крепче сжал руку Фабиолы и отрывисто поцеловал ее в лоб, однако она, судя по всему, обратила на это не больше вынимания, чем на грубость Брюстера.
