Невский Дозор - Вардунас Игорь Владимирович (бесплатные полные книги .txt) 📗
– Не даст он тебе, – привычно ответил Илья и положил руку мне на плечо. – Брат, ну ты ж сам правила знаешь. Да и не лекарь ты. Потерпи немного, может, оно само как-нибудь рассосется. Сейчас медицина стала о-го-го!
Он поднял указательный палец.
– Да куда уж там рассосется, – с грустью сказал я. Действительно, моих сил не хватило бы, чтобы самостоятельно вылечить мать. Но если бы Дозор получил право на воздействие, я бы обратился к нашему штатному целителю и заведующему медпунктом Осипу Валерьяновичу. Старому доброму Иному пятого уровня, из-за своего золотого пенсне и аккуратной бородки клинышком очень напоминавшему Чехова.
– Не кисни. У моего отца десять лет камень в почке сидел, а потом – бац! – сам и вышел. То-то.
– Может, в этот раз получится.
– Ну, дело твое. Ладно, бывай.
– Бизону и дяде Саше привет.
– Угу! – отвечал Илья уже спиной.
Мы разошлись, и я поспешил дальше.
В небольшой приемной Геннадия Петровича молоденькая секретарша Ляля поливала разросшийся фикус, стоявший в кадке у единственного окна.
– Привет, – поздоровался я и кивнул на дверь за секретарским столом. – У себя?
– Здравствуй, Степа, – оторвавшись от растения и поправив очки, улыбнулась Ляля. – Да, с самого утра. Сейчас по телефону разговаривает. Ты по делу?
– Да так, на пару слов, – уклончиво ответил я. – Мне не долго.
– Сейчас посмотрю.
Поставив зеленую лейку с вытисненным на боку пластмассовым цветком, она оправила блузку и, осторожно постучав, наполовину просунулась в дверь начальника. Что-то коротко спросив, прикрыла дверь.
– Можешь зайти, – негромко сказала она. – Он почти закончил.
Внутренне выдохнув, я взялся за изогнутую ручку, потянул на себя дверь и вошел в кабинет Драгомыслова.
Внутри царил привычный полумрак. Высокие окна закрыты тяжелыми шторами до пола, хоть и выходили во внутренний двор с Башней грифонов. Драгомыслов почему-то не очень жаловал низкое питерское небо, тусклый солнечный свет и зашторивался даже летом.
Хотя, может, он и открывал иногда окно, чтобы покурить – в помещении стоял тонкий запах дорогих сигарет, а пепельницы на широком длинном столе я никогда не видел. На нем помимо лампы в матовом абажуре, мягко приглушавшем свет, были только ноутбук и телефон, по которому Геннадий Петрович сейчас с кем-то вполголоса разговаривал.
Светлый маг четвертого уровня. Никто толком не знал, где именно шеф пережидал опалу после снятия с должности начальника петербургского Дозора в начале прошлого века. Поговаривали, что раньше Геннадий Петрович возглавлял Ночной Дозор то ли в Твери, то ли в Нижнем Новгороде.
Увидев меня, он сделал приглашающий жест, и я опустился в мягкое кресло на противоположном конце стола. Кабинет у нашего начальника был спартанским. На стены напирали высокие антикварные шкафы, за стеклом которых покоились всевозможные книги, различные предметы, силуэты которых загадочно проступали в полумраке, да в общем-то и все. Люстру под потолком на моей памяти не включали ни разу. Может быть, даже с момента возвращения Дозора в дом алхимика Пеля.
– Добро, бумаги я подготовлю, – наконец сказал Геннадий Петрович и, положив трубку, посмотрел на меня. – Ну здравствуй, Степа.
Невысокий человек лет пятидесяти, хотя истинного возраста его не знал никто. С простым, но волевым лицом, широкими надбровными дугами, чуть приплюснутым носом и внимательными глазами. Едва подернутые сединой короткие волосы аккуратно зачесаны назад, открывая широкий лоб, на котором появлялись морщины, когда начальник хмурился.
Одевался Драгомыслов хорошо и со вкусом – всегда носил аккуратную итальянскую тройку, стильный галстук с искрой и начищенные туфли.
Тип таких людей можно встретить в офисах банков или крупных компаниях, они всегда производят впечатление силы и властности. Хотя со своими сотрудниками Геннадий Петрович всегда держался открыто и просто, но бывал и строг.
– Здравствуйте, Геннадий Петрович, – поздоровался я.
– Рассказывай, с чем пришел, – положив руки на стол и сцепив пальцы, спросил шеф. – Как работа, идет?
– Идет потихоньку, – ответил я, понимая, что вопрос был формальным и Драгомыслов прекрасно знал, зачем я пришел. – Только вот…
– Опять за маму пришел просить, – покачал головой начальник, и я не выдержал.
– Почему вы не можете мне выдать право на воздействие? – От переполнявшего меня волнения я подвинулся почти на край кресла.
– Мы с тобой какой раз уже это обсуждаем, Степан, – спокойно ответил Геннадий Петрович. – Ночной Дозор может получить право на вмешательство определенного уровня только в результате определенных событий. Но и Дневной Дозор в ответ получит такое же право. И как они его могут использовать, подумал?
Конечно, я думал об этом тысячу раз.
– Ты Светлый Иной и не можешь ставить свои личные интересы превыше других. Да, я понимаю, это жестоко, но право на такой шаг мы можем получить только в том случае, если где-то напортачат Темные, понимаешь?
Я понимал.
– Но все же…
– Нет никаких «все же», Балабанов. – Драгомыслов встал из-за стола и пошел ко мне, ведя кончиками пальцев правой руки по лакированному дереву. – Мне нравится ваша семья, ты же знаешь, но я правда ничего не могу поделать.
Он остановился напротив меня и присел на край стола.
– К тому же я слышал, что ей становится лучше, разве нет?
– Да, врачи говорят, что есть улучшения, но незначительные… А вдруг что-то случится? В любой момент ведь может. Это же такая болезнь…
– Непредсказуемая, – согласился Геннадий Петрович.
– И неизлечимая, – тихо закончил я. – А Осип Валерьянович мог бы помочь.
– Степан, мы с тобой на эту тему уже сколько раз говорим? Я и считать-то уже перестал. Месяц, два?
– Три.
– Три. И за это время что-то изменилось?
– Но… – Я в очередной раз с горечью понял, что проиграл. – Это же мать.
– Только в случае нарушения со стороны Темных, – твердо ответил Драгомыслов. – Ты говорил, что у тебя есть зацепки по футбольному хулигану? Вот и давай, поймай этого Темного. Не для себя поймай и не для меня, а для своей матери. И тогда мы стрясем с Дневного компенсацию. А по-другому сейчас я не могу. Прости. Все, что я тебе сейчас могу посоветовать, как и во все прошлые разы, почаще будь с ней, навещай. Глядишь, и выкарабкается. Чудеса иногда случаются.
Я усмехнулся. Из уст такого человека слова про чудеса звучали чуть ли не издевкой. В голове вспомнилась недавняя встреча с Золотухиным на лестнице и фраза про его отца, у которого сам по себе вышел камень. Я ощутил отвращение и злость. И еще большее бессилие. Почему это все происходило именно со мной?
– А если их спровоцировать? – сквозь зубы проговорил я.
– Ты что, Светлый! – опешил начальник. – Ты думай, что и кому предлагаешь-то.
– А в чем же тогда заключается наше предназначение? – не выдержал я. – Мы же воины Света, мы должны сеять добро.
– У каждого своя война. У людей своя, у нас наша. Иди, Степа, работай. – Геннадий Петрович наклонился и положил мне руки на плечи. – Пойми, эта участь ждет практически всех Иных – и Светлых, и Темных. Я тоже в свое время потерял и отца, и мать. Я тогда почти такой же, как ты, был. Молодой, идейный, горячий. Много воды утекло с тех времен. Крови еще больше. Мы другие, пойми. Рано или поздно, со временем каждый из нас, из таких, как ты и я, вынужден кого-то терять.
Набравшись смелости, я посмотрел ему в глаза. Глубокие, карие, умные глаза старого мага, который, конечно же, знал и прожил больше меня. Я вспомнил отца, который нас бросил. Может, в Драгомыслове я видел его? Наставника, который указал бы путь, когда кажется, что во тьме больше не осталось света.
– Это несправедливо, – тихо сказал я.
– Это не нам решать, – покачал головой Геннадий Петрович и повторил: – Нам нужно работать.
– Для чего? – Я почувствовал, как внутри зашевелилось что-то нехорошее.
– Ты поймешь. Не сразу, но со временем. Со временем, – повторил он. – А теперь показывай, что ты нашел на своих фотокарточках.
