Дураки умирают первыми - Панов Вадим Юрьевич (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Рене клюнул носом — Эрл де Бро радостно счёл это движение кивком, подтверждающим его выкладки, и с энтузиазмом развил тему:
— А если бы… представь, если бы сегодня всё получилось… кто стал бы героем? Ты или Трес?
— Трес… — машинально повторил последнее слово Рене. И вновь клюнул носом.
— Ты п-понимаешь! — возликовал Эрл. — Понимаешь! И что нам делать теперь?
Вопрос был задан настолько настойчиво, что ле Коэн, кое-как сосредоточившись, попытался ответить:
— Ложиться спать?
— Что нам делать с Тресом?!
Рене честно попробовал собрать воедино остатки мыслей.
— Зачем… зачем с ним что-то делать? Кончится операция — сам уедет…
— Уедет… уедет с лаврами по… победителя, понимаешь? И это в лучшем… да, в лучшем случае… А что будет в худшем? Что?
Эрлу, напротив, казалось, что он абсолютно не пьян. Что говорит логично, убедительно и неопровержимо. И ни у одного разумного существа нет ни единой причины ему возразить.
— Что? — допытывался Эрл.
Рене пожал плечами. И решил со всем соглашаться, закончить разговор как можно быстрее, упасть, хотя бы под стол, и уснуть.
— В худшем — они упустят и Меч, и де Шу! — торжествующе объявил Эрл. — И кто будет виноват? Мы. Ты и я.
— Ты и я, — согласно кивнул Рене.
— Молодец, ты понимаешь! И вот, что нам… вот, что мы сделаем…
Решив, что дипломатичная подготовка почвы увенчалась полным успехом, Эрл начал излагать свой план, суть которого состояла в следующем: разведка разведкой, но ведь состоится и настоящая операция по захвату де Шу, когда действовать будут не челы, а приезжие рыцари. Искать де Шу будут, естественно, по Мечу, поскольку стервец постоянно вешает на себя «Пчелиный рой», и сейчас в Питере на его генетический код приходит десять тысяч откликов.
— Да, — произнёс Рене, потому что более длинные слова ему сейчас не давались.
Идея простая: первыми узнать, где Меч, прыгнуть туда и утереть нос Тресу де Лоу. Бойцов Эрл обеспечит, но нужна фора, преимущество во времени.
— Спрашиваешь, как её получить?
— Да… — пробубнил ле Коэн.
— Хороший вопрос… Фора — твоя зона ответственности, дорогой друг. Работу пеленгатора чужаки не контролируют, понимаешь? И если в результате небольшого сбоя аппаратуры они отправятся искать де Гри не туда, куда надо, кто попрекнёт хоть словом Рене ле Коэна, вовремя ошибку заметившего? И Эрла де Бро, взявшего инициативу на себя и вовремя ошибку исправившего? Победа спишет всё.
Потом Эрл говорил о необозримых перспективах, которые вслед за этим откроются перед их тандемом, перед лучшим воином и лучшим магом Ордена… Но Рене не слышал. Он спал.
Главный объект разговора двух чудов — Трес де Лоу — тоже не спал. Но не коротал время за бутылкой, а работал, вновь и вновь прокручивал запись дневной охоты за Мечом. Прокручивал медленно, постоянно нажимая на «паузу» и неторопливо сравнивая все данные. То есть делал то, что никак не мог сделать в режиме реального времени, когда решения принимались мгновенно и отчасти интуитивно.
Сравнивал и понимал, что ни разу не ошибся.
Однако странность и в самом деле имела место — странность, мельком отмеченная днём, но толком не осознанная и тут же похороненная под стремительным мельканием новых данных. Странность заключалась в том, что отметка Меча покинула проходной двор раньше, чем погибла Третья группа. Разрыв во времени невелик, но погрешностями измерений его не объяснить — в тот миг они были минимальны.
А поскольку мечи, даже магические, ног не имеют, вывод назревал один: челов убил не рыцарь де Шу, а его неизвестный спутник. Либо, напротив, спутник уходил с реликвией, пока рыцарь прикрывал ему спину.
И оба варианта, кстати, более чем интересно сочетались с предположением молодого мага о том, что чуть позже произошла незавершённая попытка инициации Меча…
Глава 8
КАК РАБОТАЮТ СТАРЫЕ СПОСОБЫ
Дознаватель РОВД — фамилию его Света не запомнила: не то Соломин, не то Соломкин, — не понравился ей сразу: полноватый, лысоватый, лицо одутловатое… весь какой-то «-ватый», не похожий на бравых экранных детективов. И челюсть бульдожья. И костюм помятый.
Задаваемые вопросы тоже не нравились. Создавалось впечатление, что подозревает дознаватель Свету в чём-то нехорошем, но в лоб спросить не спешит, подбирается сужающимися кругами, словно акула к жертве. Причём к нападению в яблоневом саду вопросы если и имели отношение, то весьма косвенное.
Нападавшими — как выглядели, что делали? — дознаватель практически не интересовался, а вот потерпевшей — весьма и весьма, что казалось подозрительным и ненужным. Однако устраивать скандал Света не спешила, отвечала спокойно, с ледяной вежливостью, стараясь не демонстрировать неприязнь. Отправляясь на беседу в РОВД, Света решила: эпизод с повисшим на яблоне человеком она освещать не будет. Лгать не надо, достаточно опустить этот момент: побежала, дескать, пока грабители на сумку отвлеклись, а что за спиной происходило, не видела, не оглядывалась. Но умалчивать и не пришлось, поскольку дознаватель копал в другом направлении:
— Почему вы не остались на месте преступления, я понимаю. Но почему не дождались нашего наряда у подруги? Зачем сбежали, зачем отключили домофон и телефоны?
Света вдохнула, затем медленно-медленно выпустила воздух из лёгких и ответила, тщательно подбирая слова:
— Во-первых, Фонарёва мне не подруга, дружат наши дети. Во-вторых, я не сбегала, а спокойно ушла. В-третьих, у меня на руках был малолетний сын, и его пора было укладывать в постель. А телефоны… Разве есть закон, запрещающий их отключать?
— Нет такого закона, — легко согласился дознаватель. — Но если человек уклоняется от общения со следствием, это, знаете ли, подозрительно.
Свою мысль не то Соломин, не то Соломкин завершил жестом: покрутил в воздухе растопыренными пальцами, словно демонстрируя, на сколько лет или месяцев тянут его подозрения в данном конкретном случае.
— Я не уклоняюсь. Я сижу здесь и отвечаю на ваши вопросы.
— Поздновато… Ну да ладненько. Вы мне вот что расскажите: боевыми искусствами когда-нибудь занимались?
— Никогда.
— А если подумать? В юности или в школе какая-нибудь секция?
— Нет. Я долго занималась танцами, и очень активно. Ни на что иное времени не оставалось.
— Может, какие-нибудь курсы самообороны для женщин? Нынче модно.
Света чувствовала, что закипает.
— Нет. Не занималась. Никогда. Ничем. Ни в школе, ни в институте, ни в детском саду. Ни в секции, ни на курсах, ни дома по самоучителю. И какое это имеет отношение к делу?
Тирада получилась резкая, но дознаватель довольно заулыбался, словно с самого начала хотел вывести Свету из себя и наконец получилось.
— Вы собираетесь сотрудничать со следствием или нет? Если собираетесь, то отвечайте на вопросы, а то, знаете ли…
Пальцы вновь покрутились в воздухе, изображая непонятную фигуру, возможно, богиню подозрения.
Разговор продолжился. И непонятно почему продолжал вертеться вокруг боевых искусств. Может, близкие друзья практикуют? Родственники? Коллеги по работе?
Света все подобные предположения отрицала. Нет и не было у неё таких родственников, друзей и знакомых… Потом припомнила:
— Бывший муж… Он умел хорошо драться. Говорил, что много лет занимался рукопашным боем.
Дознаватель немедленно оживился и поинтересовался, может ли он связаться с бывшим мужем.
— Не с моей помощью. Мы в разводе почти пять лет и ни разу не виделись.
— Ну хоть как-то общаетесь? Телефон, скайп? Письма электронные? Соцсети?
— Не общаемся никак. Но мне кажется, что он эмигрировал.
— А почему вы так решили, если никак не общаетесь?
— Некоторые переводы поступали из-за границы.
— Денежные? Алименты?
— Я не подавала на алименты, потому что… — Света на мгновение сбилась, почувствовала неприятный укол — он всегда приходил, когда она вспоминала Виктора, — и сбилась. Не понравилось ей, что чужой человек осведомляется об этом периоде её жизни. — В общем, не подавала. Присылает сам, когда совесть просыпается. Нерегулярно.
