Числа и знаки. Трилогия - Бурносов Юрий Николаевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗

Нет ничего удивительного, что воспитанная в строгости девушка противилась разврату, тем более что недостойный Баффельт при каждом удобном случае трогал руками интимные части ее тела, хотя она всегда была одета подобающим монахине образом.

– И все это она рассказала тебе? - недоверчиво спросил Бофранк.

– Кроткая швессе Саския, может статься, и не рассказала бы; а вот актерка из бродячего театра Саския поведала - за стаканом вина, когда сидели мы в «Воротнике судьи».

– Имей мы свидетельства еще нескольких монахинь, Баффельту не поздоровилось бы.

– Может, и так; однако ж кажется мне, что этот жирный пузырь не то околдовал бедных женщин, не то они там все посходили с ума, - заключил музыкант. - Я помогу вам, но смотрите же, чтобы не случилось, как в известной песенке:

– Что проку мне в твоих поучениях, лютнист? Как бы ни случилось, твоя роль проста - веди нас туда, где начинается потайной ход, а там уж посмотрим.

– Уверяю вас, что с кинжалом и удавкою я обращаюсь столь же умело, как с лютней, - заметил Франци.

– Тогда веди нас, лютнист. Где и когда мы должны ожидать тебя?

– А сколько вас? - поинтересовался Франци, ковыряя ногтем в изрядно прореженных зубах.

– Четверо или шестеро.

– Что ж, не столь и много. Будет ли драка?

– Если без нее нельзя будет обойтись.

– О, уверяю вас, хире, никогда нельзя обойтись без драки, ежели существует хотя бы наималейшая возможность для нее. Но полноте, я буду ждать вас близ монастыря, в рощице на бугорке - там и обретается начало подземного хода, однако без меня вам его отродясь не сыскать.

Возвращаясь в гостиницу, субкомиссар в раздумьях шагал по самой середине улицы без боязни быть затоптанным, ибо в эти дни мало кто ездил по городу. В одном месте за Бофранком увязались было несколько подозрительных оборванцев, сущих негодяев с виду, но он откинул плащ так, чтобы виден был пистолет, и оборванцы отстали.

Верно ли поступал Бофранк? Все большее и большее количество людей ввязывалось в историю, имевшую столь обыденное начало в далеком поселке, но в том, стало быть, имелся резон… К примеру, лютнист Франци, наверное, знать не знал, зачем указывает подземный ход. Хотя ему-то и не следует ничего объяснять, ибо, как написано мудрецом: «С простонародьем говорите лишь о простых вещах; все до единой тайны высшего порядка сохраняйте для своих друзей; волов кормите сеном, а попугая - сахаром… иначе волы растопчут вас, как это часто случается».

Да и сомнениями своими субкомиссар с некоторых пор не особенно терзался, памятуя, как ангел, что привиделся ему, рек: «… Куда хуже было бы, знай ты твердо, что душа твоя во тьме, а сердце - во злобе. Тернист и скользок путь твой, и нет тебе ни фонаря, ни посоха… Иного пути у тебя уже нет, и что ни сделаешь ты, все будет к добру иль худу, и ничего уж потом не поправишь».

Что ни сделаешь - будет к добру иль к худу. Вот и пойми! В сердцах Бофранк пнул валявшуюся на дороге лошадиную подкову и пребольно ушиб ногу. Самым недостойным образом запрыгал он на одной ноге и оттого не мог заметить, как выбежал из подворотни человек и приблизился к нему.

Это был не кто иной, как Тристан Бофранк, его брат.

– О Хаиме, брат мой! - возопил он, а вернее сказать, восхрипел, ибо голос его утратил прежнюю мелодичность, а лик был грязен и воспален.

– Тристан?! Ты ли?!

– Я, я, о брат мой, я, негодный злодей, впавший в ересь, желавший больше, нежели могу принять!

– Что говоришь ты?

– Я… я предал тебя, о Хаиме! Видишь ли, как я каюсь?!

– Идем со мною, Тристан, - сказал субкомиссар, поддерживая брата под локоть. - Тебе надобно умыться и переменить платье; возможно, мы найдем что-то твоего размера.

– Нет, Хаиме, нет! Я не могу идти с тобой. Я не знаю, куда устремить стопы свои, но я не могу смотреть на тебя, ибо разум мой помрачается и я не ведаю, что сотворю в следующий миг. Прощай же, милый брат! Прощай!

С этими словами аббат ударил Бофранка ногою, ловко вывернулся и с необычайной прытью кинулся прочь. Субкомиссар остался стоять, аки соляной столп, так был он поражен этой встречей.

Он не стал ничего рассказывать своим соратникам, да и не до того было: юный Фолькон и старичок Кнерц снаряжены были к оружейнику, дабы оснастить отряд всем необходимым для проникновения в монастырь, нюклиет с Гаусбертой вели некую скрытную беседу, шепчась и выводя пальцами в воздухе странные знаки и символы, а Рос Патс занимался обедом, ибо гостиничные повар и кухарка намедни умерли, а хозяин готовить не умел. Оггле Свонк, в свою очередь, был направлен к дому Жеаля, чтобы со свойственной ему наглостью и нахрапистостью вызнать, не объявлялся ли там означенный Жеаль и нет ли от него каких известий.

Из оружия решено было взять пистолеты - не такие, как у Бофранка, но вполне удачные двухзарядные, ибо заговорщики не ждали со стороны монахинь и свиты грейсфрате разумных оборонительных действий, а смятенную толпу, как известно, ничто так не образумит, как пистолетный выстрел. Недостающих лошадей взялся продать им хозяин гостиницы - как полагал Бофранк, лошади эти принадлежали умершим постояльцам, но выбирать было не из чего, да и цена была весьма разумной.

Дождавшись возвращения Фолькона и Кнерца, отобедали (стряпня Патса оказалась не дурна на вкус) и принялись собираться в дорогу.

Мощеный тракт, подле которого располагался монастырь фелицианок, за небрежением и дождями стал малопроходимым, так что лошади то и дело оскальзывались, но здесь зато не имелось ни единой заставы. Сам монастырь, стоявший на холме, был виден издалека и пугал своими мрачными черными стенами; отстроен он был в давние времена как крепость одного из местных дворян, чрезмерно враждовавшего с соседями, а после, когда дворянина не то сожгли, не то обезглавили, не то выпотрошили живьем, имущество его отошло к церкви.

С тех пор монастырь не раз перестраивали, но это коснулось лишь внутренней его части; неприступные же стены стояли, как сотни лет назад.

– Привяжем лошадей в кустах, - сказал Бофранк, когда они поворотили с тракта к указанному лютнистом Франци месту.