Числа и знаки. Трилогия - Бурносов Юрий Николаевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗

– Как сказал брассе Либлер, вас ударили по голове чем-то тяжелым, - продолжал монах, - отчего вы утратили сознание и в таком виде лежали на мостовой. Страшное, страшное творится за монастырскими стенами; случилось так, что в ужасное время оно двое братьев оказались в городе, куда мы стараемся выходить как можно реже. Они и нашли вас, и принесли сюда. Рана ваша не опасна, хотя кабы ударили вас чуть сильнее…

– Говорю же, лежали, ровно мертвое тело, - добавил брассе Халлер. - Хотя вопреки словам господним в бесконечную эту ночь мертвые тела невозбранно ходят по улицам…

Брассе Антон, услыхав сие, принялся бормотать себе под нос молитву; за ним последовал и брассе Халлер.

Бофранк тем временем сделал несколько глотков из горшка и почувствовал, что силы его укрепляются.

– Долго ли я был без чувств? - спросил он.

– С тех пор как солнце перестало восходить по утрам, трудно считать время. Механизма же, именуемого часами, мы не разумеем… Полагаю, дня два, - сказал монах.

– Два дня?!

– Благодарение богу, что вы все-таки очнулись. Брассе Либлер сказал, что иногда человек может лежать вот так, не живой и не мертвый, многие и многие годы, пока жизнь окончательно не угаснет в нем.

– Два дня… Позвольте же мне видеть настоятеля! - взмолился Бофранк, с решительностью отставляя от себя горшок с целебной снедью.

– Конечно-конечно, - согласно закивал головою брассе Антон. - К чему чинить вам препятствия? Я непременно приду за вами, как только фрате Бернарт будет свободен для беседы.

Обыкновенно монахи-адорниты жили в больших общих комнатах по пять, а то и десять человек, но субкомиссар про то знать не мог; он же был помещен в госпитальную келью с одиноким ложем, снабженным к тому же тюфяком и подушкою, набитыми сухими листьями, и одеялом. Тюфяк, тонкий и жесткий, очень скоро стал причинять Бофранку огромные неудобства, и субкомиссар попросил заглянувшего к нему с кувшином свежей воды безносого монаха:

– Добрый человек, нельзя ли дать мне еще один тюфяк помимо этого? Я не послушник и оказался здесь волею случая; зачем же мне полностью принимать все невзгоды, что положили себе во испытание твои братья?

– Верно, вы не знаете, хире, - укоризненно заметил монах, - но послушники вовсе не имеют тюфяков и одеял, только небольшую подстилку под голову.

Тем не менее он принес просимое. Лежать стало поудобнее, но тюфяки, а вернее, листья в них немало досаждали страдальцу: чрезвычайно хрустели и шуршали от малейшего движения. Однако ж, поворочавшись некоторое время, субкомиссар неожиданно для себя забылся тяжким сном.

Караул, стоявший на широкой лестнице королевского дворца Норгейль, был ошарашен: мимо гардов сломя голову промчался, громчайше грохоча подковками башмаков по мраморным плитам, вполне пристойный с виду человек. Мало кто признал бы в этом безумце скромного и учтивого королевского лейб-медика Тиббера! Он вбежал в Залу Советов с совершенно не подобающим ни сему месту, ни высокой и почитаемой должности ученого мужа воплем:

– Чума! Чума! Чума!

Выкрикнув так три раза кряду зловещее слово, лейб-медик упал на мозаичный пол, и сознание покинуло его; к нему тотчас поспешили слуги, дабы обрызгать водою и подать нюхательную соль, но их смели прочь - несчастный был насмерть затоптан бросившейся к выходу толпою придворных, возомнивших, что страшная болезнь пришла во дворец, прилепившись к подошвам лекарских башмаков.

Вполне возможно, весть о пришествии в столицу чумы явилась бы куда позднее, если бы не разумный служитель трупохранилища у реки.

Несмотря на то что оживших мертвецов переловили и сожгли, найти сторожей в трупохранилища стало делом почти невозможным, ибо страшная судьба прежних, кои были растерзаны и пожраны трупами, всякого отвращала от сей работы. Однако ж охотник служить в самом большом городском трупохранилище нашелся сразу - притом не за солидную плату, а благих устремлений для.

Сей старательный молодой человек по имени Аксель Твиде тщился самостоятельно постичь лекарское мастерство и втайне читал ученые книги; случилось так, что он как раз заканчивал солидный трактат Беддингса «О чумном поветрии и способах лечения и избежания сей болезни», когда в трупохранилище привезли очередного мертвеца - бедняка, обнаруженного в своей лачуге.

Дождавшись, пока трупосборщики уедут на своей телеге, пытливый юноша поспешил осмотреть вновь прибывшего и с ужасом обнаружил, что мертвец в точности соответствует описаниям умерших от чумы, приведенным в трактате почтенного Беддингса.

Не мешкая, Твиде бросился к лекарю, что жил по соседству. Там он добился, чтобы слуга разбудил лекаря, коего тут же повлек в холодное и зловонное трупохранилище - прямо в ночном колпаке и халате, не обращая никоего внимания на стоны и сетования довольно дряхлого старичка. Последний, впрочем, несказанно взбодрился, как только увидал жуткие нарывы, и кинулся прочь, оттолкнув юношу.

Дома старичок лекарь - звали коего, хотя это и несущественно, Олаус Фиан, - придя в себя и облачившись сообразно случаю, отправился к герцогу Нейсу, который, помимо секуративной практики, ведал и вопросами медицины.

В приемной герцога старичок промаялся довольно долго, хотя и объяснил секретарю, что в столь позднее время не явился бы без сугубой нужды. Секретарь все одно, зевая, уверил просителя, что герцог примет хире Фиана только после пробуждения, завтрака и туалета, а чума, коли таковая уже наличествует, все равно никуда не денется.

Наконец герцог соблаговолил выслушать Фиана и, несмотря на достославную свою глупость, вызвал лейб-медиков Охастуса, Тиббера и Оббе и велел следовать с хире Фианом, дабы на месте засвидетельствовать случай смерти от чумы, коли таковая в самом деле имеет место быть.