Второе рождение (СИ) - Деревянко Юрий (книги онлайн без регистрации TXT) 📗

— Ну круто, Надька. "Сердце океана" просто так не дарят. Это от Серёжки?

— Ага. Подошел — и надел.

— Чорд. Я тебе завидую. А что сказал?

— Что оно не подходит к моим глазам, но шоколадку мне дарить глупо.

— Сдуреть. Мне даже шоколадку не подарили.

— Кать, что мне делать? Может быть — вернуть?

— Надька, ты с ума сошла.

— Это он, наверно, с ума сошел!

— В каком смысле?

— Но я ведь ему уже всё про себя рассказала! Он знает, что я пластиковая!

— Ты спроси — может — он в детстве любил в куклы играть? Будет тебя наряжать, как куклу?

— Кать, ну он — вроде — нормальный.

— Знаешь, у меня папа тоже нормальный. А кукол на день рожденья до сих пор дарит.

Надька плюхается на стул.

— Или лыжи не едут, или я чего-то не понимаю.

— Знаешь что, подруга. Ты определись: или ты психуешь, или ты — кибер.

— Так что мне делать?

— Что? Искать ему подарок на двадцать третье.

* * *

По случаю праздника Надя пришла в шубке, в красивой юбке и громко заявила:

— Служившие есть?

— Есть! — отозвался дядя Сеня. — Аэродромная служба устроит?

— Мужик! — одобряет Надя, вручая поздравительную открытку.

— А мне?

— А ты служил?

Пришлось развести руками.

— Не взяли. Как видишь — у меня тоже проблемы со здоровьем.

— Тоже? А у кого ещё? — удивляется дядя Сеня.

Надя достала из сумки красивую коробку, ухмыльнулась и перевязала её розовой ленточкой.

— Тогда тебе так.

Перед праздником сокращённый день, так что вышли с работы засветло. Она положила руки на плечи и посмотрела в глаза.

— Серёжа, я тебя не понимаю. Я ведь уже всё сказала. Неужели не понятно?

— Надь, я-то тебя понял. Только может — ты и не человек, но ты лучше, чем кукла.

— И что теперь? Купишь мне платье и поставишь в стеклянный шкаф?

— Тогда этот шкаф должен стоять в Эрмитаже. Чтобы тобой восхищались.

— Так я для тебя теперь — просто красивая кукла?

Тронул ладонью её тёплую щёку и отрицательно покачал головой.

— Ты живая. Кукла не может быть живой.

Осторожно притянул её к себе, она немного запрокинула голову и грустно сказала:

— Прости. Мои губы не могут отвечать на поцелуй.

— А если бы могли?

Она прикрыла глаза, чуть наклонила голову и шепнула:

— Тогда всё было бы иначе.

Прикоснулся к ней губами. От её губ почему-то слегка пахнет не то соляркой, не то моторным маслом. А ещё чем-то сладким.

Когда распаковал дома подарок — ржал, как конь. В коробке оказался хороший дорогой набор отвёрток. И записка:

"Извини, но другого секса со мной быть не может".

* * *

— Ой, Наденька, проходите, — удивлённо приветствует в прихожей мама.

Выскочил ей навстречу. Она, улыбаясь, протягивает руку с небольшой коробочкой.

— Димочка, я у тебя в долгу. Буду постепенно отдавать.

— Надь, спасибо. Только не говори глупостей про долги.

— У меня к тебе сложный технический разговор.

Пожал плечами.

— Ну… Проходи.

Прикрыл за ней дверь. Она снова села в давно облюбованное кресло у компьютера.

— Дим, я хочу тебя спросить странную вещь. Как друга.

— Давай.

— Меня можно любить?

— В каком смысле?

— В плохом.

Откинулся на спинку дивана и задумался. Она поясняет.

— У меня есть парень, который меня любит. Я ему призналась, что я — киборг, а он не отстаёт. Что мне делать?

— Тебе ответить с моральной точки зрения или с технической?

— С аморальной.

Она пересаживается с кресла на диван и облокачивается на спинку.

— Дим, есть же роботы для секса. Почему мне это не предусмотрели?

— Вот честно — не знаю. Не задумывался об этом. Технически это можно сделать, но не уверен, что ты бы получала от этого удовольствие.

Она утыкается лицом в свою руку, лежащую на спинке дивана.

— Дим, может — побоялись, что я пойду по пути наименьшего сопротивления? Стану сексодроидом? Как тот японец, который ушел в телефон?

— Хочешь сказать — ты могла бы это сделать?

— Не знаю. Иногда мне просто не хотелось жить.

Осторожно взял её за руку.

— Надь, если ты действительно этого хочешь — я могу спросить у Михалыча. Но кажется — опыта по этой части пока в мире нет. Тебя проектировали по опыту немки. Других женщин-киборгов, подобных тебе, пока нет.

— Она тоже сгорела?

— Не знаю подробностей. Я слышал, что она была офицером армии Евросоюза. Вроде как — после протезирования разошлась с мужем, оставила ему детей и с головой ушла в службу.

— Ей уже не надо, — задумчиво изрекает Надька.

* * *

Удивительно — каким идиотом надо быть, чтобы затевать драку на льду. Да ещё и в двух кварталах от отделения полиции. Даже не успела их разнять — рухнула на бегу сама. Не больно, только немного припачкала пуховик и джинсы. А вот парням досталось покрепче. Успела заснять — как один из них, надавав другому по физиономии, сам споткнулся об упавшего и ударился затылком о бордюрный камень. Вызвала скорую для обоих и потащилась знакомой дорогой в отделение.

— Надежда Антоновна! — обрадовался дежурный лейтенант. — Какими судьбами?

Пожала плечами.

— Обычное дело. Драка. Не разбиралась — кто начал, но не хочу, чтобы побитого обвинили в покушении. У одного черепно-мозговая. Отправила обоих по скорой.

Лейтенант долго просматривает замедленные кадры падения.

— Действительно — можно списать на несчастный случай. Так и запишем. Если не секрет — в госбезопасности офицерам сейчас что платят?

Строго шикнула на него и понизила голос.

— Лейтенант, не Ваше дело. Я работаю — прежде всего — за идею.

— Понял. Извините.

* * *

Вот и весна. По случаю праздника особенно тщательно расчесала парик и сбрызнула его лаком для волос. Стрижка "каре" встала колом. Если быть при мойке очень аккуратной — есть шанс сохранить причёску до конца короткого дня. А если по случаю шлёп-мороза клиентов будет мало — шансы повышаются. Дядя Сеня ограничился открыткой. Но внутри от руки тщательно выведено — "Королеве автомойки". Хозяин мойки заскочил ненадолго, вручил бутылку шампанского и коробку конфет. Сказал, что не будет задерживаться, иначе его жена заревнует к такой красавице — и умчался. Это было приятно, хотя что теперь делать с бутылкой — неизвестно.

Серёжа долго строил из себя человека — загадку. Подмигивал, важно надувал щёки. Но торопить его не стала. Чувствовала — он что-то приготовил. В конце концов — вынес из подсобки букет цветов. Живых. Роз.

— Подумал, что на искусственные ты обидишься.

— Они… Пахнут?

— Конечно. А ты не чувствуешь?

Дядя Сеня тактично отошел подальше, но всё равно ответила очень тихо:

— Нет, Серёж. Ни запаха, ни вкуса. Я ведь — кукла.

— Дома разверни их и поставь в воду. Обязательно разверни.

Он так настоятельно напирал на этом разворачивании, что сразу поняла — там что-то неладно. Осторожно положила букет на стол и приготовилась для поцелуя. Он подошел, обнял и немного помедлил.

— Надь, что бы ты ни решила — я всегда буду тебя помнить.

— Я не хочу решать. Я хочу…

Он не дал договорить. Он целовал долго и неторопливо. В губы. Рядом с губами. Тянулась и касалась его непослушными губами в ответ. Где-то глубоко сознание протестовало, что этого не может быть. Что он не может любить такую. Не имеет права. Что это неправильно. Но это всё было неважно. Потому что собственные губы стали влажными и оставляли влажные следы на его лице.

— Ты живая, — прошептал он.

— Да, — прошелестела в ответ, не в силах остановиться. Но порыв страсти в конце концов окончился. Прижалась к его плечу щекой.

— Серёженька, я тоже буду всегда это помнить. У меня бывали моменты, когда хотелось умереть. Но теперь ещё больше хочется жить. Спасибо тебе.

Он впервые проводил до подъезда. А когда дома развернула букет — нашла в нём красивый веер. К нему была привязана белая картонка с цветами на одной стороне и надписью на другой.