Ловушка для творца (СИ) - Вичурин Андрей Викторович (книга жизни TXT) 📗
Я представил себя в комнате окруженной зеркалами, пытаясь отгородиться от возможного воздействия, и вдруг осознал, что мы здесь не одни. В зеркалах, многократно переотражаясь, кто-то, как две капли воды похожий на меня, похотливо отвалив челюсть, часто дыша и пуская слюни, пожирал Аллочку глазами, прикидывая сладкие ракурсы и неожиданные позы. В то же время, кто-то другой, еще один брат-близнец, бесстрастно наблюдал за ними обоими со стороны, как бы спрашивая меня: «а оно тебе надо?» Я же, с неожиданной тошнотой узрев себя в их компании, самоотождествился чуть ли не с Билли Миллиганом, отмечая, что успеваю не только следить за этой парочкой, но и еще какой-то частью, пока не различаемой, чувствовать прижимающуюся все плотнее Аллочку. И тихо офигевать всеми оставшимися диссоциативно расстроенными идентичностями от цветной бури энергетических вихрей закручивающих наши ауры в спираль.
Э-эх! Я со всей дури зарядил ногой по ближайшему зеркалу. Оно послушно рассыпалось тающими на полу осколками. Э-эх! Еще одно! С каждым разбитым зеркалом, моя идентичность восстанавливалась в пределах одного конкретного индивидуума.
Аллочка, то ли почувствовав мое состояние, то ли увидев в моих расширившихся зрачках пустоту обращенного внутрь взора, испуганно отшатнулась.
Зеркала растаяли. Наваждение исчезло, и я снова ощутил себя единственным и неповторимым, без всяких разтроений и разчетверений. Как же стало легко и хорошо! Тут же вспомнилась спортивная, подтянутая фигурка Дианы, без экстремально гипертрофированных выпираний вторичных половых признаков и липких обволакивающих эманаций всеобщей доступности.
— Вот и все! — я вернул Аллочке пилочку, теперь уже в свою очередь беспардонно — оценивающе глядя на нее. Совершенно не в моем вкусе. Губы, покусанные гиалуроновой осой. Лицо не в «золотом стандарте» 91,85 %, но очень близко, фигура 95/60/90. Этакая, эталонная кукла из мягкого теплого пластика. Не нравится мне пластик. Даже теплый. Однако хочется, блин! Парадокс! Не нравится, а хочется!
Она восприняла мое откровенное разглядывание как руководство к действию.
— Ой, какой ты молодец, Сла-авик! — и прильнула, прижавшись всем горячим телом, целуя в шею сбоку. У меня же, после неожиданных открытий в зеркальной комнате, уровень тестостерона уверенно падал, и либидо вышло из зоны притяжения ее неуемной сексапильности.
— Не за что! — откровенно проигнорировав прикосновение ее упругой груди к своей, решительно отстранился я от нее, — извини, меня Витальевич ждет.
Она разочарованно отлипла от меня, в глазах промелькнула досада.
— Ну, раз ты такой нехоро-оший… А может, поможешь даме тяже-елую папочку до кабинета донести? — няшный взгляд снизу вверх.
— Извини, Витальевич… — я, всем видом демонстрируя трудовую озабоченность, извлек из папки документ и положил на стекло копира.
Некоторое время она стояла очень близко и дышала мне в затылок, затем все же приняла решение и отстранилась.
— Ну, ладно, Сла-ав! Спасибо! — она подхватила стопку своих бумаг, еще раз прогнувшись, подняла сумочку, стрельнув напоследок сквозь прищуренные длинные ресницы красноречивым взглядом, повернулась и, вызывающе покачивая бедрами, мол, смотри недотепа, от чего отказался, удалилась, громко постукивая шпильками дорогих туфелек.
Фу-ух. Вытер вспотевшее лицо, выключил копир, собрал бумажки в скоросшиватель и поспешил в кабинет Игоря Витальевича. Тот, завидев меня, ухмыльнулся, но промолчал, как и все остальные, изредка бросавшие на меня подозрительные взгляды и сдерживающие улыбки до самого конца совещания. По его итогам мне предстояло закончить много дел. Игорь Витальевич, как с цепи сорвался, нагружая вашего покорного слугу выше макушки, да и с утра намечался неслабый движняк. Поэтому пришлось позвонить Диане и сообщить, что переночую на квартире, в усадьбу ехать нет времени.
Все давно разошлись, в здании поселилась тишина, лишь изредка нарушаемая легкими шагами дежурного охранника, планово обходящего все этажи сверху вниз. Изредка доносились, откуда-то из начальственного угла, — на втором этаже их кабинеты занимали все правое крыло, обрывки приглушенной расстоянием музыки и смеха.
Мой кабинет располагался на третьем этаже в противоположном крыле. Работа шла споро, и уже к полуночи новый алгоритм формирования игровой истории, и связанных в глобальные цепочки квестов, оказался практически закончен. Приходилось раз за разом возвращаться к этой набившей оскомину теме. Как известно, история нашей планеты тоже пишется и переписывается постфактум. Все вновь найденные артефакты, втискиваются безо всякой жалости в прокрустово ложе превалирующей ныне исторической методы, а открываемые обстоятельства, в хронологию принятую сейчас, с подгонкой, а зачастую и с прямой фальсификацией дат. Как, факты говорят за себя? Тем хуже для фактов! Побоку их! Ведь историю творят люди, то бишь — историки и для людей, а не артефакты для фактов! Кому они нужны?
Так же и здесь. По мере развития игрового процесса и открытия новых областей, «Мир» будет прирастать историей и мифологией этих областей. По мере накопления игроками фактов и артефактов. Вот так! Все по-взрослому. Только хронологией будут озабочены не люди, а мои верные и непогрешимые искины.
Я устало откинулся в кресле. На кофе смотреть уже не могу, реально тошнит. Все остальное можно перенести на утро, осталась несущественная мелочевка. Глаза слипаются, поеду на квартиру, вздремну минут хотя бы триста.
Сдал ключ от кабинета охраннику на ресепшене и вышел на улицу. Воздух порадовал холодной чистотой, машины почти не ездили, поздно, первый час ночи. Окна в крыле топов светились радостно и вызывающе ярко, отгоняя тьму подальше от стен. Гуляет народ, межсезонье. Новогодние праздники давно закончились, а до восьмого марта еще далеко. К счастью, пятница подоспела. Пятница — развратница. Оттягиваются менеджеры высшего звена после трудовой недели. Рядовые менегера, тоже не отстают от непосредственного руководства, по кабакам да клубам растворяя накопившиеся стрессы в коктейлях и «рюмках водки на столе». Начальством общественные оттягоны по выходным только поощряются. Заранее выпущенный пар, не разорвет котла, в котором варится коллектив.
Только сел в удобное кресло своего нежно любимого «Мартина» и пристегнулся, стучит коготками в пассажирское стекло. Откуда взялась? Нажал стеклоподъемник, втиснулась почти до пояса.
— Джентльмен не м-мог бы подвезти да-аму? — в салон с морозным воздухом просочился сладковатый запах «Pink» и кислый дух перегоревшего брюта.
Ну, надо же, вот и сподобился лицезреть пьяную Барби!
— Т-такси все не едет, а я-а тут жду-жду, — снова няшные глазки и кривоватая улыбка, — подвезешь? Пожа-алуйста!
Знал бы, чем все закончится, просто выпихнул бы ее из окна, да по газам, куда подальше, так нет же, интеллигентность врожденная не позволила, и подвез, и до дверей подъезда довел, и с домофоном справился. Потом запрыгнул в своего верного коня и домой. Даже на рюмку чаю, настойчиво предлагаемую, не согласился.
Уже дома, раздеваясь чтобы принять душ, понял причину косых взглядов прихлебателей Игоря Витальевича и его многозначительной ухмылочки — на воротнике рубашки красовался сочный след губ. Нынче в моде стойкая помада, а тут такое пятно, за сто метров не захочешь и то увидишь. Специально, что ли жирненько намазалась, Барби долбанная?
Как выяснилось — специально. И не только намазалась.
В среду, ко мне, не ожидавшему никакого подвоха, в кабинет без стука ввалился один из громил личной охраны ОББ со словами: «Собирайся, красавчик, Босс ждет», и встал на выходе, перекрыв тушей дверь. Как раз выдался обеденный перерыв, до него мы с нанятыми Игорем Витальевичем аналитиками обкатывали перспективную шестеренку ролей, размышляя как ее встроить в действующий контекст, слишком многое приходилось переписывать.
Все ушли в кафе, а у меня аппетит отсутствовал, обычное явление, когда я в загоне. Пока не решится проблема, кусок в рот не лезет.
