Дар волка. Дилогия (ЛП) - Райс Энн (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
– Это ведь вы спасли Сюзи, верно? – вдруг спросила пастор Джордж. Ройбен остолбенел.
Она, спокойная, как обычно, смотрела прямо ему в глаза.
– Это ведь были вы? – повторила она. – Это вы принесли ее к моим дверям.
Ройбен почувствовал, что краснеет. Больше того, у него задрожали руки и ноги. Он промолчал.
– Я знаю, что это были вы, – понизив голос, доверительно сказала она. – Я поняла это, когда вы прощались с нею здесь, на втором этаже, и сказали: «Я люблю тебя, моя дорогая». Я заметила еще кое-что – по вашей, так сказать, манере поведения: движениям, походке, речи. О, конечно, разница есть, и немалая, но все же… модуляции, интонации… Это были вы.
Он снова ничего не сказал. Он не знал толком, что делать, что говорить, лишь твердо знал, что ни в коем случае не признается ей. Ни о каких признаниях, прямых или косвенных, не могло быть и речи, ни сейчас, ни впредь, и все же мысль о том, что ее придется обмануть, была ему глубоко отвратительна.
– Сюзи тоже это знает, – продолжала пастор Джордж. – Но ей приезжать сюда и донимать вас вопросами было вовсе незачем. Она знает, и хватит с нее. Вы ее герой. И ее тайный друг. Она может сказать все это вашему брату Джиму, потому он священник и никогда не разгласит тайну ее исповеди. Поэтому ей и не требуется говорить о вас с кем-нибудь другим. Мне – тоже. Обсуждать вас с кем-то не требуется ни ей, ни мне. Но я должна была приехать сюда. Приехать и сказать. Не знаю почему, не знаю зачем, должна была. Может быть, потому, что я пастор, верующая, человек, для которого мистика, скажем, очень, очень реальна. – Все это говорила очень ровным, практически не окрашенным эмоциями голосом.
Ройбен все так же, не говоря ни слова, выдерживал ее испытующий взгляд.
– Полиция ведь ошибалась, верно? – спросила она. – Искали по всему побережью какого-нибудь йети или саскуоча, когда на самом деле Человек-волк превращается в это существо, а потом превращается обратно. Человек-волк – оборотень. Не представляю, как он это делает. Но у полиции нет никаких зацепок.
Кровь в щеках Ройбена пульсировала так, что их жгло словно огнем. Он опустил глаза. Потянулся было за кофе, но пальцы у него так тряслись, что он испугался, что не удержит чашку, и просто опустил руку на подлокотник дивана. Потом медленно снова перевел взгляд на собеседницу.
– Мне всего лишь нужно было узнать, что я не ошиблась. Узнать, что это, с моей стороны, не пустые домыслы, что Человек-волк – это вы. Поверьте, у меня нет никаких дурных замыслов. И судить кого-то или что-то вроде вас я не имею права. Я знаю, что вы спасли Сюзи. Если бы не вы, сейчас ее уже не было бы на свете. А когда вы понадобились Сюзи, то вы с готовностью приняли ее здесь, в этом доме, и познакомили ее с человеком, который помог исцелить ее душу. Я не замышляю против вас ничего дурного.
В голове Ройбена скакали уже не мысли, а образы, обрывочные и перепутанные образы Йоля, Лесных джентри, ужасающего сожжения двух морфенкиндеров, жалкого человечка, похитившего Сюзи, и его окровавленное изуродованное тело в своих лапах. Потом рассудок совсем сдался. Ройбен снова поднял взгляд и опять уставился в лицо пастора Джордж. В голове словно стучали молотки, но он упорно вглядывался в ее глаза.
А она просто смотрела на нее; на ее широком приятном лице не было ничего, кроме безмятежного спокойствия.
Она взяла чашку, отхлебнула и сказала чуть слышно:
– Отличный кофе. – Потом поставила чашку и уставилась в огонь.
– Я всего лишь оказался лучшим из впечатлений, которые Сюзи успела получить от мира, – сказал Ройбен; несмотря на все усилия, его голос слегка дрожал.
– Да, это так, – согласилась Джордж. – Я хочу одного – чтобы все получали от мира только хорошее. Мне тяжело даже желать кому-нибудь зла. – Похоже было, что она тщательно подбирала слова и произносила их очень медленно и внятно. – И скажу вам вот что: самое важное в разговоре с Богом – это устремление к любви, к любви во имя Его.
– Полагаю, что вы правы, – ответил Ройбен.
– По крайней мере, ваш брат Джим говорит то же самое.
Она снова повернулась к нему и улыбнулась.
– И вам, мистер Голдинг, я желаю всего самого лучшего. – Она поднялась. – Большое спасибо за то, что вы согласились принять меня.
Ройбен тоже встал, и они медленно направились к двери.
– Пожалуйста, поймите меня правильно: я должна была узнать, – сказала она. – У меня сложилось впечатление, что от этого всерьез зависело мое душевное здоровье.
– Понимаю.
Когда они вышли на террасу, Ройбен обнял ее за плечи. Ветер разыгрался не на шутку, и капли дождя били по его лицу и рукам как стальная дробь.
Он открыл перед гостьей дверцу ее машины.
– Будьте осторожны в пути, пастор Джордж, – сказал он. В собственном голосе он улавливал легкую дрожь, но надеялся, что она этого не заметит. – И, пожалуйста, поддерживайте связь со мною. Пишите, когда будет возможность. И сообщайте, как идут дела у Сюзи.
– Обязательно, мистер Голдинг. – На сей раз она улыбалась искренне и непринужденно. – Я всегда буду поминать вас в своих молитвах.
Он долго стоял, провожая взглядом автомобиль, катившийся с холма к воротам.
Через час он пересказал эту беседу Феликсу и Маргону.
Они сидели в кухне и пили чай. Похоже, чаю они всерьез отдавали предпочтение перед кофе, и в последнее время каждый часа в четыре дня отправлялся на кухню пить чай.
Как ни странно, случившееся их не встревожило, зато оба похвалили Ройбена за то, как он вышел из положения.
– Ты все сделал как нельзя лучше, – сказал Феликс.
– Но ведь это не страшно, да? – спросил Ройбен. – Она же никому не скажет. А если попытается, то никто не…
Оба промолчали. Потом Маргон сказал:
– Она никому не скажет и не подаст виду до тех пор, пока кто-нибудь из тех, кого она знает и любит, не окажется жертвой какого-нибудь из ряда вон выходящего насилия, какого-нибудь ужасного зла. Тогда-то ты вновь услышишь о ней. Она обратится к тебе за справедливостью. Она позвонит тебе и расскажет, что случилось с ее другом, или ее родственником, или кем-то еще из близких ей людей, и, если ей будет известно, скажет, кто именно сотворил это злодеяние, и не станет ни о чем тебя просить. Она просто расскажет тебе все в подробностях, и больше ничего. Так оно и начинается: звонки от тех, кто знает и кому понадобилась наша помощь. Никто никогда не станет объяснять, почему рассказывает тебе свою скорбную повесть. Но они будут звонить, будут приходить и будут рассказывать. Возможно, первой окажется именно она, а может быть, Сюзи Блейкли. Кто же может знать? Может быть, первым будет Гэлтон, или шериф округа, или кто-то такой, кого ты даже не вспомнишь, где и когда видел. Опять же, кто может знать, что случится. Но начнется это обязательно, и когда так случится, ты должен разрешать ситуацию именно так, как сделал это сегодня. Ни в чем не признаваться. Ничего не обещать. Ничего не предлагать. Просто принимать рассказанное к сведению и передавать нам. А мы потом решим все вместе – ты, Феликс и я, – что делать дальше.
– Это неизбежно, – спокойно сказал Феликс. – Не тревожься. Чем больше мы будем делать того, что от нас просят, тем вернее нам будут эти люди.
26
Наступил канун Нового года. Над побережьем бушевал мощный шторм, дороги на всем протяжении округа были залиты водой, ветер сотрясал стропила и выл в каминных трубах Нидек-Пойнта. Дождь с такой яростью заливал стекла со всех сторон дома, что в них нельзя было разглядеть, что делалось снаружи.
Фила в этот день пригласили переночевать в доме, в отличной спальне с восточной стороны, где он провел первые дни по приезде в Нидек-Пойнт и где все было сделано по его вкусу.
В дубраве вдруг сверкнул сноп ярких игр, и освещение погасло. Сразу включили аварийный генератор – на минимальную мощность, только для дома. А ужин в кухне подали при свете керосиновых ламп, всегда имевшихся в наличии именно для таких случаев.
Согласившись с бодрым призывом Феликса, вся компания вновь обрядилась в парадные костюмы, даже Фил, не забывший, впрочем, процитировать по этому случаю Эмерсона, который утверждал, что человеку должны быть известны все случаи жизни, когда требуются новые одеяния.
