Королевская кровь. Расколотый мир - Котова Ирина Владимировна (читать книги без .TXT) 📗
– Я подожду тебя в гостиной.
– И не кури здесь, – сдавленно сказала она ему в спину, когда он уже закрывал дверь. – Иначе я точно тебя убью, Люк.
Первое, чему научил Кембритча Тандаджи, – верить интуиции и затаиваться, если чувствуешь, что дело на грани провала. Не делать резких движений, не дергаться, вести себя спокойно, расслабленно, убаюкивая тех, кто начал что-то подозревать. И наблюдать, наблюдать и делать выводы. О том, где ошибся, о том, чем грозит ошибка и как все исправить.
«Думать, – монотонно говорил ему господин начальник, распекая за очередное рискованное предприятие, – выбей это себе на лбу, Кембритч: сначала думать, потом действовать. Отставить эмоции, включить разум. Иначе я укреплюсь в убеждении, что боги дали тебе великолепные мозги в насмешку. Как красивый автомобиль – дикарю, который не умеет и никогда не научится им пользоваться».
Люк раздражался, дергал головой, курил, преодолевая желание послать начальничка матом и уехать, – и учился терпению. Впрочем, стоило только себе дать установку, и многолетняя привычка профессионального гонщика сохранять хладнокровие в любой ситуации перешла и в другие сферы жизни.
Сейчас дело было провалено с грохотом и жертвами – и по его вине. Слишком привык полагаться на удачу, проскакивать в игольное ушко.
И Люк по привычке затаился, наблюдая и анализируя. И выстраивая приоритеты.
Прежде всего – не дать дорогим гостям, спустившимся на праздничный обед, заподозрить неладное. И боги с ними, с ледяными глазами Ангелины Рудлог, которая определенно что-то чуяла, или с мрачным взглядом принца-консорта. Мать и красноволосый дракон – вот кто Кембритча беспокоили по-настоящему. Леди Шарлотта слишком хорошо знала сына, чтобы не понять, насколько он взвинчен и растерян, а Нории, хоть и действовал умиротворяюще, казалось, видел его насквозь.
Второе – не допустить, чтобы при всех сорвалась Марина. А она вполне могла дойти до точки кипения, и поэтому Люк контролировал и себя, и ее, вслушивался в ее дыхание – слышал он его куда отчетливей, чем голоса общающихся за столом, – и отвлекал, когда она резко втягивала ноздрями воздух или задерживалась на вдохе, словно готовясь сказать что-то, что будет уже не поправить. Но и Марина старалась, очень старалась. Иногда пелена спокойствия прорывалась, и тогда она впивалась ему в руку ногтями или шептала на ухо слова ненависти – но он был рад и этому. Касается. Приближается. Хочет сделать больно. Значит, не все равно, что бы она ни говорила. Мало ли что женщина может сказать в ярости. Особенно когда он так напортачил.
И третье – оставить Марину сегодня в замке Вейн. Рядом. Иначе она много чего надумает в его отсутствие, уверится в своем решении, и переубеждать ее будет в разы труднее. И Люк мучительно соображал, как это сделать изящно, не вызывая подозрений. Лучше всего думалось на балконе, да и от вкуса табака и свежего ветра с легкой моросью, ударяющего в лицо, становилось легче. И даже занывший, словно сдавливаемый холодными руками затылок почти прекратил болеть.
В очередной раз из-за стола поднялся и дракон. Остальные мужчины остались за столом. Нории вышел вслед за хозяином замка, прислонился спиной к холодной стене. Просто стоял рядом и молчал, с удовольствием вдыхая свежий воздух. От него волнами шло спокойствие. Взглянул на подозрительно посматривающего на него Люка, усмехнулся.
– Там, где все полыхает, не помешает немного умиротворения.
– Значит, не показалось, – пробормотал его светлость, затягиваясь. – Спасибо. Как вы это делаете?
– Мы сенсуалисты, как и серенитки, – пояснил Нории гулко. – Видим эмоции, можем подправлять их.
– И что? – напряженно и невнятно поинтересовался Люк. Но Нории его понял.
– Это ваше дело, – спокойно сказал он. – Ты выбрал себе огонь, тебе и укрощать.
Произнес он это с таким знанием дела, что Люк невольно улыбнулся. И кое-что вспомнил.
– Я ведь должен вам ящик коньяка, Владыка.
– Не припомню такого, – веселясь, ответил дракон.
Дармоншир махнул рукой.
– Это был обет перед самим собой. Пора бы его исполнить. Видите ли, сейчас такой период, когда мне нужно срочно сокращать количество долгов, чтобы не переломиться.
– Бывает, – без удивления кивнул Нории. – Мы, дети Воздуха, любим нагружать себя неразрешимыми проблемами. Благо, моему племени Мать-Вода дала больше выдержки и терпения.
– Да, – пробурчал Люк, – терпение мне сейчас не помешает.
Он затянулся, взглянул на дракона и замер, увидев прохладные переливы его ауры. Такое он видел только однажды, у царицы Иппоталии, и змеиное зрение воспринимало свечение куда отчетливей. Сейчас хватило один раз моргнуть, и все пропало. Люк напряг зрение, сощурившись, – и свечение появилось снова.
– Ты зря напрягаешь глаза, герцог, – Владыка склонил голову, наблюдая, как развлекается хозяин замка. – Расслабь и смотри сквозь меня.
Люк хмыкнул, отвернулся в сторону парка, снова затянулся.
– Вы тоже видите ауру? И мою?
– Вижу, – подтвердил дракон.
Его светлость поколебался.
– В ней нет ничего… необычного?
– Есть, – легко согласился Нории. – Твоя суть – это Воздух, но он подавлен. Я такого никогда не видел. Ощущение, что у тебя два отца, герцог.
– Час от часу не легче, – невесело засмеялся Дармоншир.
– Такая аура вообще не может существовать, – говорил Владыка, всматриваясь в него багровеющими глазами, – ощущение, будто на тебя натянули вторую кожу и присушили намертво. Это издевательство над природой. Ты чем-то сильно искалечен, герцог. Не знаю, какое проклятие так сработало или чье воздействие. Но оно должно было убить тебя. Или по крайней мере свести с ума.
– Вполне возможно, что и свело. – Люк передернул плечами – затылок заныл сильнее, и он невольно оглянулся: интуиция просто вопила об опасности. Дракон вдруг поднял голову, принюхался, как животное.
– Я тоже чувствую это, – пророкотал он. – Уже полчаса как. В воздухе пахнет бедой. Смотри.
Навстречу им, закрывая небо, быстро катился вал черных туч, заворачиваясь циклоническим вихрем где-то далеко за горизонтом в сторону столицы. Потемнело, тучи потекли над головами – и тут же заревел ветер, усиливаясь до такой степени, что трудно стало дышать.
– Никогда такого не видел, – сипло проговорил Люк, выбрасывая сигарету – все равно не докурить было, искры сыпались в лицо.
– Я тоже, – откликнулся дракон тревожно. – Никогда.
Они вернулись в столовую в тот момент, когда торжественно заносили пахнущий сливками и ягодами торт. Ветер бил в окна, и Люк потер заледеневшие руки, сел рядом с Мариной.
– Соскучилась? – любезно осведомился он, положив ладонь ей на напрягшиеся пальцы и почти сразу же согреваясь. Слуги аккуратно разливали чай, раскладывали торт по тарелкам.
– Смертельно, – улыбнулась принцесса остро. Как укусила.
– Превосходный торт! – чутко вмешалась леди Шарлотта. – Правда, Берни?
– М-м… да, – недоуменно согласился Бернард, глядя на совершенно целый кусок на тарелке матери.
– Постараюсь больше не давать тебе скучать, – галантно проговорил Люк, непринужденно улыбаясь гостям.
– В этом ты мастер, – согласилась Марина, отворачиваясь.
– Да, – прозвучал ледяной голос Ангелины Рудлог, – крайне интересно узнать, что там внутри. В торте, конечно.
Через несколько минут у принца-консорта Байдека зазвонил телефон. Он извинился, достал трубку, посмотрел на нее и, вместо того чтобы отключить, поднялся и вышел под взволнованным взглядом супруги. А когда вернулся, по его посуровевшему лицу сразу стало понятно: что-то случилось.
– Боюсь, нам придется завершить торжество, – проговорил он сдержанно в наступившей тишине. – Но мы немного задержимся здесь, с вашего позволения, герцог. Так как мы все уже породнились, утаивать ничего не буду, но прошу не распространяться. Звонил Стрелковский, затем пришлось поговорить с Тандаджи. Чрезвычайное положение. Сейчас проверяют дворец.
