Алмазный век, или Букварь для благородных девиц - Стивенсон Нил Таун (читаемые книги читать .TXT) 📗

Улочки Города Мастеров были выложены плотно пригнанными каменными плитами. Здесь попадались лошади, робобылы, велосипеды на толстых шинах. В самом центре вокруг зеленого скверика дома стояли плотно, дальше – все реже, и были либо очень маленькие, либо очень большие. Рядом с каждым имелся хорошенький садик, и Нелл время от времени отбегала в сторону понюхать цветок. Рита смотрела со страхом и несколько раз просила ничего не рвать, потому что цветы – чужие.

Улица оканчивалась воротами со смешной, захватанной до блеска деревянной щеколдой. За воротами дорога превратилась в грубую мозаику травы и каменных плит. Она вилась по холмистым лугам, где паслись лошади, изредка коровы, и в конце-концов вывела к трехэтажному зданию на берегу реки, бегущей из Новоатлантического анклава. У входа стоял большущий чурбан. Мужчина необычайно широким топором отколупывал от красного полешка тонкие полоски и складывал в корзину. Когда корзина наполнялась, его напарник, стоящий на крыше, поднимал ее к себе и заменял старую серую дранку новой красной.

Гарв от восторга даже остановился. Нелл видела похожее в Букваре. Она вслед за Ритой вошла в низкое строение, где помещались лошади.

Люди жили не в самой мельнице, а в двух длинных двухэтажных флигелях. На первом этаже были мастерские, на втором – жилые комнаты. Нелл очень удивилась, когда узнала, что Рита с Брэдом живут отдельно. Комнаты и лавка Риты были в два раза больше старой квартиры Нелл и заполнены разными красивыми вещами из дерева, металла, хлопка, льна и фарфора. Нелл начала понимать, что все это сделано руками и скорее всего прямо здесь, в Городе Мастеров.

В Ритиной лавке стояли большие котлы, в которых кипело густое волокнистое варево. Потом оно раскладывалось на сетке, чтобы стекла вода, и сдавливалось большим ручным прессом, так что получалась бумага: толстая, с неровным краем и чуть пестроватая из-за множества пронизывающих ее тонюсеньких волосков. Когда набиралась целая стопка, Рита несла ее в соседнюю лавку, где пахло машинным маслом, и бородач в грязном фартуке крутил ручку другой большой машины. Из машины бумага выползала с черными буковками наверху – именем и адресом новоатлантической дамы.

Нелл до сих вела себя прилично, не совала руки в машины, не одолевала взрослых вопросами, поэтому Рита позволила ей сходить в другие мастерские, только обязательно спрашивать разрешения. До конца дня Нелл успела подружиться со многими мастеровыми: стеклодувом, ювелиром, краснодеревщиком, ткачом, даже с игрушечных дел мастером, который подарил ей деревянную куколку в нарядном ситцевом платьице.

Гарв некоторое время приставал к рабочим, чинившим крышу, потом ушел в поле и до вечера пинал ногами камешки, изучал границы и общее расположение района мельницы. Нелл время от времени бегала его проведать. Сначала он был настроен скептически, потом повеселел, а под конец совсем успокоился, залез на большой валун и стал смотреть на мельничное колесо. Так он сидел, бросал в воду камешки, покусывал ноготь на большом пальце и думал.

Брэд вернулся не поздно. Он съехал на гнедом жеребце с горы, петляя по зеленой полосе, прямо под собачьей сеткой. Его знали и пропускали. Гарв откашлял мокроту и приблизился с заранее заготовленной речью. Брэд только взглянул через его плечо на Нелл, на мгновение залюбовался и тут же смущенно отвел взгляд. Вердикт был таков: они могут остаться на ночь, все остальное зависит от юридических тонкостей, которые не в его власти.

– Вы ничего такого не натворили, что бы заинтересовало шанхайскую полицию? – спросил Брэд. Гарв ответил "нет", просто "нет" без всяких технических пояснений, подробностей и оговорок.

Нелл хотела бы рассказать Брэду все, но она заметила, что в Букваре кролик Питер никогда не отвечает правдой на прямой вопрос.

– Глядя на наши зеленые лужайки и большие дома, вы можете подумать, что у нас тут Новая Атлантида, – сказал Брэд, – на самом же деле, мы под шанхайской юрисдикцией, как и прочие Арендованные Территории. Обычно полиция к нам не ходит, потому что мы люди мирные, и у нас с ними определенные договоренности. Но если выяснится, что мы укрываем беглых грабителей...

– Хватит! – выпалил Гарв. Стало ясно, что он все это обмозговал, пока сидел на камне, и только дожидался, пока взрослые дойдут до того же своим умом. Не успела Нелл опомниться, как он подбежал к ней, обнял, поцеловал в губы и опрометью припустил через луг к океану. Нелл бросилась вдогонку, но сразу отстала, а потом и вовсе споткнулась о кустик колокольчиков. Гарв растворялся в слезной дымке. Когда Нелл совсем перестала его видеть, то свернулась калачиком и принялась рыдать. Через какое-то время подошла Рита, взяла ее сильными руками и понесла в сторону медленно вращающегося мельничного колеса.

Ханьских сироток приобщают к благам современной образовательной технологии; судья Ван размышляет об основополагающих принципах конфуцианства

В плавучих приютах имелись встроенные матсборщики, но их, разумеется, невозможно было подсоединить к Источнику. Исходное вещество черпалось из контейнеров – больших емкостей с аккуратно упакованными атомами. Их поднимали на борт кранами и подключали к матсборщикам, как линии подачи на суше. Корабли часто заходили в Шанхай, выгружали пустые контейнеры и принимали на борт полные – голодные рты кормились почти исключительно синтетическим рисом из матсборщиков.

Кораблей было уже семь. Первые пять нарекли по пяти главным добродетелям Учителя, дальше в ход пошли имена важнейших конфуцианских мудрецов. Судья Ван прилетел на корабль, называемый (насколько это слово вообще можно перевести) "Великодушие", и лично доставил в рукаве программу для матсборщика. На этом корабле он побывал в памятную ночь прогулки с доктором Икс, и с тех пор здешние пятьдесят тысяч мышек были ему чем-то ближе остальных.

Программа предназначалась для большого матсборщика, способного собирать десять букварей за цикл. Когда первая стопка была готова, судья Ван взял верхний томик, осмотрел яшмовую обложку, полистал страницы, любуясь картинками и придирчиво оценивая каллиграфию.

Он прошел в игровую, где носились несколько сот маленьких мышек, выбрал одну взглядом и подозвал. Малышка неохотно подошла, и с ней – энергичная воспитательница, которая поочередно улыбалась девочке и кланялась судье Вану.

Он сел на корточки, заглянул девочке в глаза и протянул книгу. Малышку та заинтересовала больше, чем судья Ван, но она была хорошо воспитана, поэтому поклонилась и поблагодарила. Потом она открыла книгу, и глаза у нее стали большие-пребольшие. Книга заговорила. Судье Вану голос показался немного казенным, скучноватым. Девочке было все равно. Она поймалась.

Судья Ван выпрямился: сотни крохотных девочек, встав на цыпочки и открыв рты, смотрели на яшмовую книгу.

Наконец-то он сумел сделать на своем посту что-то безусловно хорошее. В Прибрежной Республике такое было немыслимо, в Поднебесной, во всем следующей духу Учителя, это – просто часть его обязанностей.

Он повернулся и вышел. Девочки этого не заметили, и хорошо – зачем им видеть, что губы его дрожат, а глаза наполнились слезами. Идя по коридору к верхней палубе, где ждал его дирижабль, он в тысячный раз вспомнил Великое Учение, квинтэссенцию мудрости Учителя: