Нейромантик - Гибсон Уильям (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
Кейс неторопливо поднялся по ступенькам, ведущим к офису Диана. Не нужно спешки, говорил он себе. Только без суеты. Растекающиеся часы Дали по-прежнему показывали неправильное время. На столике а-ля Кандинский и на книжных шкафах стиля нео-ацтек лежали слои пыли. Стена белых транспортных фиберглассовых упаковок наполняла комнату запахом имбиря.
– Дверь закрыта?
Кейс подождал с минуту, но ответа так и не последовало. Он пересек приемную, подошел к двери и толкнул ее.
– Жюль?
Медная лампа с темно-зеленым абажуром отбрасывала на письменный стол Диана ровное круглое пятно света. Кейс внимательно посмотрел на части старинной пишмашинки, на кассеты, мятые распечатки, липкую пластиковую упаковочную коробку, наполненную образцами имбирных сладостей.
В комнате никого не было.
Кейс обошел вокруг стального стола, пинком убрав с дороги кресло Диана. Пистолет он нашел в скрипучей кожаной кобуре, приклеенной к тумбе стола серебристой липучкой. Это было антикварное оружие, "Магнум" .357 со спиленным стволом и без предохранительной скобы спускового крючка. Рукоятка револьвера была утолщена с помощью десятков слоев маскировочной ленты – старой, коричневой, с блестками слежавшейся грязи. Кейс выщелкнул барабан и осмотрел все шесть гнезд. Патроны были на месте. Тускло поблескивал мягкий свинец пуль.
Зажав револьвер в правой руке, Кейс вышел из-за стола, обогнул его слева и встал в центре заваленного барахлом кабинета, подальше от круга света.
– Я так полагаю, мне торопиться некуда – это твое представление. Но все это дерьмо, как бы это сказать, мне уже несколько... обрыдло.
Кейс обеими руками поднял пистолет, прицелился в середину письменного стола и нажал на курок.
Отдача чуть не оторвала ему кисти рук. Пламя выстрела полыхнуло в комнате с яркостью фотовспышки. Страдая от глухого болезненного звона в ушах, Кейс некоторое время смотрел на рваную дыру с зазубренными краями, образовавшуюся в центре стола. Разрывные пули. Он снова поднял пистолет.
– Этого делать не стоило, сынок, – сказал Жюль, выходя из тени. На нем была фланелевая тройка цвета спаржи, полосатая рубашка и галстук-бабочка.
Кейс повернулся, удерживая револьвер перед собой, и глянул поверх мушки в розовое нестареющее лицо Диана.
– Не надо, – сказал Диан. – Ты и без этого совершенно прав. В отношении того, что здесь происходит. В отношении того, кто я. Но все же следует уважать внутреннюю логику происходящего. Если ты спустишь курок, то увидишь очень много крови и мозгов, и уйдет еще несколько часов – твоего относительного времени – для создания другого образа для выражения моих мыслей. Организовать все это было не так-то легко. О, да, и прошу прощения за Линду, в аркаде. Поначалу я собирался разговаривать через нее, но все это я создаю из твоих воспоминаний, однако эмоциональная окраска... В общем, все это очень сложно. Я допустил ошибку. Извини...
Кейс опустил пистолет.
– Это, все вокруг, лишь Матрица. А ты – Зимнее Безмолвие.
– Да. Все это насильственно поступает тебе в мозг через симстим твоей деки. Я рад, что смог перехватить тебя прежде, чем ты успел отключиться.
Диан прошел за свой письменный стол, поправил кресло и уселся в него.
– Присаживайся и ты, сынок. Нам есть о чем потолковать.
– Ой ли?
– Конечно, есть. И раньше было. Я был готов к этому разговору уже тогда, когда пытался связаться с тобой по телефону в Стамбуле. Времени у нас осталось не так много. Машина будет запущена в ближайшие дни, Кейс. Скоро ты возьмешься за дело.
Диан выбрал из короба с леденцами бонбон, сорвал полосатую обертку и сунул кончик конфеты в рот.
– Присядь, – повторил он, посасывая леденец.
Не спуская с Диана глаз, Кейс опустился на гнутое креслице перед письменным столом. Усевшись, положил руку с пистолетом себе на колени.
– А теперь, – торжественно сказал Диан, – самый животрепещущий вопрос этих дней. Что такое, спрашиваешь ты себя, есть Зимнее Безмолвие? Я прав?
– Более или менее.
– Искусственный разум, но это ты уже знаешь. Итак. Твоя ошибка, логическая ошибка, заключается в том, что ты в своем сознании совмещаешь бытиеЗимнего Безмолвия с его электронной основой в Берне.
Диан шумно, с причмокиванием посасывал бонбон.
– Тебе уже известно, что "Тиссье-Ашпул" владеют еще одним ИР, не правда ли? В Рио. Я же, если только понятие "я" применимо ко мне – вопрос скорее метафизический, сам понимаешь, – я – это то, что организует действия Армитажа. Или Корто, который, кстати говоря, чрезвычайно нестабилен. Впрочем, он будет достаточно стабилен, – продолжил Диан, вытягивая из жилетного кармана инкрустированные золотые часы и щелчком открывая их, – в течение еще примерно суток.
– Мне не ясна конечная цель этого дела. В чем смысл твоих действий? Если ты такой умный, черт возьми...
– То почему не богатый? – Диан рассмеялся и с хрустом раскусил свой бонбон. – Ну знаешь, Кейс, я отвечу тебе, и думаю, что это не будет одним из того множества ответов, которые ты уже успел себе надумать. Зимнее Безмолвие – это не часть другого, так сказать, потенциальногобытия. Я (позволь мне этот термин), если так можно выразиться, есть один из аспектов разума этого бытия. Это может быть похоже, в понятных для тебя аналогиях, на то, как если бы ты имел дело с небольшой частью левой доли человеческого мозга. В подобном случае вряд ли имеет смысл говорить, что ты имеешь дело с человеком, – Диан улыбнулся.
– История Корто – это правда или нет? Ты проник в него через софтовый микромодуль во французском госпитале?
– Да. И я создатель досье, найденного тобой в Лондоне. Выражаясь привычными тебе понятиями, я пытаюсь планировать ситуацию, но, говоря откровенно, это не мое амплуа. Я скорее импровизатор – вот мой главный талант. Видишь ли, мне гораздо проще разобраться с внезапным изменением ситуации, чем составить какой-то план... Уж так я устроен. Я способен перерабатывать огромные объемы информации, и перерабатывать очень быстро. Однако у меня ушло очень много времени на то, чтобы собрать команду, в которую ты сейчас входишь. Корто был первым, и на нем все дело чуть было не засыпалось. Слишком далеко у него все зашло, там, в Тулоне. Ел, испражнялся и мастурбировал где только мог. Но основа его мании была все та же: "Броневой кулак", предательство, слушание в Конгрессе.
– Он все еще безумен?
– Его нельзя рассматривать как личность, – Диан улыбнулся. – Я уверен, ты уже в курсе его слабостей. Но Корто – лишь часть операции, и дела складываются так, что скоро я буду уже не способен поддерживать тонкое равновесие в его мозгах. Он сорвется, очень скоро, Кейс, и поэтому я рассчитываю на тебя...
– Это хорошо, ублюдок, – сказал Кейс и выстрелил Диану прямо в рот.
То, что Жюль говорил о мозгах, оказалось правдой. И о крови – тоже.
– Друга, – сказал Малькольм. – Мне это не нравится...
– Все в порядке, – сказала Молли. – Все так и должно быть. Эти ребята так работают, это их стиль. Он как будто бы мертв, но это длится всего несколько секунд...
– Я смотрел на экран, ЭЭГ-сигнал показывал смерть. Никаких шевелений сорок секунд...
– Сейчас с ним все в порядке.
– Но линии ЭЭГ были прямыми, как те стропы, – возразил Малькольм.
10
Он пролежал без памяти все то время, пока они проходили таможню, поэтому за него говорила Молли. Малькольм остался на борту "Гарвея". Таможенный досмотр по прибытии на Вольную Сторону сводился в основном к проверке кредитоспособности. Первое, что Кейс увидел перед собой после того, как они оказались на внутренней поверхности Веретена, был филиал кофейного франчайзинга "Прекрасная дева".
– Добро пожаловать на рю Жюль Верн, – сказала Молли. – Если у тебя будут проблемы с ходьбой, просто смотри себе под ноги, и все. Здешние виды – подлая штука, если ты к ним не привык.
