Вакуумные цветы - Суэнвик Майкл (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Максвелл выгнул спину, зажмурил глаза и беззвучно закричал. Почти рассеянно Ребел протянула руки и сжала его щеки, до боли вонзив в них ногти. Бумажные птицы валялись на полу.
Затем потный Максвелл, тяжело дыша, лежал подле нее. Они долго молчали. Потом Ребел послала его принести поесть, и он вернулся с печеньем, кусками жареного батата и апельсинами с растущих в холле деревьев. Когда они поели, парень уже снова был возбужден.
— Хочешь еще? — спросил Максвелл.
— Не возражаю.
И она опять углубилась в свои мысли. О любви и о Уайете. Какой бардак. Долбаный бардак!
Глава 6. ОРХИДЕЯ
Когда огни шератона поменяли цвет, а подернутый синевой вечер сменился желтоватым рассветом, Ребел вышвырнула Максвелла и отправилась на встречу с Уайетом. Сопровождаемая пятью самураями, она вылетела на метле за пределы шератона. Ветер развевал накидку и волосы Ребел, и она воображала себя дамой елизаветинских времен, в окружении свиты, скачущей на соколиную охоту. Сходство усиливалось парящими вдали наблюдательными камерами. Правда, скоро седло метлы стало неприятно холодным, так как по мере использования сжатый воздух остывал.
Они пролетели мимо крайних побегов орхидеи (в сплетении воздушных корней застыли пузыри воды, напоминающие шары из вулканического стекла величиной больше головы Ребел) и, замедлив ход, въехали прямо в растение. К середине стебли росли все ближе и ближе друг к другу. Орхидея уже расцвела, и огромные мерцающие цветы струили в темноту мягкий, сказочный свет. Это было тусклое свечение, так поблескивали увядающие воздушные растения там, дома, в ночное время года — в пору цветения они ярко сияли. Наконец вся компания приблизилась к большому просвету в зелени, метлы остановились.
— Ты не хочешь запрограммировать себе боевые искусства? — спросил Ребел Уайет. — Очень просто, потребуется минут пять, не больше, и почти без изменения личности.
— Нет. Не хочу, чтобы кто-то там ковырялся у меня в мозгах.
Уайет вздохнул:
— Но ты должна уметь защищаться. Значит, придется программировать тебя, как в старину, с помощью инструктора и множества упражнений. Результаты те же, но намного дольше, и надо будет попотеть. Трис!
Толстый, похожий на тролля, самурай спрыгнул с помела и, одной рукой придерживая седло, подплыл к Ребел. У него было хмурое лицо и широкий рот, как у жабы.
— Займись-ка ею.
Трис отвязал две прикрепленные к поясу палки и подал одну Ребел. Она спешилась и взяла палку. Они привязали накидки к седлам и бросили метлы.
— Хорошо. Теперь ударьте меня.
Ребел смерила смуглого человечка взглядом, пожала плечами и быстро с силой ударила, взмахнув при этом, чтобы сохранить равновесие, левой рукой. Она ничуть не удивилась, когда Трис уклонился от удара, — в конце концов, он инструктор, — но Ребел привело в изумление, когда он стукнул своей палкой по ее оружию сверху, добавив свой удар к ее взмаху, так что Ребел закружилась на месте.
— Урок первый, — сказал Трис. — Вы вертитесь и вертитесь вокруг некой точки своего тела, вроде как на оси. Это ваш центр тяжести.
— Знаю! — буркнула Ребел.
Ей было неприятно, что Уайет на нее смотрит. Только бы не закружилась голова.
— Я выросла в невесомости.
— А я вырос при нормальной, силе тяжести. Но от этого очень мало толку, когда я борюсь с противником, запрограммированным на дзюдо. — Ребел продолжала кружиться. — Центр тяжести очень важен. Во-первых, если вы заставите противника вертеться, его боеспособность понизится. Он будет изо всех сил стараться сориентироваться, а нападать и отражать удары будет не так точно, как мог бы. — Трис выставил вперед палку, Ребел схватилась за нее и наконец остановилась. — Во-вторых, нужно стремиться попасть в центр тяжести. — Он ткнул в нее концом палки. — Попробуйте сами. Двигайтесь как хотите. Когда вы перемещаетесь, одна точка вашего тела остается недвижимой. Это центр тяжести. Он стоит на месте. — Трис снова поддел ее палкой. — Ну, давайте. Отойдите от палки.
Ребел изо всех сил ударила по палке Триса, держа свою палку обеими руками. Ее отбросило через голову инструктора, и на лету она попыталась стукнуть его по голове. Трис отразил удар, зацепил Ребел палкой, и она вернулась на исходную позицию.
— Совершенно верно, — сказал инструктор. — Когда вы в полете, переместиться можно, только оттолкнувшись от противника.
Самураи парили, не покидая первоначально выбранной «горизонтальной» плоскости.
Хитро поглядывая на Ребел, Трис перевернулся в воздухе.
— Итак, в соприкосновении с противником залог успеха, но в то же время наибольшая опасность. Возьмите меня за руку.
Ребел протянула руку. Трис сразу же схватил ее за кисть, перехватил выше, еще выше, и горло Ребел оказалось зажатым между палкой и его предплечьем.
— Я мог бы сломать вам шею. Прикоснувшись к противнику, вы становитесь уязвимой. Однако, не прикоснувшись к нему, ничего не добьешься. — Он отошел в сторону и мрачно улыбнулся. — В этом-то все и искусство.
Уайет сидел в седле с закрытыми глазами и при помощи рации с мыслевходом управлял своим карманным королевством. Вдруг он открыл глаза и сказал:
— Прекрасное описание ситуации, в которой находится любой политик.
Ребел хотела ему что-то ответить и чуть не пропустила удар инструктора.
— Перестаньте болтать! — рявкнул Трис. — Все разговоры закончены. Хватит теории, хватит трепа, начинаются скучные тренировки. Сегодня и каждый день до тех пор, пока вы не освоите предмет, я не обещаю вам ничего, кроме пота.
Прошла целая вечность. Наконец на лице Триса появилось отвращение, и он плюнул в орхидею.
— Достаточно. Продолжим завтра в это же время.
Самураи подали им метлы. Ребел чувствовала приятную усталость. Она ощущала каждый свой мускул. К счастью, Эвкрейша поддерживала форму.
Они добрались до края орхидеи и остановились. Уайет привязал помело к воздушному корню, Ребел тоже. Охранники удалились, расширив зону наблюдения. Уайет стал карабкаться по толстому стеблю, неумело хватаясь руками. Ребел более изящными движениями следовала за ним.
Они доползли до конца растения и застыли от удивления и неожиданности; ощущение было такое, будто густой лес сменился лугом. Далекие заросли воздушного растения походили на вереницу светящихся облаков. Одинокий и сверкающий, шератон вращался, как колесо. Его огни стали краснее, почти достигли полуденного оранжевого цвета. Вокруг шератона серебристыми мушками летали люди.
Наконец Уайет заговорил:
— У меня впервые появились подчиненные. Я всегда был одиноким волком.
Ребел смотрела на него, не зная, что сказать.
— Скорее, стаей одиноких волков? — попробовала она пошутить.
— Вроде того.
Опять тишина. И потом:
— А на что это похоже — иметь четыре личности?
— Ну.., когда от меня ничего не требуется, я ничего не делаю, лишь осознаю, что я существую. Я вижу, что происходит. Как будто мы вчетвером стоим вокруг маленькой ярко освещенной сцены. Мы наблюдаем за разыгрывающимся действием, все слышим, все чувствуем, но не вмешиваемся, пока не выйдем на свет. Когда мы в темноте, нам все равно. Иногда мы все попадаем в полосу света, а иногда, — его голос слегка изменился, — только двое, но один из этих двоих сидит и помалкивает. Еще полчаса работы, и перерыв. — Голос стал прежним. — Это был мой воин. В настоящий момент он руководит безопасностью шератона. А тем временем я могу пользоваться телом.
— Дико это как-то, — сказала Ребел. — Как у тебя меняется голос. Тебе ведь не нужно говорить с самим собой вслух, правда? То есть ты можешь что-то подумать, а остальные услышат твои мысли.
— Нет, я должен разговаривать, по крайней мере артикулировать звуки, потому что.., ну, личность в основном и состоит из мыслей, понимаешь? Мысли — это костяк, они определяют форму и существование личности, где она начинается и где конец. Мы не можем непосредственно делиться своими мыслями…
