Искатели неба (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗

Почему-то мне думалось, что резиденция епископа будет где-то наверху, под крышей храма. А пришлось подниматься совсем немного. Старик, наверное, епископ, как же я не сообразил, тяжело ему карабкаться…

Здесь встречалась охрана. Тоже священники, только в алых одеждах, с короткими бронзовыми мечами, дозволенными Сестрой. Обманчивые мечи – из особой бронзы, она подороже стали выйдет.

Нас не останавливали. Видно, брат Рууд на хорошем счету и к епископу вхож. Мы миновали два поста, остановились у двери, ничем от других не отличающейся. Рууд тихонько постучал. Миновала минута, и дверь открылась. В проеме стоял молодой парень, такой же бледный и просветленный, как сам Рууд.

– Добрый вечер, брат Кастор…

– Добрый, брат Рууд…

Кастор глянул мимолетно на меня, но любопытствовать не стал.

– Мы должны поговорить с его преосвященством.

– Брат Ульбрихт готовился отойти ко сну…

– Служение Сестре не знает отдыха.

Как все просто у них! Кастор отступил, освобождая проход. Мы вошли в большой зал, больше всего напомнивший мне чиновничью канцелярию. Столы, заваленные бумагами, стеклянный сосуд, в котором мок, впитывая чернила, десяток стильев. У стены высится механическая счетная машина, масляно поблескивающая медными шестеренками.

Ого! Неужели у храма такая потребность в бухгалтерии?

– Я спрошу брата Ульбрихта… – без особого энтузиазма сказал Кастор. Только сейчас я заметил еще одну дверцу в стене. С чего бы это епископ амстердамский, брат во Сестре Ульбрихт, опочивал рядом с канцелярией?

Священник скользнул в дверь, а я подошел к окну. Глянул. На площади еще горели фонари, и в их свете поблескивали кольчужные нашивки на кожаных куртках стражников. Два или три патруля прохаживались вокруг храма.

Вовремя же я успел.

– Входите, братья, – тихо позвал Кастор. – Его преосвященство вас примет.

Брат Рууд зачем-то взял меня за руку – будто боялся, что я растаю в воздухе или вздумаю убежать. Провожаемые взглядом Кастора, мы вошли в опочивальню епископа.

Да. Брат наш во Сестре аскетом не был.

Дорогой персидский ковер устилал весь пол. Стены тоже были в коврах, гобеленах, картинах – словно бы и не роскоши ради, потому что на каждом выткан, вышит или нарисован лик Сестры. Наверное, подношения храму от прихожан. И все же эти горы мягкого хлама больше подошли бы опочивальне старой аристократки, чем обиталищу духовного лица.

Мебель тоже была дорогая, пышная, а уж кровати – низкой, широкой, с железными шариками, украшающими спинки, – в спальне богатого повесы стоять, а не у священника…

И запах – да что ж это, сплошные благовония и духи разлиты в комнате? Куда такое годится?

Но когда я увидел самого епископа, все насмешливые и неодобрительные мысли разом вылетели из головы.

Епископ амстердамский, брат во Сестре Ульбрихт, был парализован. Он сидел в легком деревянном кресле на колесиках, одетый в одну ночную рубашку. Еще не старик, хоть и пожилой, но весь высохший, прикрытые пледом ноги тонки и неподвижны.

– Подожди там, брат Кастор… – сказал епископ.

Священник за нашей спиной молча вышел, прикрыл дверь.

– Добрый вечер тебе, брат Рууд, – вполголоса сказал епископ. – И тебе, незнакомый брат. Прости, что не встаю, но я ныне и перед Пасынком Божьим не встал бы…

Я рухнул на колени. Подполз к епископу, припал губами к слабой руке:

– Благословите меня, святой брат. Благословите, ибо я грешен и нечестив.

Шел от брата Ульбрихта тяжелый запах болезни. Вот почему так духами в комнате пахнет – чтобы запахи немощного тела отбить… И вот почему опочивальня рядом с канцелярией – нет у епископа сил и здоровья двигаться.

– Прими мое прощение, – спокойно сказал епископ. – Как звать тебя, брат?

– Ильмар, Ильмар Скользкий. Вор.

Рука епископа дрогнула.

– Ты тот самый Ильмар?

– Да, святой брат…

– Рууд?

– Это он, ваше преосвященство, – отозвался священник. – Я спросил все, что было в скрытом послании, и он сказал так, как должно.

Слезящиеся глаза брата Ульбрихта всмотрелись в меня.

– Засучи правый рукав, брат Ильмар.

Я подчинился.

– Откуда у тебя этот шрам?

– Это с детства, ваше преосвященство, – прошептал я. – Упал с дерева. Я всем говорю, что это след от китайской сабли, но вру. На самом деле – шрам от острого камня.

– Что ты унес из языческого храма в Тессалониках, семь лет назад?

– Там не было ничего ценного, святой брат… Несколько древних свитков, я не смог их прочитать, и никто не дал хорошей цены… я пожертвовал их храму Сестры в Афинах…

Брат Ульбрихт улыбнулся:

– А если бы тебя дали хорошую цену?

– Продал бы, ваше преосвященство. Я грешен.

– Мы все грешны… – Епископ посмотрел на Рууда. – Милость Сестры с нами, брат. Это действительно вор Ильмар. Я знаю и другие вопросы… но это уже не нужно. Это Скользкий Ильмар. Вор из воров, искусник, грабитель древних могил…

– Прости меня, святой брат…

– Ты прощен. Уже прощен. Отвечай на вопросы, и все с тобой будет хорошо.

Откуда в его слабом теле бралось столько силы? Я сразу успокоился, будто глупый ребенок, впервые вкусивший таинства веры…

– Брат Рууд, кто еще знает о нем?

– Никто, брат Ульбрихт. Ильмар исповедовался… и я понял, кто рядом со мной.

– Рука Сестры… – снова сказал епископ и сложил руки лодочкой. Я последовал его примеру, и минуту мы молились вместе молча.

– Скажи, Ильмар, где принц Маркус?

– Я не знаю, святой брат…

– Отвечай правду, Сестра слышит тебя через меня.

– Я не знаю, брат Ульбрихт! Тогда, на побережье, он словно сквозь землю провалился! Я пытался его найти, но не смог.

– А зачем ты его искал?

Я пожал плечами. Если уж Сестра меня сейчас слышит, то и видит, наверное. Поймет. Что я могу сказать, как объяснить? То ли привязался я к мальчику, то ли объяснений хотел, то ли помочь собирался…

– Отвечай, Ильмар.

– Не знаю. Зла я ему не хотел.

– И правильно делал. Проклят будет во веки веков тот, кто убьет его, ввергнут в холод адский, в пустыни ледяные… а уж о земном наказании слуги Сестры озаботятся!

Я вздрогнул. В глазах епископа блеснул такой яростный огонь… такая святая вера! Словно не о мальчишке, родными преданном, Домом проклятом, говорил, а об одиннадцати предателях, Искупителя толпе отдавших…

– Не бойся, Ильмар… – Епископ почувствовал мое замешательство. – Не к тебе мой гнев. Так ты не ведаешь, где Маркус?

– Нет.

Епископ вздохнул. Задумался. Брат Рууд стоял в сторонке, беззвучный, неподвижный, словно и дышать разучился.

– Не может быть, что ты случайно сюда пришел… рука Сестры тебя вела… Брат Ильмар, скажи, что тебе дал мальчик?

– Титул…

– Тщета! Что еще?

– Кинжал.

– Покажи мне его.

Брат Ульбрихт повертел кинжал, вгляделся в узоры на рукояти и лезвии, в свирепый профиль выгравированного орла. Движения были умелы и осторожны – видно, побывал он в страже храмовой, имел сноровку с оружием обращаться.

– Да, да… и впрямь кинжал Дома… – без всякого интереса произнес он. Вернул мне оружие. – Все?

– Все, святой брат.

– Скажи, а мальчик научил тебя Слову?

– Нет.

– Ты хотя бы слышал, что он произносит, когда тянется в Холод?

– Нет… он одними губами шептал…

– Движения рук? Позу? Интервал времени между Словом и Холодом?

Я молчал, сбитый с толку неожиданным потоком вопросов.

– Ваше преосвященство, – заговорил Рууд. – Искусный магнетизер, полагаю, способен погрузить Ильмара в сон, и тот вспомнит многое.

– Да, возможно…

Епископ будто ослаб. Не оправдал я его надежд… а не велит ли он сейчас выставить меня из храма – прямо на площадь, к разъяренным стражникам?

– По крайней мере мы узнаем интервал и двигательную фазу Слова, – рассуждал Рууд. – А возможно, что в магнетическом сне Ильмар сумеет и прочитать речевую формулу по губам мальчика…

– Это все равно ничего не даст, – возразил епископ. – Ничего…