Топор гуманиста - Тюрин Александр Владимирович "Trund" (полные книги .TXT) 📗
3. СОВЕТ ДА ЛЮБОВЬ
Я встал позже, чем предполагалось хозяйкой. Хотя натикало всего лишь восемь утра, от Жени осталась только записка на французском: «Когда будете уходить, захлопните дверь». Compronez-vous?
Такая писулька могла быть оставлена водопроводчику. Ну, а с другой стороны, солидный офисный работник выступал этой ночью в виде сексуального психопата — и как ему без трепета смотреть в мои трезвые глаза. Изображать любовь? Но от этого можно окончательно сверзится с катушек.
Ладно, пора выметаться.
Аппаратуру я не собирался оставлять гостеприимной хозяйке, поэтому вынес все компьютерные причандалы в грузовичок. Хотел было заскочить за сынишкой, но вовремя сообразил, что не знаю, где обитает эта университетская подружка. Но ничего, Рита скоро проснется, покинет храпящего любовника Хожу и отправится за Даней — она все ж таки не кукушка какая-нибудь, а заботливая еврейская мамаша. До нашей фермочки можно добраться и на автобусе.
Долетел я до дому словно пернатый и как увидел свои сотки, флоксы и горошек, леггорнов и козочек, так сразу мне захотелось развязаться навсегда и с этой гнидой Усмановым, и со свихнувшейся блядью Женевьев, и с полубезумными программистами Мишей и Левой. Отошлю им компьютер, буду ковыряться в земле, вести здоровый образ жизни. А то вот, пожалуйста, сутки поработал на ниве компьютерных игр и теперь непонятно, есть ли у меня жена.
Приехала моя семья довольно скоро. Я только переправил грузовик патеру и вернулся через холм, а они тут как тут. Даже не на автобусе явились, а на питтстаунском такси. Это удовольствие не меньше чем в полусотню баксов встало.
— За вещами заскочила? — справляюсь я у супружницы. — В город, наверное, перебираешься, к чурке своему. Или ты при свете белого дня не очень-то ему нужна? Попилились и хватит? Ну, поживи тогда у подруги, может склеишь там в универе какого-нибудь сэра старпера. Да не может быть, а наверняка.
Однако Маргарита засопротивлялась моим словам.
— У нас ничего не было с Хожей, в смысле ничего интимного. Он меня в два часа ночи отвез к Хелен. Мы с Хожей о тебе только и разговаривали. Он тебя талантливым считает.
— Я себя талантливым считаю гораздо дольше, с десяти лет.
— Если хочешь знать, я благодаря ему снова тебя зауважала.
— А я благодаря ему зауважал козу Лукерью. Жаль, что это светлое чувство быстро пройдет. Я скверную рожу господина Усманова больше видеть не желаю.
— Коля, ты можешь снова стать человеком, — настаивала жена.
— Или живи со зверем или отчаливай. А я не хочу быть мягкой бумажкой у каждой задницы.
Я крепко по-мужицки пошел на выход, топоча башмаками. Стал свирепо выдирать бурьян возле забора. Понапрягался с полчасика и думаю, дай-ка поиграю. Компьютер-то не раньше чем через неделю к Усманову заброшу. А пока могу пользоваться смело.
Все технику подключил к питанию через стабилизатор, а автозагрузчик сразу через модем связал меня с компьютерной сетью «Супернет». Начинает у меня мультимедиа работать в какой-то сверхсовременной оболочке, тут мне и фильмы, по четыре штуки одновременно, тут и песни в стереозвуке, и компьютерные игры, и торговые предложения, и прочие информации полезли. Я побаловался слегка, и где-то минут через двадцать ко мне на экран выпрыгивают Миша с Левой и предлагают придумать какую-нибудь игрушку, потому что предыдущая — просто кайф и все от нее тащатся.
— Да нет, ребята, не хочу я с вами играть.
— Но у тебя же голова, Коля. Неужели ты хочешь, чтобы она вскоре превратилась в кочан капусты?
Это меня несколько задело и поцарапало.
— Ладно, найдется у меня пара часов, а потом надо будет коз доить, и вообще, это в последний раз. Ладно, даю тему: Союз Советских Социалистических Республик Британии, опять-таки альтернативка.
— А потянешь?
— Обязательно. Итак, начинаем.
Ну и начал я заливать. Россия-де в 1916 году заключила сепаратный мир с Германией. Кайзеровские войска разгромили Францию и вышвырнули британские части с континента. В результате позорного поражения во французской республике пришли к власти крутые националисты — «истинные галлы», которые избавили страну от тлетворного влияния запада и востока, выгнали евреев и ввели монополию внешней торговли. Следующим ударом они покончили с немцами и стали готовится к войне с Российской империей. А вот в Британии после военного облома и национального унижения победили на выборах левые лейбористы. Таковые победители отняли у состоятельных людей все банковские счета свыше десяти фунтов стерлингов и все имущество свыше двухсот фунтов стерлингов. Деньги и торговля тоже были отменены. Каждый полезный товарищ получал теперь в день порцию овсянки и кусок бекона, а каждый бесполезный — трудовую повинность. Предприниматели, офицеры и прочие джентльмены возмутились и заварилась гражданская война. Левые лейбористы проиграли бы всухую, да только завезли они из Индии и Египта многомиллионные толпы нищих, вооружили их и в результате этого буржуазия и прочие имущие классы были стерты в порошок. Столица переехала из Лондона, где съели даже всех кошек, в Калькутту, совет народных комиссаров возглавил товарищ Махатма Ганди. После этого началась революционная война с Российской империей за освобождение «порабощенных царизмом народов».
Обе армии столкнулись в районе Шамбалы, энергетического центра планеты. Российские казаки-коммандос были посланы туда, чтобы направить поток энергии в прошлое и изменить его, то есть предотвратить войну Британии и Франции с немцами. Они еще не знали, что это приведет к отмене сепаратного мира Германии с Россией и к другой большой войне…
Виртуальный мир оживал, становился все краше и сочнее. На этот раз у меня не только воспоминания, но и воображение разыгралось. Я словно подключился к новой реальности: был казачьим сотником, который мчался, свистя шашкой, на советскую англо-индийскую батарею вместе со своим эскадроном. Нас рвала шрапнель, но мы выполнили свой долг и доскакали: один из трех. Потом мы отбили орудия, однако на нас бросилась свежая кавалерия противника. Я видел красные тюрбаны, глаза-щелочки, визжащие рты, а потом устремленный мне в грудь клинок…
— Ну, как? — поинтересовался я в итоге у Миши и Левы.
— Неплохо, но ночью получалось все-таки получше, — отозвался кто-то из них.
— Ночью это само собой.
Я вырубил компьютер и наконец смог расслабиться и оглядеться. Одиннадцать вечера. Целых шесть часов не отлипал от экрана. Хорошо, если кто-то догадался подоить коз. Курочки тоже могли что-нибудь снести.
Тут ко мне подвалила густо напомаженная жена с чашечкой кофе и рюмочкой коньяка. Что-то я давно не припоминаю такого внимательного обхождения, хотя в принципе на сон грядущий надо кушать чай с молоком.
— Я так рада, что ты занимаешься приличным и умным делом. Ты такой красивый, когда увлечен, — проворковала Рита.
— А я думал, что у меня искаженная мыслями рожа… Что с козами?
— Я их продала. Отвела в поселок и загнала одному фермеру.
У меня сразу испарина между лопаток. Не стало моих любимых зверюшек!
— За бесценок?
— Конечно. Они нам больше не нужны. Зачем вести натуральное хозяйство, если можно заколачивать бабки квалифицированным трудом.
— Причем тут натуральное? Я ведь привязался к ним, к Маше и Лукерье. Все то вы меня под иго Усманова отдать хотите… А что ты еще провернула с такой же безмятежностью?
— Скатала на попутной машине в город и обратно. Хелен договорилась с руководством университета, чтобы мне дали небольшой курс по серебряному веку русской поэзии — для славистов, конечно. У меня же диссер по этой теме. Жить пока буду у нее. Знаешь, у Хелен целый дом.
Лесбиянки они, что ли? Видел я когда-то эту Хелен. Подзасушенная одинокая дама лет сорока, славистка, папаша ее, кажется, из советских военнопленных, что остались на западе подальше от Иосифа Прекрасного.
— Ну, а ребенку что про маманьку рассказывать? Ушла на филологический фронт?
