Йоханнес Кабал, Некромант (ЛП) - Ховард Джонатан Л. (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Кабал прочёл карточку дважды, затем смял её. Он наклонился к кабинке, как будто хотел
бросить монетку.
— Вот от этого как раз никакого толка, — прошептал он. — От чего она хочет избавиться? От
болезни? Вшей? Своеобразного и раздражающего смеха? Дай мне нечто конкретное и прибереги
бессмысленные обобщения для посетителей.
Человеку с фантазией показалось бы, что манекен поджал губы. Несомненно, она проделала
свои нехитрые предсказательские манипуляции в лишённом достоинства темпе. Автомат выплюнул
карточку с такой злобой, что Кабалу пришлось поймать её, чтобы та не упала на землю. Вот что на
ней было:
ЛАДНО, ЛАДНО.
ГОСПОЖА СУДЬБА И ВСЁ ТАКОЕ.
У ЭТОЙ ЖЕНЩИНЫ РЕБЁНОК, И ОН СВОДИТ ЕЁ С УМА.
НЕ ПРЕКРАЩАЕТ РЕВЕТЬ. МУЖА НЕТ.
СЕГОДНЯ ЗА НИМ ПРИСМАТРИВАЕТ ЕЁ МАТЬ.
ПРЕДЛОЖИ ЕЙ ВЫХОД, И ОНА ОТДАСТ ТЕБЕ СВОЮ ДУШУ. ВСЁ ПРОСТО.
СОВЕТ ГОСПОЖИ СУДЬБЫ:
В БУДУЩЕМ ПОПЫТАЙСЯ СКАЗАТЬ "ПОЖАЛУЙСТА", НАХАЛ.
За исключением совета, как раз эти новости Кабал и надеялся получить.
— Костинз, я хочу, чтобы отсюда эвакуировали всех, за исключением этой женщины.
— Будет сделано, — ответил Костинз, и тихо и незаметно начал ходить по комнате, раздавая
бесплатные билеты всем без разбора. Через пять минут в зале не осталось никого, кроме Кабала и
женщины, которая медленно скармливала монетки автомату под названием "Потехе час". А точнее,
так казалось Йоханнесу Кабалу, который не знал, что кое-кто стоит в углу, держась в прозрачном
состоянии. Хорст с надеждой наблюдал за происходящим.
В ряду автоматических вертепчиков один был накрыт брезентом с табличкой "Не работает"
спереди. В действительности, он стоял пустым, так как у Кабалов на нём закончились идеи. Теперь
Кабал подошёл к нему, сконцентрировался, беззвучно произнёс: "Заклинаю тебя", — и снял чехол.
Внутри ящика оказался вертепчик, изображающий комнату. В этой комнатке была малюсенькая
механическая кукла, поразительно похожая на эту грустную девушку. Комнатка была обшарпанной
спаленкой с распахнутой дверью, через которую было видно ванну и висящие над ней на верёвках
простыни. Механическая кукла стояла у колыбельки, в которой лежала крошечная куколка ребёнка.
Может, она была и маленькой, но каким-то образом имела достаточно деталей, чтобы показать, что
такого ребёнка вряд ли кто-то мог полюбить. Вертепчик назывался "Материнское избавление".
Свернув на руке чехол, Кабал отошёл в дальний конец зала и сделал вид, что разговаривает со
стариком в разменной будке. В действительности, он наблюдал за женщиной. Впрочем, не он один.
Девушке стал надоедать "Потехе час", которая начала выдавать лимоны с жестокой
регулярностью. Вскоре у неё стали заканчиваться монетки, и такой поворот удачи её расстроил. Она
оставила автомат и пошла вдоль строя его собратьев. Она знала, что скоро уже надо будет идти
обратно домой, и хотела получить на ночь ещё одну маленькую частичку удовольствия. Она увидела
ряд автоматических вертепчиков и стала их по очереди рассматривать. Они все были кошмарными, с
историями об убийствах, казнях, злых призраках и жестоком правосудии, — обо всём этом ей не
хотелось знать. Она уже собиралась уйти, когда её взгляд упал на последний автомат в ряду. Было
дело в названии или в поразительном сходстве куклы с ней, или вертепчика с её собственной
спальней, никто из Кабалов не мог сказать, но он неотступно притягивал её.
Она остановилась у ящика и заглянула в него. Это было странно, будто во сне. Как будто кто-то
взял её жизнь, воссоздал её в дереве, проволоке и краске и поместил сюда на всеобщее обозрение. На
полосках бумаги, старых и пожелтевших несмотря на то, что в действительности им не было и десяти
минут, приколотых к полу вертепчика, было написано соответственно "Несчастная мать" и
"Неугомонный ребёнок". Глаза у неё стали влажными. Всё-таки она не одинока. Кто-то ещё страдал
так же, как она, если эта история была рассказана здесь. Когда она полезла в карман за одной из
немногих оставшихся монеток, поблизости ещё одни глаза стали влажными и тихо заплакали.
Она должна была узнать, она должна была увидеть, что стало с этим другим человеком.
Вертепчик ведь назывался "Материнское избавление". Как? Как она нашла избавление? Ей,
неизвестно почему, поскорее надо было это узнать. Она вставила монету в щель и разжала пальцы.
Вертепчик со стрёкотом ожил. Ручки ребёнка то поднимались, то опускались в механическом
ритме, а его головка вращалась из стороны в сторону, — плача, чего-то требуя, не замолкая ни на
секунду. Одновременно с ребёнком мама приставила ручки к ушам и затрясла головкой. Её нервы
готовы были лопнуть. Не проходило и дня, чтобы она не думала о самоубийстве. Женщина прижалась
лбом к холодному стеклу и закусила губу.
Послышался отчётливый щелчок, и пол совершил треть оборота против часовой стрелки, меняя
сценки. Теперь мама стояла в ванной. Используя мойку как стол, она что-то мешала. Порошки и
жидкости из стенного шкафчика. Странная вещь, но хотя самая большая бутылочка в её ручках и
была не больше ногтя, надписи на ярлычках явственно читались. Ложечка того, щепотка этого — всё
отправлялось в ступку и тщательно размешивалось. Закончив, малюсенькая механическая мама
вылила раствор в детскую бутылочку. Смысл был предельно ясен. Когда она прочитала табличку с
названием сценки: "Средство появляется", — её ни разу не смутила поразительная человечность
движений куклы. Она сама жила внутри этой маленькой драмы. Она чуть не застонала в голос, когда
— щёлк! — сценка начала поворачиваться, меняясь на третью и последнюю. Это будет наказание,
земное или небесное. Она повидала чересчур много этих автоматов, чтобы усомниться в том, что
конец будет нравоучительным. Но... нет. Финальная сценка изображала кладбище. Мама стояла в
трауре, и её лицо сияло, в то время как скорбящие опускали крошечный гробик в тёмную могилу. А
под носовым платком у неё — неужели признак улыбки? Кукла смотрела из ящика прямо в её глаза, и
в них она увидела своё лицо. Своё счастливое лицо. Неизбежная надпись на табличке, прикреплённой
к удобно расположенной могиле, гласила: "Материнское избавление".
Машина сделала ещё один щелчок и вернулась к невыносимой первой сцене. Не успело
жужжание остановиться, как она скормила ей ещё одну монету. На этот раз, когда появилась вторая
сцена, её губы шевелились — она запоминала ингредиенты.
Полиция приехала за час до рассвета. Кабал был безукоризненно вежлив с ними, пока они
суетились и задавали множество банальных вопросов. Куда меньше он был рад приезду Барроу.
— Я не знал, что вы работаете в местном участке, мистер Барроу, — подавляя зевок, сказал он.
— Вовсе нет. Я просто заинтересованная сторона, — ответил Барроу.
— В таком случае, — сказал Кабал сержанту, — думаю, я имею право попросить мистера
Барроу покинуть нас.
— Нет, не имеете, — сказал сержант. — Бывший следственный инспектор Барроу здесь по
моей просьбе, в этом деле он выступает в качестве консультанта.
— Бывший следственный инспектор, значит? — удивлённо произнёс Кабал. — А вы
многогранная личность. Вы сказали "в этом деле". О каком деле речь?
— Произошло убийство. Крайне жестокое. Подозреваемая утверждает, что эта ярмарка имеет к
нему отношение.
— Убийство? — с невинным удивлением в голосе спросил Кабал.
