Дураки умирают первыми - Панов Вадим Юрьевич (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗

Она настаивала, даже попыталась устроить скандал (правда, скандалы у неё всегда получались плохо), кричала, что ребёнку нужен живой и здоровый отец, а деньги можно заработать и в другом месте. Просила бросить рисковое дело. Даже умоляла. Он соглашался и обещал при первой возможности покинуть службу, но постоянно находились веские причины ненадолго отложить уход. Потом, похоже, Виктор всё-таки оставил рискованную работу…

Но раньше закончилась их семья.

За дверью ванной зашелестели струйки душа, и мысли Светы приняли другое направление. Она представила, нет, вспомнила обнажённого бывшего, капельки воды, скатывающиеся по гладкой коже, мускулистую грудь, к которой… Она не хотела об этом думать! И всё равно думала. Представляла, как он…

«Нет, нет и нет!»

…прижимает её к себе… крепко…

«Всё закончилось и прошло навсегда!»

Извечный философский вопрос — что первично, материя или сознание, — в очередной бесчисленный раз решался сейчас в двухкомнатной квартире многоэтажного дома, расположенного на проспекте Славы. Сознанию пока удавалось отбиваться от материальных запросов тела, но гормоны усиливали и усиливали натиск.

Света вдруг вспомнила, что в ванной, кажется, нет банного полотенца. Ну да, точно, забрала в стирку, а новое не повесила… Кажется…

Прошла к шкафу, достала сложенное полотенце, затем подумала, что надо бы и самой быстренько принять душ после Виктора, а то нехорошо получается: болталась по моргу, а теперь собралась за сыном… Времени остаётся маловато, но ничего, сегодня в садике корпоративов не намечается, двадцать-тридцать минут погоду не сделают.

Думала она на ходу, торопливо разоблачаясь и натягивая короткий купальный халатик.

— Кого ты обманываешь? — спросила Света у зеркала, вделанного в дверцу шкафа. — Зачем ты обманываешь?

Отражение ответило виноватой улыбкой.

Подойдя к ванной с полотенцем в руках, она коснулась ручки двери и замерла, не решаясь на неё нажать. Ручка изнутри блокировалась защёлкой, и если сейчас не двинется вниз, то она, Света, будет чувствовать себя полной дурой.

Хотелось уйти. Стало противно при мысли, что бывший вот так легко и спокойно…

Ручка легко повернулась.

Дверь открылась, Света шагнула внутрь, и сознание полностью и безоговорочно капитулировало.

Материя всё-таки первична.

Она лежала на кровати и испытывала троякие чувства. Во-первых, презирала себя за слабость. Во-вторых, злилась на Виктора, который её слабостью воспользовался. А в-третьих, ей было безумно хорошо.

— Красивое кольцо, — заметил бывший.

— Твоё, — лениво напомнила Света. — Обручальное.

— Я про другое.

— Про какое? — Она поднесла к лицу руку и удивлённо уставилась на мизинец, который мягко охватывала серебряная змейка.

— Кто подарил?

— Ты его не знаешь.

— Судя по мастерству исполнения — школьник. Хорошо, если класса одиннадцатого… — Бывшему показалось, что он удачно пошутил. — Совращаешь малолетних?

— Дурак.

Змейка вернулась, хоть и была продана. Хотя… А ходила ли она в скупку? Продавала ли кольцо грубоватому старику по цене лома? Было ли это? После всех событий последних дней Света уже ни в чём не была уверена.

А змейке скорее обрадовалась.

Почему-то.

Вновь упала на спину и принялась бездумно наматывать на палец локон.

— Ревнуешь?

— К школьнику?

— Ты не знаешь точно.

— Захочу — узнаю.

— И что сделаешь?

— Голову ему оторву.

— Да, конечно…

Но ей было приятно: ревнующий мужчина рядом. Пусть ненадолго. Пусть бывший. Главное — ревнующий.

Приятно.

— У меня такое чувство… — произнёс Виктор.

Не договорил, приподнялся на локте, потянулся куда-то… Света подумала: «Если скажет, что у него такое чувство, будто этих четырёх лет не было, или предложит начать всё сначала — врежу… Несильно… Подушкой…»

— …что мы уже немного опоздали за Кириллом, — закончил Виктор, дотянувшись до будильника и повернув его к себе.

Света взглянула на циферблат и пулей выскочила из постели.

— Отвернись!

Бывший изумлённо поднял брови:

— Где логика, Светик? Мы только что…

— Отвернись, я сказала!!

Он пожал плечами и отвернулся.

— А теперь марш в ванную, одевайся, — скомандовала Света уже из-за дверцы шкафа. — Выходим через пять… нет, через десять минут.

— Побриться так и не успел, — вздохнул Виктор, медленно проводя пальцами по щетине. — Впрочем, так сейчас модно.

— Будешь как все.

Он хмыкнул, но промолчал.

На улице она резко сказала:

— Мне в ту сторону.

— Я провожу.

Света почувствовала нарастающую злость:

— Кажется, мы договорились?

— Уговор в силе. До ограды садика — и ухожу.

Спорить было некогда. Она собиралась прийти в садик в шесть, максимум в половине седьмого, и… и опять заявится почти к закрытию. Света повернулась и быстро пошла. Виктор догнал, пристроился рядом.

Она шагала молча, говорить ни о чём не хотелось. Свете казалось, что, если ни словом, ни мыслью не вспоминать только что произошедшее, оно станет нереальным, невзаправдашним, как сон с монстром-Пончиком. Виктор, словно чувствуя её настроение, тоже не пытался завязать разговор.

Путь отнял минут десять, не более. У металлической ограды садика Света произнесла:

— Пришли. Мне прямо, тебе — в любую другую сторону.

И добавила не без издёвки:

— Приятно было повидаться.

— Мне тоже, — ответил Виктор, издёвку словно и не почувствовавший.

Для экономии времени она не стала идти в обход, к воротам и главному входу. Прошла на территорию сквозь узенькую боковую калитку и сразу оказалась у дверей группы «Светлячок». На низеньком крылечке обернулась, но фигуры в камуфляжной куртке у ограды не увидела.

Ушёл…

На лестницу, ведущую на второй этаж, Света попала свободно, но наверху дверь детской раздевалки оказалась запертой, пришлось стучать.

Воспитательница Леночка — молоденькая, второй год после педучилища, — уставилась на неё, как на восставшего из могилы мертвеца. На приветствие не ответила, побледнела, широко раскрыла глаза, пыталась что-то произнести, но изо рта вырывались отдельные невнятные звуки.

— Что случилось? Где Кирюша? — спросила Света, заглядывая за плечо воспитательницы — обычно в этот момент сын, услышав её голос, уже бежал к дверям с криками: «Мама, мама!»

Леночка в ответ повела себя более чем странно: развернулась и опрометью бросилась назад, через раздевалку, обратно в игровую. Света поспешила за ней.

В игровой всё оказалось тихо и спокойно, трое припозднившихся детишек за столиком играли в какую-то игру с фишками и кубиком.

Кирюши среди них не было.

Леночка на подопечных не обратила ни малейшего внимания. Подскочила к окну, отодвинула занавеску, всматривалась, почти прижавшись лицом к стеклу.

— Где Кирюша?! — Света почти кричала, дети прервали свой турнир и смотрели на неё с опасливым удивлением.

— Вон… она… вы… он… а вы… — У Леночки прорезался-таки дар речи, но мысль выразить связно она никак не могла, не получалось, и наконец просто показала рукой куда-то на улицу.

Света приникла к стеклу.

От главного входа садика тянулась к воротам подъездная дорога, обсаженная молодыми липами, можно сказать, аллея. Не длинная, едва полсотни ярдов.

По аллее шли к воротам двое, и уже преодолели половину пути. Женщина и мальчик, держащийся за её руку.

Мальчика она узнала сразу: Кирюша! А женщина… Света в оцепенении смотрела на знакомый плащ, на знакомую сумочку, висящую на плече, — точно такая же, но с перерезанным ремешком, лежала сейчас в РОВД вместе с прочими вещдоками, — на туфли…

Оцепенение длилось доли секунды. А в следующие несколько мгновений Света выдала настолько рекордный забег, что имела все шансы оказаться в Книге рекордов Гиннесса. Вылетела на улицу, когда женщина, уводившая Кирюшу, проходила через ворота, вернее, через решётчатую дверь, в ворота врезанную, хотела крикнуть, но передумала и помчалась за сыном молча и стремительно.