Атака Джокера - Курпатова-Ким Лилия (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
– Судя по тому, что вы рассказали о Джокере и Синклере, это совсем не обязательно, – пробормотал квантоник, пытаясь унять лихорадочную дрожь в своих руках. – Интуиция… Да, Аткинс много внимания уделял этому свойству человеческого сознания… Но ведь если вы, ученик Громов, все же закончите программу «Моцарт», то даже в цифровой форме эти свойства останутся. Громов, вы хотя бы понимаете, о чем мы сейчас говорим?
Макс скривил рот.
– О бессмертии? – ответил он, не задумываясь.
– Именно! – воскликнул Гейзенберг. – Именно! Громов, сознание нематериально! Это то, чего мы так и не смогли понять! Нанотехнологии, сверхпроводимость, интуитивный код Аткинса, на котором работает «Ио» – квантовый компьютер, основа Сети, ее душа, – мы создали все это, но до сих пор не знаем, что есть наше сознание! Когда Аткинс создал квантонику, он особо отмечал, что сознание – есть нечто бесконечное и непознаваемое, принадлежащее к чему-то большему, чем известный нам мир. Большему, чем даже известный нам микромир. Целью Аткинса было понять, что же это такое – откуда оно пришло и какова его цель. Разработка Синклера вместе с вашей программой, с «Моцартом», могут дать ответ на этот вопрос. Если удастся отделить сознание человека от физической оболочки, полностью перевести его в пространство Сети – возможно, мы наконец получим ответ на самый главный вопрос.
– Какой?
– Кто мы такие, – развел руками Гейзенберг. – Почему эволюция пошла именно так, и никак иначе. Понимаете?
Громов потер лоб и вздохнул.
– Честно говоря, на мой главный вопрос это не дает ответа. Для меня лично пока не ясны простые вещи. Как мне жить, зная то, что я знаю? Получается, что Синклер не совершил никакого преступления, а всего лишь сделал следующий шаг в эволюции, – в голосе Максима ясно звучало разочарование. – Как выяснилось, вы мечтаете, чтобы Эден стал общедоступной новой реальностью, где люди смогут жить вечно.
Гейзенберг виновато улыбнулся.
– Бедный, бедный мальчик, – вздохнул он, – как же хорошо я тебя понимаю… Ты не можешь жить в хайтек-пространстве, оно тебя душит. Ты не можешь оставаться с лотеками, потому что слишком умен, слишком много знаешь и слишком многого хочешь от жизни. Буферная зона тоже не для тебя. Она населена отщепенцами, там нет закона, там нет морали – полное торжество человеческих звериных инстинктов. И вот ты стоишь здесь, передо мной, тебе всего четырнадцать лет, но ты уже знаешь тоскливое и беспросветное чувство безысходности. Отчаянье. Я вижу его в твоих глазах, слышу в твоем голосе, чувствую его присутствие. Ты чувствуешь, что тебе нигде нет места. Ты не принимаешь систему такой, какая она есть, но и в хаосе существовать не можешь. Твое заветное желание разрешить это противоречие. Я угадал?
– Если я скажу, что да, вы назовете правильный ответ?
– Я не фея-крестная, чтоб исполнять заветные желания, – ответил квантоник. – И вообще это все сказки, будто есть где-то один правильный ответ на все вопросы. Помнишь, что говорил Аткинс по этому поводу? На любой вопрос можно дать неограниченное множество правильных ответов. Так что дело не в том, чтобы найти ответ вообще, а в том, какой именно вариант решения выбрать…
– Таким образом, в мире существует только одна проблема – проблема выбора, – закончил фразу Громов. – Все остальное – частные проявления ее.
– Именно так, – кивнул учитель Гейзенберг. – Поэтому перед тобой сейчас стоит выбор. Правда, тебе он кажется тупиком. Есть три готовые дороги. Ты можешь пойти по одной из них.
– Вы же сами сказали, что ни одна мне не подойдет, – Макс склонил голову набок.
– Думай, – велел ему квантоник. – Сейчас редкий случай, когда ты можешь не торопиться. Я дам тебе подсказку. Разве нет ничего больше, кроме дорог? Разве они висят в пустом пространстве?
– Вы хотите сказать, что я могу построить дорогу сам? – уголки губ Громова печально дрогнули. – Будете убеждать, что надо только в это поверить?
– Вот чего я точно не собираюсь делать, так это в чем-то тебя убеждать, – нахмурился Гейзенберг. – Мне абсолютно все равно, какой дорогой ты пойдешь – решишь жить среди лотеков, хайтеков или в Буферной зоне. Это ты не хочешь жить ни в одном из трех предложенных тебе миров. Ни один тебя не устраивает, и ни к одному из них ты не желаешь приспосабливаться. Какой выход, спрашиваю я тебя? Выход – строить свою собственную дорогу в чистом поле. Это единственный шанс идти туда, куда ты хочешь прийти. Вопрос только в том, куда именно тебе хочется попасть.
– Не уверен, что мне по силам идти собственным путем, не оглядываясь на систему.
– Я понятия не имею, по силам тебе это или нет, – пожал плечами квантоник. – И не говорю, что идти собственным путем легко. Посмотри на меня. Я хотел продолжить работу Аткинса, но мне не хватило таланта. У меня не было его интуиции и природного чутья. Аткинс был младше меня, но обладал чем-то непостижимым, пришедшим извне. Тем, что достается единицам, по странной прихоти природы. Тебе это тоже досталось, я вижу. Так используй это! Не дай собственному дару уничтожить тебя! Не погружайся в сомнения, не поддавайся отчаянью. Ищи свою дорогу, делай ее такой, какая подойдет именно тебе. Кто знает, может, она станет выходом для всех нас из того тупика, где мы оказались.
– Вы всерьез считаете, что мне это по силам? – печально усмехнулся Громов.
– Я знаю, что доктор Синклер выбрал тебя одного из многих тысяч. Из твоего рассказа я понял, что тебе почти удалось закончить программу «Моцарт», – ответил квантоник. – Если ты смог все это, почему бы не предположить, что тебе по силам и большее?
– Например? – спросил Максим.
– Например, выяснить, что такое наш разум, победить смерть, начать новый виток эволюции, – Гейзенберг сел напротив Максима, не отводя от него живых внимательных глаз.
Громов смотрел на него недоверчиво.
– Я не думаю…
Квантоник перебил его:
– Думать тут бесполезно. Узнать, можешь ты сделать что-то или нет, можно только в процессе. Знать дорогу и идти по ней собственными ногами – не одно и то же.
Взгляд Громова упал на часы.
– О, уже так поздно! – воскликнул он.
Гейзенберг только вздохнул.
– Надеюсь, наш разговор вам чем-нибудь поможет, ученик Громов, – сказал он. – Буду рад увидеть вас еще.
– Спасибо, – кивнул Максим.
– Пишите и навещайте меня, как будет время или просто захочется поговорить, – улыбнулся квантоник. – Признаюсь, ваши вести потрясли меня настолько, что вряд ли я смогу сегодня уснуть.
Громов вышел за дверь, поднял руку и дотронулся до зеленого шарика, висевшего над его головой. Развернулась загрузочная панель. Макс привычным движением, почти не глядя на кнопки, коснулся значка «Дом».
В следующее мгновение он уже был в загрузочной зоне и вышел из Сети.
Сняв контакты, Громов доплелся до кровати и просто упал на нее.
Происшедший разговор взволновал не только учителя Гейзенберга. При всей чудовищной усталости и желании поспать Громов никак не мог этого сделать. Сон бежал с глаз. Тяжелое, тревожное чувство давило на грудь, мешая дышать. Концентрированная смесь волнения, тревоги, беспомощности проникала в каждую клеточку организма, не давая уснуть, не позволяя нервным центрам отключиться, чтобы хоть немного разрядиться.
Макс закрыл глаза и почему-то подумал про Образца, своего школьного робота, с которого и началась вся эта история. Программа, которую он сам написал и не смог оценить всех ее возможностей. Та программа, что впечатлила Синклера настолько, что он пригласил Громова в Эден и доверил ему работу над «Моцартом» – программой, способной писать музыку, потому что способность к сочинению музыки Синклер считал квинтэссенцией главного превосходства человека над машиной, способность фантазировать он ставил выше всего.
Именно интуитивный софт Макса, его собственная разработка «оживили» Образца, заставили его принимать собственные решения. Если бы Громов сразу поверил, что это его личное достижение, а не странный вирус, неведомым образом попавший к Образцу, – ничего бы не случилось. Хотя кто знает…
