Птицы над Корабельной (СИ) - Караванова Наталья Михайловна (серия книг txt) 📗
Днем сходки устраивать небезопасно. Жители Нижней Рыбацкой - люди подозрительные и могут донести. Они не любят чужаков и нехорошо относятся к обитателям хижин над Мусорным берегом. А ведь именно к ним направлялся нынче Блаз. К самым бесправным и словно даже не существующим для тех, кто живет наверху, существам.
Сейчас, когда уже почти все готово и работа ведется даже с жителями вполне благополучных кораблей, любая нештатная ситуация может закончиться катастрофой, и потому удобней всего собираться ночью.
Блаз знал, что там, в трюме старого воздушного баркаса, его уже ждут. С прошлого раза хорошо запомнил запах гниющих досок и тряпок, и то, что под ногами все время чавкает грязь, а единственный источник света - сальный огарок в плошке.
В первый раз, еще три недели назад, он пришел туда с большой неохотой: как все жители центра, считал, что сброд, обитающий в нижних хижинах, не способен практически ни на что. Но оказалось, именно здесь у его идей нашлись самые горячие сторонники. Сегодня он собрал не всех. Только тех, кто реально способен выйти на улицы города с оружием в руках. Только сильных и отчаянных людей, тех, кто за бортом жизни оказался по чьей-то злой воле или по несчастливому стечению обстоятельств. Это бывшие судомеханики из старых мастерских, закрытых еще два года назад, рабочие с кораблей, выработавших свой ресурс, такелажники. Блаз уже сейчас точно знал, что его армия превосходит по численности и городскую полицию и морской патруль. Но вот с оружием и обучением людей дела обстояли плохо. Что, впрочем, вполне компенсируется силой отчаянья и ненависти, которых хватает на Нижних улицах с избытком.
Если обитатели «благополучных» кораблей собирались на сходки потому что просто устали жить по правилам Наследников и хотели теперь сами решать за себя, то у тех, кто выживает в самом низу, просто нет другого пути. Ниже Мусорного берега - туманная бездна. Именно на этих людей Блаз и собирался сделать ставку, когда придет время. А время неумолимо приближалось: еще немного, и восстание начнется без всякого участия Блаза.
Он покатал на языке это слово - «восстание». Вкусное, горькое, пьянящее. В нем жила надежда. Только бы собрать достаточно сил. Только бы все те, кто согласился быть на стороне повстанцев, не отвернулись в последний момент. Впрочем, некоторые уже повязаны - кто-то кровью, кто-то металлом. Ошибки быть не должно.
...Ненависть плавилась во взглядах угрюмых усталых людей, и Блаз сразу понял, что пришел сюда не напрасно. Этим людям не нужно ничего объяснять.
И разговор получился коротким и деловым. И закончился простым вопросом: «У нас нет оружия. А без него не стоит и начинать!».
- Оружия мало, - согласился Блаз. - Но будет больше, когда возьмем «Белого льва».
- Оружие можно добыть... - задумчиво сказал хмурый заросший мужчина, в темноте показавшийся Блазу стариком. - Ружья, пистолеты, ножи. Правда, не поручусь, что все это в хорошем состоянии...
По рядам собравшихся побежал шепоток.
Блаз поднял руку:
- Хорошо. Останьтесь, мы обсудим это. Среди нас, конечно, предателей нет. Но патруль тоже не в игрушки играет.
- Так что, когда начнем?
- Скоро. А если будет оружие и патроны... в ближайшие дни. Главное - действовать по плану. Ждите команды!
Обсудили еще раз план. Блаз изредка поглядывал на человека, предложившего оружие. Провокатор? Или действительно что-то знает и хочет помочь? Он пытался вспомнить это лицо и не мог. А может, и вовсе не видел раньше.
Когда они остались вдвоем, Блаз сказал:
- Предложение щедрое и очень своевременное. Однако мы не знакомы. Кто вы?
- Был механиком на одной шхуне. Дед мой ею командовал. Сейчас от нее только остов остался. Зовут меня Ален. Я тут вроде поселкового старосты.
- Так что за оружие, Ален?
- Тут какая история... в былые времена дед мой баловался контрабандой. И на шхуне у него были и тайные трюмы и специальные схроны. И оружие было, конечно. Император таких как он не жаловал. Деда даже арестовать собирались. А он известной фигурой был у контрабандистов.
- Это все интересно. Но какое это имеет отношение к...
- Когда случилась Катастрофа, дед был одним из тех, кто выполнил приказ императора о мобилизации и попал под амнистию, хотя позже оказалось, что значения все это уже не имеет. Он заправил судно под завязку углем и продуктами, принял на борт беженцев, шхуна официально вошла в состав военно-воздушного флота. Но его тайники в те тревожные дни никто не проверял. Они сохранились в целости. Даже отец знал не про все. А я нашел. Еще пацан был. Все думал, что однажды пригодится для дела. И не зря думал...
- Вот оно что. Покажете?
Сегодня. На рассвете.
Блаз согласился. Подумаешь, еще одна бессонная ночь. Последние недели ему удавалось спать часа четыре в сутки. Ну, разве, еще подремать в промежутках между сходками, отчетами исполнителей, акциями и выстраиванием новых планов...
Доктор
Раньше быть тюремным доктором было почетной обязанностью любого врача, но уже лет пять, как доктор Варков перестал интересоваться этими пациентами. Раньше город умудрялся как-то жить без громких преступлений. На тюремный катер по зиме доставляли обморозившихся бродяг с нижних улиц, да перепивших и не добравшихся до дому пьянчуг. Их честно оформляли, а поутру отпускали восвояси. Бродягам выдавали небольшой запас продуктов и одежду, пьянчуг сопровождали на родной борт. Были еще мелкие воришки, проигравшиеся картежники, дуэлянты. Но каждое такое задержание в давние времена считалось событием. Это сейчас почти во всех камерах по жителю. Сейчас полиция доставляет и убийц, и шлюх, и тех, кто пойман был за порчей судового имущества. Негодяев много, и каждый клянется, что невиновен.
Доктор каждый раз останавливается у двери в камеру. Сжимает кулаки и мысленно считает до десяти, успокаивая нервы. Иначе, он уверен, с эмоциями справиться не удастся. Этот способ открыл ему учитель, заставший еще старых профессоров. Учитель умер, не дожив всего несколько дней до своего пятидесятилетия - поскользнулся на обледеневшей палубе и расшибся. Дареку Варкову пришлось взять на себя всю его немалую практику. Сначала это было тяжело и странно. Все казалось, у него слишком мало знаний и опыта и никто не станет принимать молодого врача всерьез. Потом он привык, успокоился, даже отрастил небольшую аккуратную бородку и усы - для солидности. Иногда доставал из кармана и цеплял на нос круглые очки в тонкой оправе. Сквозь очки было хуже видно, зато пациенты робели и начинали относиться с уважением.
...доктор Варков сжимал кулаки, вдыхал побольше воздуха и, зажмурившись, считал до десяти. Очень он не любил этих своих пациентов. И все же...
Он не судья, у него нет права казнить или миловать. Права нет, а вот возможность есть.
И в последнее время все чаще хочется воспользоваться возможностью. Любое лекарство - яд, любой яд - это лекарство. Дело лишь в дозировке. Только в ней.
Перед камерой бывшего адъютанта старого капитана он стоит дольше. Слишком уж противоречивые чувства вызывает у доктора этот заключенный.
Страх. Убийца - это человек с непредсказуемым мышлением. Трудно понять, что он думает, какие решения зреют в его голове каждый час, каждый миг.
Любопытство. Что он чувствует? Жалеет ли о совершенном? Как собирался жить после?
Жалость. Что бы там ни было - а человек, это всего лишь человек. Со своими проблемами, бедами, страхами и болезнями. А Грегори Хорвен болен. И болен всерьез. Одно время доктор даже считал, что спасти парня может только чудо. Но чуда не понадобилось: молодой организм выдержал испытание недугом. Организм-то выдержал, а вот как справится психика с тем, что ему предстоит?
И наконец, неуверенность.
Хорвен так часто и так горячо повторял, что не виновен. Повторял, даже когда был на грани бреда.
Доктор не считал себя мягким человеком и все же готов был ему поверить. Большого труда ему стоило каждый раз удерживать нейтралитет. Просто молча выполнять свой врачебный долг и уходить, ни о чем не спросив и ни на один вопрос не ответив.
