Дикая связь - Бри Джей (онлайн книги бесплатно полные txt, fb2) 📗
Это мило с его стороны.
Грифон выходит из-за стола, как только заканчивает есть, его телефон приклеен к уху, и он отдает приказы своей команде о контрольных обходах. Нокс ест немного дольше, он пьет всю трапезу, и когда уходит, Брут начинает урчать у меня под ухом, слегка поскуливая.
Гейб наклоняется и нежно целует меня в щеку, едва заметно касаясь своими губами моей кожи, прежде чем уйти. Он предупредил меня, что заскочит к себе домой, чтобы проведать маму. Я чувствую себя неловко, потому что не знакома с этой женщиной и ничего о ней не знаю, но он, похоже, не хочет, чтобы мы встречались.
Я стараюсь не думать об этом слишком много.
Атлас доедает свою еду и отодвигает тарелку от себя, но не делает никаких попыток встать. Он ждет, когда я заговорю с Нортом, и хотя я знаю, что он именно этого и добивается, от этого не легче заставить себя произнести слова.
Глубокий вдох, Оли.
— Так где же я буду спать сегодня? Кто вытянул короткую соломинку? — Я не могу даже попытаться скрыть сарказм, вытекающий из моего рта, и Норт бросает на меня взгляд, от которого у меня внутри все сжимается.
— С Грифоном. Он единственный, с кем ты не контактировала прошлой ночью, поэтому мы решили, что тебе стоит начать с него. Гейб знает, где его комната, ты можешь пойти и позаниматься у себя, пока не будешь готова спать.
Как мило с его стороны дать мне разрешение. Мне хочется дать ему по зубам! Вместо этого я поворачиваюсь и топаю обратно в свою комнату, чтобы, очень нехотя, сделать именно то, что он сказал. Мне кажется нелепым, что это не может произойти в моей собственной постели, и я подозреваю, что причина, по которой этот вариант не рассматривается, гораздо больше связан с тем, чтобы убедить Нокса согласиться на это, чем с чем-либо еще.
Атлас помогает мне с заданием по истории, а затем прорабатывает наш план прохождения лабиринта по ТП. Мы знаем, что скоро нас снова отправят туда, и уже несколько недель обсуждаем, как добраться до центра первыми. Гейб присоединяется к нам, когда возвращается после встречи с мамой, мрачный и немного взбешенный.
Он так же, как и мы, жаждет победить в лабиринте.
В десять я вынуждена признать поражение и попросить Гейба проводить меня в комнату Грифона, потому что на следующее утро мне нужно встать в четыре утра на тренировку. Прогул сегодня был в порядке вещей, потому что мои узы нуждались в этом, но Грифон ни за что не согласится, чтобы я снова прогуляла тренировку.
Особенно если причина в том, что я хочу всю жизнь страдать бессонницей, чтобы никогда не ложиться в постель ни с кем из них.
— По крайней мере, Грифон первый, ты ведь уже спала с ним раньше, верно? — пробормотал Гейб, когда мы вошли в лифт.
Мои щеки пылают от его слов и это напоминание о том, что вся моя общага видела его почти голым и решила, что мы провели ночь, трахаясь как кролики.
Если бы.
— Проблема больше в том, что никто из них не хочет видеть меня в своей постели, и что я вторгаюсь в их пространство, потому что мои узы не могут успокоиться из-за вас ни на секунду и дать мне спокойно вдохнуть, — ворчу я, а он надувается, ухмыляется и качает головой.
Гейб ведет меня обратно на первый этаж через весь дом, пока мы не оказываемся в самом конце, как можно дальше от моей комнаты. Там есть большая стеклянная стена с видом на задний сад, о существовании которого я не знала, и я на секунду задерживаюсь, чтобы полюбоваться пейзажем.
Это действительно красиво.
Гейб наблюдает за мной секунду, а затем тихо говорит: — Я не думаю, что тебе нужно беспокоиться о том, хочет ли кто-нибудь из нас видеть тебя в своей постели, Оли, и я не говорю о сексе. Просто… просто расслабься и поспи немного. Грифон не укусит.
Он не дает мне шанса ответить, просто бьет костяшками пальцев по двери и уходит обратно по коридору. Я раздраженно смотрю ему вслед, а он оглядывается через плечо и ухмыляется.
Придурок.
Дверь распахивается, и передо мной снова предстает Грифон в одних трусах. Я уже видела все это раньше, но, Боже, от этого вид не становится менее захватывающим. Он мускулист с головы до ног, все его загорелое и крепкое тело просто чертовски хорошо на вид от чего у меня внутри все хихикает.
Успокойся, девочка.
Мы просто спим, черт возьми!
Я пялюсь, но он просто смотрит на меня в ответ, приподняв бровь. — Ты планируешь в этом спать?
Я опускаю взгляд на толстовку и треники, в которые одета, и пожимаю плечами. — Разве это имеет значение? Это всего шесть часов, я уверена, что переживу их.
Он качает головой и отходит в сторону, чтобы я могла войти. Он, очевидно, уже в постели, так как одна сторона явно смята, и горит лишь одна лампа. Комната менее роскошная, чем моя, но более уютная, чем минималистская комната Норта. На кровати лежит одеяло ручной работы, старое и изношенное, но за ним хорошо ухаживают, а у стены шкафа стоит ряд ботинок. На одном из стульев висит его куртка и разнообразное оружие, а на прикроватной тумбочке лежат пистолет и нож.
На комоде стоит семейная фотография, и я стараюсь не смотреть на младшую, более счастливую версию Грифона, который ухмыляется, обнимая отца. Его сестра тоже там, оба они подростки, и она – его зеркальное отражение. Мне требуется секунда, чтобы понять, что на фотографии он без шрама, его волосы короче, а глаза менее… настороженные.
Он действительно счастлив там.
— Мы спим или подглядываем? — рычит он на меня, и я вздрагиваю, отходя от фотографии. Я перехожу на другую сторону кровати, ту, которая все еще идеально заправлена, и проскальзываю под одеяло.
Когда Грифон забирается с другой стороны, он выключает свет и остается на своей стороне. От его холодного обращение мне чертовски не по себе.
Слава Богу, темно, и он не видит, как покраснело мое лицо от смущения. Я говорила Гейбу, я знала, что все так и будет!
Проходит час, прежде чем я наконец отключаюсь.
***
Я просыпаюсь раньше будильника, потому что мое тело теперь находится в правильном временном графике наших тренировок. Тело Грифона горячо и твердо прижато к моему на кровати, его нога протиснута между моими, а лицо зарыто в мою шею, как будто он нуждается в моем запахе так же сильно, как я нуждаюсь в его.
Это больно.
Моя грудь болит от суровости этой ситуации, потому что прошлой ночью он лег спать так далеко от меня, как только позволял матрас, и все же во сне, благодаря узам внутри, мы снова запутались друг в друге.
Мне хочется кричать и что-то крушить, и впервые за несколько недель это не связано с узами.
Я осторожно отцепляюсь от него и тихо пробираюсь в ванную, чтобы пописать и подготовиться к тяжелой утренней тренировке. Брут очень внимателен, вылезает из моих волос и ходит со мной по ванной, следя за каждым моим движением. Это успокаивает, когда он рядом, его большие пустые глаза видят все и ничего одновременно, и к тому времени, когда я одеваюсь и готова к выходу, моя голова снова ясная.
Мне все равно, если они все меня ненавидят.
Грифон проснулся и оделся, сидит на краю кровати, когда я выхожу из ванной. Он едва обращает на меня внимание, пока направляется туда, откуда я только что вышла, а я тем временем включаю в телефоне музыку для утренней пробежки. Атлас одолжил мне свои наушники, чтобы я бегала с ними каждое утро, и это сделало весь опыт терпимым.
Когда Грифон выходит из ванной, он не ждет меня и не разговаривает со мной, а просто идет к двери, словно ожидая, что я последую за ним, и поскольку у меня нет другого выбора, я так и делаю.
Поскольку его спальня находится на нижнем этаже, мне немного легче запомнить дорогу к парадной двери и к выходу из поместья. Ранний утренний воздух холоднее, чем несколько недель назад, мои легкие обжигает холод, а пальцы немеют почти сразу, но жаловаться на это бессмысленно, так что я просто пригибаю голову и иду вперед.
Грифон задает темп, и это жестоко.
Я не знаю, что я могла сделать в этот раз, чтобы разозлить его – я ведь здесь, не так ли? – но к тому времени, когда мы прибываем в спортзал, я едва сдерживаюсь, чтобы меня не стошнило. Я не чувствовала себя так уже несколько месяцев, как будто вся тяжелая работа по повышению уровня моей физической подготовки была напрасной, потому что он просто выбил меня из колеи одним махом.
