История про одолженную жизнь. Том 3 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
— Доброе утро, Лер, — потянувшись в кровати, ответил я
Две стены в моей комнате были выполнены из стекла, то есть жил я в этаком полуаквариуме. Впрочем, снаружи не было видно того, что находилось внутри. Совершенно потрясающе и немного страшно поначалу, когда весь город лежит перед тобой, с высоты тридцать девятого этажа, только протяни руку. Одно лишь это делает жизнь в этой комнате столь привлекательной. Хорошо быть богатым. В некоторых аспектах, по крайней мере.
— Барышня, вы изволите подать вам завтрак прямо сейчас? — из задумчивости меня вывел вопрос горничной, который она задала мне с поклоном (!)
Совершенно очевидно, что эта женщина была из числа беженцев. Или «папаша», с «мамашей» «выписали» ее из какой-то азиатской страны.
Русский язык (если судить по одному сказанному ей предложению) у нее вполне грамотный, но ее акцент… Это ее «балисня», вместо «барышня», впрочем, понять, что она говорит, можно.
— Нет. Я, пожалуй, приму сначала душ, — ответил я и моментально оказался на ногах, ощущая приятную легкость в теле
Мне сейчас никак нельзя разговаривать с Лерой. Надо продумать линию своего поведения. Не зря она заявилась сюда сразу же, как только я проснулся! И вовсе даже не затем, чтобы пожелать мне доброго утра…
— Как вас зовут? — спросил я горничную
— Когда меня крестили, мне дали имя Мария. Меня зовут Марией Чжао…
Китаянка, стало быть.
— … а мое китайское имя для русского уха…не звучит, — сказала она (теоретический русский она и впрямь знала очень неплохо), — поэтому, барышня, зовите меня, пожалуйста, Марией.
Горничной явно польстило, что Кайа обратилась к ней на «вы». Мария эта — молодая еще девчонка, но Кайа — четырнадцатилетняя девочка, и мне об этом никогда забывать не следует. А из всего своего небогатого опыта общения с выходцами из Поднебесной (со мной в Штатах работала пара человек оттуда), я вынес понимание того, что в общении с этими людьми (и совершенно неважно насколько они стоят ниже тебя на социальной лестнице), очень важно всегда проявлять внешнюю вежливость. Даже если вы их терпеть не можете.
— Хорошо, Мария… — ответил я, но был перебит Лерой
— Может быть все-таки позавтракаем сначала? — с улыбочкой спросила она, прозрачно намекая на то, что все нужно делать именно так, как велит она
Меня разобрала злоба на эту…дознавательницу. Я отвернулся, и сделав глубокий вдох, привел чувства в порядок. К созданию своего образа и линии поведения я подошел халатно и теперь проявляются последствия моих ошибок. Обернувшись, я сделал капризное лицо и чуть истерично сказал (хоть это и невежливо, но пусть знает свое место, она лишь «матушкин» инструмент):
— Во-первых, Лера, никогда больше меня не перебивай, пожалуйста, мне это не нравится! А во-вторых, я иду в душ! А после, мне бы хотелось, чтобы ты составила мне компанию за завтраком.
— Конечно, делай как хочешь, — ответила та, не поведя, как говорится, и бровью, но я готов поставить свой последний рубль на то, что взбесил ее до предела.
И это хорошо! И это правильно! Ведь юная богачка и должна вести себя здесь именно так.
Китаянка, а ростом она была Кайе по ключицу, что показалось мне довольно забавным, уткнулась взглядом в пол, но как мне показалось, с улыбочкой. Кажется, ей Лера тоже не нравится. Лера, Лерочка…подленькая ты змеюка. Мне бессмысленно пытаться ей понравиться, а значит и не нужно этого делать.
Несколько минут спустя. Я лежал на полу в душевой кабине, раскинув руки и ноги, наслаждаясь струями, бьющими меня с разных сторон, с разным напором и с разной температурой, сплевывая попадавшую в рот воду (да-да, эта душевая кабина, была такого размера, что позволяла долговязой Кайе растянуться на ее полу в полный рост). Совершенно потрясающие и непередаваемые словами ощущения от этой процедуры. Я валялся на полу и внимательно разглядывал свое тело в отражении зеркального потолка кабины. Ни о чем не размышляя.
Внезапно меня охватило совершенно дикое сексуальное возбуждение, сопротивляться которому не было никаких сил (энергия, блин, юности). И мне безумно захотелось, чтобы здесь и сейчас рядом со мной оказалась Ия…или Консультант. Или и он, и она вместе…Боже, кажется, я схожу с ума.
Минут пятнадцать спустя. Вытираясь, я вгляделся в отражение своего лица на одном из зеркал ванной комнаты. И улыбнувшись ему, дотронулся рукой по отражения. Вот она — моя самая главная ошибка! Я совершенно выбился из образа. Несмотря на возраст и совершенно детское личико, Кайа в моем исполнении — это не ребенок (интересно было бы посмотреть на их лица, когда «матушка» и ее Лерочка-людоедочка, услышали из моих уст о том, что я был бы не прочь заняться кое-чем с этой самой Лерочкой…). Мне, бывшему в той жизни взрослым мужчиной, до сегодняшнего утра это было совершенно неочевидно. Однако теперь все стало кристально ясно, будто пелена спала с моих глаз. Я старался вести себя так, как вел бы себя взрослый человек, забывая при этом, что Кайа — ребенок. И у меня, естественно, это получалось. А у той Кайи — не получалось бы (все подростки стараются выглядеть взрослыми, но у них этого, в силу отсутствия еще жизненного опыта не получается). Ведь она подросток. А если у нее это получается, то…
Не было никакой тайны в том, с чего это вдруг мне устроили допрос с применением «спецфармы» (хоть это и чрезвычайно жестоко). И «матушка» в том кошмаре прямо сказала об этом Лере.
«Матушка» определенно считает, что Кайа — засланный кем-то в Семью казачок. И ее интересует: кем именно и зачем? Она пришла к выводу, очевидно, что некто поработал над Кайей особым образом, а затем, устроил все так, что она оказалась членом Семьи (убив каким-то образом ее маму). Как там она сказала? «Необходимо узнать, чья она «закладка»»? «Закладка» — это какой-то жаргонизм местных спецслужб, однако, вполне очевидно, что он обозначает.
Это, конечно, конспирологическая и безумная версия, но чего только в жизни не бывает.
«Матушку» не интересовала произошедшая на Железной дороге авария. Ведь никто в здравом уме, не станет увязывать меня с произошедшим там и тогда. Но «матушка» считает, что я марионетка и она очень хочет найти того, кто дергает за мои ниточки. И узнать, что он задумал.
Я должен в корне изменить свое поведение, приведя его в соответствие со своим биологическим возрастом и социальным положением. Непросто, да. Но совершенно необходимо. Однако нельзя и переигрывать перед «матушкой», ибо она мне не доверяет в любом случае, и это уже не исправить, а чрезмерная игра лишь усилит ее подозрения.
Нет, не для нее предназначена моя игра, а для всех прочих.
До меня вдруг (а со мной все почему-то случается «вдруг») совершенно отчетливо дошло осознание простого факта, что «матушка» — мой враг. Вернее, нет, не так. Это Кайа — ее враг. Враг пробравшийся в ее Семью. В ближайший круг.
Также очевидно, что «матушка» сейчас ничего не станет предпринимать в отношении меня, ведь их с «папаней» главенство в Семье, несмотря на поддержку Государя, еще очень шатко. На них и на все их действия пристально смотрят прочие члены Семьи и не только нашей. Смотрят и оценивают. И если «матушка» сейчас решит избавиться от меня, от раздражающей ее воспитанницы, которая открыто выступила, с оружием в руках, в поддержку своего папочки, то это будет явный и недвусмысленный сигнал всем прочим. А такой сигнал, «матушка» сейчас посылать не станет — это совершенно точно.
И поэтому я не «выйду за хлебушком и не вернусь». Наоборот! На глазах у всех она станет меня холить и лелеять (ну да, этой ночью (или не этой?) она меня знатно «отлелеяла»). Нет. Да ей, собственно, ничего даже делать не придется. Следующей весной она преспокойненько сбагрит меня любовнику и помашет ручкой вслед.
Она сделает все, чтобы я не смог избежать подобной участи (и при этом будет лгать мне в глаза, что изо всех сил старается найти для меня какой-то приемлемый выход).
Она враг.
Впрочем, даже если бы она и впрямь хотела бы помочь Кайе избежать «любовничества», то у нее из этой затеи ничего бы не вышло. Ни Семейство будущего любовника в общем, ни Государыня в частности, не согласятся на замену Кайи на другую девицу нашего Семейства. Ведь «дед» с «бабкой» хотели уязвить их, отдав то, что негоже, а оно вон как вышло. Кайа — это теперь дочь Главы Семьи, пусть и приемная, но все же.
