Дневной дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич (онлайн книга без txt) 📗
— Я понимаю, — сказал Антон. — Разумеется. Но меня всегда интересовало: может ли возникнуть ситуация, когда Инквизиция поддержит ту или иную сторону? Опираясь не на букву Договора, а на истину…
— Истин как минимум две, — повторил Инквизитор. — Ситуация…
Он задумался.
— Мне не доводилось сталкиваться с Инквизитором-Светлым, который поддержал бы свой Дозор, — уточнил Антон. — Но неужели ситуация аналогична и с Инквизитором-Темным? Что ни говори, но у вас есть свои силы, свои тайные знания. Я уже не говорю о конфискованных артефактах в хранилищах.
— Возможно все, — неожиданно сказал вампир. — Да… допускаю. Если начнется открытая война Тьмы и Света, не просто схватки Дозоров, а прямая война Тьмы и Света. Если каждый Иной встанет по свою сторону фронта… какая будет тогда нужда в Инквизиции? Тогда и мы станем просто Иными…
Он кивнул и добавил:
— Но только к тому времени скорее всего Инквизиция уже погибнет. Пытаясь предотвратить эту ситуацию. Нас ведь не слишком много. И поступки нескольких уцелевших Иных, носивших когда-то плащи Инквизиторов, ничего не изменят.
— Я понимаю, что заставляет Ночной Дозор соблюдать Договор, — сказал Антон. — Мы боимся за людей. И я знаю, что движет Дневным Дозором — страх за себя. Но что заставляет вас, Инквизиторов, идти против собственной сути?
Витезслав повернул голову и тихо сказал:
— Вас держит всего лишь страх, Антон Городецкий. За себя или за людей — не важно. А нас держит ужас. И потому мы соблюдаем Договор. Ты можешь быть спокоен за исход разбирательства — никаких подтасовок не будет. Если твой коллега не нарушал Договора, он покинет Прагу живым и здоровым.
К вечеру Эдгар слегка отошел от расстройств. Может быть, помог хороший ужин в дорогом ресторане, с бутылочкой коллекционного чешского вина (ну, не Франция, не Испания, но вполне недурно). А может быть, сама атмосфера рождественской Праги действовала умиротворяюще. В Бога Эдгар, разумеется, не верил — мало кто из Иных, тем более Темных, был подвержен таким предрассудкам. Но сам праздник Рождества считал очень милым, приятным и всегда старался отметить его достойно. Может быть, это сказывались воспоминания детства? Когда он был простым сельским мальчиком по имени Эдгар, помогавшим отцу на хуторе, ходившим в церковь и с замиранием сердца ждущим каждого праздника? Или приходили на ум непрошеные воспоминания двадцатых—тридцатых годов, когда он уже был Иным, но в Дозоре активно не работал, жил в Таллине, имел неплохую адвокатскую практику, славную жену и четверых ребятишек… Давно уже умерли родители, и жену он похоронил, а двоих оставшихся сыновей, один из которых живет в Канаде, а другой — в Пярну, лет сорок не видел. Трудно было бы старикам поверить в то, что моложавый крепкий мужчина — их отец, родившийся еще в конце девятнадцатого века…
«Да, наверное, воспоминания», — думал Эдгар, раскуривая сигару. Все-таки очень много хорошего было в обычной человеческой жизни. Может быть, снова поиграть в человека? Жениться, завести семью… в Дозоре взять отпуск лет на тридцать…
Он глухо рассмеялся. Пустое это все. Невозможно дважды войти в одну реку. Он пожил человеком, пожил рядовым Иным, а теперь его место — в Дневном Дозоре. Хорошо мальчишке Антону, с его нерастраченным пылом и живыми эмоциями, но Эдгару дергаться уже не пристало…
Эдгар поймал взгляд девушки, скучающей в одиночестве за соседним столиком, улыбнулся. Легонько-легонько коснулся сознания.
Не проститутка, просто молоденькая искательница приключений. Ну и хорошо. Не любил он профессионалок, все равно удивить его они бы ничем не смогли.
Он подозвал официанта и заказал бутылку шампанского.
ГЛАВА 4
Инквизиция в отношении задержанных не скупилась. Гостиница была вполне приличной, и номер пусть и не люкс, но хороший двухкомнатный номер.
Антон секунду помедлил, прежде чем шагнуть навстречу Игорю.
Как он изменился…
Игорь всегда работал в Дозоре оперативником. Пришел в первые послевоенные годы — тогда было очень много работы, с одной стороны, всплеск светлых эмоций, с другой — расплодилось за тяжелые годы много всякой мелкой швали… Да еще и общее атеистическое настроение в стране, люди с трудом осознавали себя Иными. А Игорь принял свою сущность легко, с радостью. Казалось, для него не было особой разницы, что делать — прыгать с парашютом в фашистский тыл и взрывать мосты или отлавливать по московским улицам вампиров и оборотней. Честный третий уровень Силы, с небольшими шансами вырасти дальше, но и третий уровень — это очень немало, если он подкреплен опытом, отвагой, хорошей реакцией.
У Игоря всего было в избытке. Разве что опыта маловато, но кое-какие годы его работы в Дозоре можно смело считать год за три. Может быть, он был не столь начитан и эрудирован, как Илья или Гарик, не участвовал в столь впечатляющих операциях, как Семен, но «в поле» ему конкурентов было немного. И еще одно Антону всегда нравилось — Игорь оставался молодым. Не только физически, что никакой проблемы для мага его уровня не составляет, а еще и в душе. Кто радостно согласится составить компанию пятнадцатилетней Юле из аналитического отдела, чтобы отправиться куда-то в Тушино на презентацию альбома модной группы «Текила Джаз» «Сто пятьдесят миллиардов шагов»? Кто станет увлеченно возиться с обуреваемым комплексами подростком, осознавшим в себе Иного? Кто в течение пяти лет станет самозабвенно заниматься экстремальным парашютированием лишь для того, чтобы досконально проверить теорию о повышенном количестве Иных среди спортсменов-экстремальщиков? Кто первым с готовностью вызовется подменить товарища на дежурстве или отправиться на самое скучное (на опасные-то как раз нехватки добровольцев нет) задание? Может быть, это было и ошибкой, но с каких-то пор Антон стал думать, что куда полезнее, если спину тебе прикрывает надежный и жизнерадостный, а не сильный и умудренный опытом партнер. Сильный и мудрый всегда может отвлечься на более важную задачу, чем охрана чьей-то спины…
Иной, стоящий сейчас перед Антоном, не выглядел ни сильным, ни жизнерадостным. Игорь очень сильно похудел, в глазах стояла какая-то глухая, беспросветная тоска. И еще — он будто не знал, куда девать руки… то закладывал их за спину, то сцеплял ладони.
— Антон… — сказал он наконец. Без улыбки, лишь с легкой тенью радости. — Здравствуй, Антон.
Повинуясь внезапному порыву, Антон шагнул вперед, обнял Игоря. Прошептал:
— Ну, здравствуй… что ж ты так, совсем дошел…
Витезслав, стоящий у дверей, негромко сказал:
— Я не буду делать официальных предупреждений о порядке общения с подозреваемым… поскольку вы Светлые. Вас подождать, Городецкий?
— Нет, спасибо. — Антон отступил от Игоря, оставив руку на его плече. — Я доберусь сам.
— Игорь Теплов, заседание Трибунала по вашему вопросу состоится завтра вечером, в семь часов по местному времени. Машина за вами придет в половине седьмого, будьте готовы.
— Я давно готов, — тихо сказал Игорь. — Не беспокойтесь.
— Всего доброго, — вежливо сказал вампир, выходя. Двое Светлых остались одни.
— Хреново выгляжу? — спросил Игорь. Врать Антон не стал:
— Не то слово. Краше в гроб кладут. Можно подумать, что тебя держат на хлебе и воде.
Игорь серьезно покачал головой:
— Нет, что ты. Условия содержания нормальные.
Какая-то доля иронии в его словах мелькнула. Будто он рассуждал о звере, сидящем за решеткой в зоопарке.
— У меня тут передача для тебя, — в тон ответил Антон, пытаясь поймать эту слабую нить жизни. — Кормление разрешено?
— Разрешено, — кивнул Игорь. — Я просто… Кусок в горло не лезет, понимаешь? Книги не читаются, напиваться не хочется, общаться с кем-то… тоже. Включаю телевизор и смотрю… часов до трех ночи. Утром встаю и включаю снова. Веришь — уже чешский выучил в совершенстве. Очень понятный язык.
— Беда, — кивнул Антон. — Ладно. Как сам понимаешь, у меня негласные приказы и напутствия — вернуть тебе волю к жизни.
