Охотники на вампиров - Пронин Игорь Евгеньевич (серия книг .TXT) 📗
– Нечего бояться! – приказал он сам себе и затворил окно, зажав рамой заранее припасённый носок – чтобы не открылось случайно. – Всё в порядке, теперь ночью тихо выскочу, никто не проснётся.
Всё шло по плану, но в туалет Веня всё же заскочил, хотя и не собирался.
Вернувшись в палату и получив нагоняй от старших за то, что мешает слушать, он свернулся калачиком под одеялом и стал ждать, время от времени поглядывая на фосфоресцирующие стрелки часов «Полёт». Были у Вени часики получше, но их мама закрыла в серванте, чтобы никто в лагере не отобрал. «Полёт» Веня тоже поначалу прятал, носил в кармане и нацепил на руку, только убедившись, что часы не отбирают даже у младших.
Время шло, а история не заканчивалась. Толстый, как назло, сегодня оказался в ударе и вёл рассказ о некоем пионерском лагере, очень похожем на «Горнист», в котором начали пропадать дети, один за другим… Потом их стала находить милиция, и ни в одном не оказалось ни капли крови. Старший милиционер тогда устроил засаду и в полночь услышал за спиной старушечий голос: «Милиционер, милиционер, подскажите, пожалуйста, а какого цвета у вас… Кровь!!!» Когда Толстый заорал «Кровь!», Веня даже взвизгнул от ужаса, но таких в палате оказалось несколько, и над ним никто не засмеялся. Засмеялись над всеми. На шум явился взлохмаченный Сергей и, хотя все прикинулись спящими, пообещал завтра «устроить отряду весёлую жизнь».
– А тебе, Толстый, я так скажу: ещё хоть что-нибудь отсюда услышу, пойдешь прямо сейчас зарядкой заниматься. Сочинитель хренов! И Рыжий тоже будет вокруг корпуса бегать, до утра!
– Меня-то за что?! – возмутился Рыжий. – Я вообще сплю!
– Рот закрой! – Сергей с силой пнул кровать Рыжего, так что заскрипела металлическая сетка. – С вами по-человечески, а вы не понимаете? Ну, значит, по-другому будет!
Сергей ушёл. Кто-то попросил шёпотом продолжения истории, но Рыжий тут же запустил в него тапком.
– Всё, теперь тихо! Кто Серёгу будет злить, с тем я разберусь! А ты, Толстый, затыкайся, я за тебя страдать не собираюсь.
– Да не нужны мне его сигареты! – обиженно пробурчал тот.
– Что сказал?! – Рыжий мгновенно навис над ним. – Поговорить хочешь? Я поговорю!
Ответом стала тишина.
А ещё через несколько минут – настоящая тишина: мальчишки начали засыпать. Веня изо всех сил старался дышать ровно: он испугался Рыжего даже сильнее, чем вампиров и вожатого Сергея вместе взятых. Сейчас идти нельзя, нужно ждать, пока Рыжий уснёт, потому что однажды этот длинный парень уже закрывался в умывальнике с двумя пацанами, которые не захотели ему подчиняться, а потом они вышли оттуда зарёванные и молчаливые, хотя ни нос, ни губы ни у кого не были разбиты. Вене по секрету рассказали, что Рыжий знает карате и бьёт в живот и как-то ещё так, что выходит больнее, чем по лицу. А ещё Рыжий мог выкрутить руку и заставить ползать вокруг стола, так он сделал с Буратино, дурашливым и глупым мальчиком, когда тот поколотил кого-то из младших.
В общем, Веня не собирался нарываться на Рыжего, а потому лежал тихо, изредка поглядывал на часы и ждал, когда все точно угомонятся.
Дождавшись половины второго, Веня понял, что дальше ждать нельзя: глаза слипались, и если он не решится пойти прямо сейчас, то обязательно уснёт. Будучи по натуре мальчиком упрямым, Веня не позволил себе отступить и, тихо откинув одеяло, спустил ноги с предательски скрипнувшей кровати. Дощатый пол под ногами был холодным, за окном – темнота. Поёжившись, Веня нащупал тапочки и выскользнул из палаты в умывальную комнату, где тоже было темно, но вдобавок ещё и холодно. Задрожавший Веня подошёл к окну, отворил раму и осторожно посмотрел на свободу.
Свежий ветерок мягко лизнул мальчика в лицо.
«Идти?»
Ночью всё выглядело иначе. С одной стороны, вроде бы те же кусты, клумбы и дорожки, с другой – совершенно незнакомые, таинственные, а некоторые даже тревожные… Слева, в соседнем корпусе, светилось окошко, но в ту сторону Веня отправляться не собирался и потому не испугался. Тяжело вздохнув, он забрался на подоконник, и в этот момент из-за облаков выглянула луна в три четверти.
– Растущая! – определил Веня, вспомнив ленивые поучения вожатого. – Ну и хорошо. Всякие страшности только в полнолуние случаются!
Он спустил ноги вниз и сполз на животе по холодному карнизу, потом перехватился руками за раму, спустившись ещё ниже, но до земли всё равно не дотянулся.
«А вдруг там змея?!» – успел подумать он, разжимая пальцы.
Змеи внизу не оказалось, зато Долинский больно стукнулся пятками и упал боком прямо на врытый уголком в землю красный кирпич, один из тех, что очерчивали клумбу. Тихо застонал: ему казалось, что окно расположено гораздо ниже, но тут же умолк, опасаясь разбудить вожатых или ребят, поднялся и, прихрамывая, поспешил к забору. По пути пришлось миновать два корпуса, в которых жили старшие отряды, и не просто миновать, а с приключениями: из окна одной палаты слышались приглушённые голоса – парни общались с девчонками, – и Вене пришлось красться мимо со всей осторожностью, на какую он был способен. Пронесло – прошёл незамеченным.
А едва миновал последний корпус, как тут же уловил далёкий запах дыма. Сначала Долинский решил, что кто-то из старших недавно покурил, но чем ближе он подходил к лазу в заборе, тем явственнее чувствовался дымок.
За оградой горел костёр.
– Этого ещё не хватало! – одними губами прошептал Веня, отыскивая в кустах спрятанную одежду. – А если доска заскрипит, что тогда делать? А если это вообще какие-нибудь «деревенские»?
«Деревенские» были ещё одной страшилкой. Сам Веня их ни разу не видел, но в лагере постоянно рассказывали, как «деревенские» избили каких-то пацанов, которые сбежали за ограду лагеря и воровали яблоки. Пацанов этих Веня тоже не видел, но встречаться с таинственными подмосковными дикарями не хотел. Одевшись, он, закусив губу и скривившись от страха и напряжения, осторожно отвёл доску в сторону. Звук получился совсем тихий, но Веня выждал, убедился, что никто не идёт выяснять причину подозрительного скрипа, и только после этого сунул голову в открывшуюся дыру.
С той стороны пахло не только дымом, но и шашлыком! Причём пахло настолько вкусно, что Долинский даже слюнку сглотнул – шашлык он обожал. Выглянув, Веня заметил и отблеск костра – ярдах в ста от забора или чуть больше. Сам костёр скрывали деревья – за забором начинался лес, – и сидящие около него люди вряд ли видели мальчика. Осторожно выбравшись наружу и опустив доску на место, беглец попытался рассмотреть под ногами тропу, но в лесу было ещё темнее, чем в лагере, поскольку кроны деревьев скрывали луну, и идти можно было исключительно по памяти. Но память подвела: сделав несколько осторожных шагов, Веня задел крапиву и обжёг коленки.
– Вдоль забора растёт! – беззвучно прошептал он, повторяя манеру отца иногда говорить с самим собой. – Надо тихонечко отойти…
Десяток шагов в лес – и он уже едва мог различить в темноте зелёный забор. Тут пахло соснами и ещё сильнее – дымом и жареным мясом. Долетел негромкий перебор гитары и чей-то смех. Впереди Веню ждала темнота, долгий путь через лес, крапива и, возможно, ещё какие-то неприятности, включая волков, деревенских и милицию, поэтому уходить от костра не хотелось.
Некстати вспомнились вампиры и пропавшие дети…
И вдруг где-то справа еле слышно хрустнула ветка.
«Ветка?!»
Значит, он тут не один?
Вене отчаянно захотелось писать. И оказаться подальше от тёмного леса, в котором хрустят непонятные ветки. Сама идея побега, да ещё ночью, теперь казалась ему глупой и никому не нужной. Что ему в лагере не сиделось? Что в тёплой кроватке не спалось?
Далеко впереди кто-то то ли вздохнул, то ли ухнул…
Веня попятился, и распрямившаяся ветка куста больно хлестнула его по щеке. Мальчик ойкнул, присел на корточки, едва не заплакал, но сдержался. Потому что приходилось быть начеку: теперь, напуганный, одинокий, желающий в туалет и побитый кустами, он постоянно слышал какие-то звуки – хруст, треск, пощёлкивания, шорохи, шелест листвы…
