Королевская кровь. Сорванный венец - Котова Ирина Владимировна (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Но в этот, воистину знаменательный первый раз, вирусы, видимо, решили отомстить ему за долгое уклонение и вдарили по полной. С температурой сорок сильно не побегаешь, особенно если ломит все тело, голова кружится, а сигаретный дым не имеет вкуса. И как же отвратительно валяться в постели, пялиться в телевизор с больной головой и быть совершенно беспомощным! Люк бы сбежал на работу, невзирая на болезнь и тем более на возможность заразить сослуживцев, но организм, словно подозревая, что хозяина обычным набором не возьмешь, удумал укладывать его в предобморочное состояние еще до того, как тот доходил до двери дома.
Безобразие прекратил семейный врач, доходчиво объяснивший «неугомонному мальчишке», что чем больше он дергается, тем дольше продлится болезнь, а если будет смирно лежать и не выплескивать разведенные порошки, а пить их, то на ноги встанет дней через пять. А если нет – заработает себе осложнения. «Неугомонного мальчишку» Люк врачу простил – все-таки дядьке было уже сильно за шестьдесят. И, скрипнув зубами, перестал бегать. Смирно лежал в постели, маялся от жара и бесился от собственной беспомощности.
Приглашенный виталист развел руками и сказал, что болезнь уже запущена и что, скорее всего, первые симптомы пациент перенес на ногах, так что теперь проще подождать выздоровления, чем тратить огромный магический резерв на выжигание заразы без гарантии, что в ослабевший, но не получивший иммунитета организм не залетит еще какая-нибудь бацилла. Этот план тоже провалился, и Люку ничего не оставалось, как ждать отступления болезни.
Через пять дней он действительно встал на ноги, ослабевший, но злой на задержку расследования до безумия. И вот в этом веселом состоянии виконту пришлось встречать отца. Папенька и так планировал зайти еще неделю назад, поэтому дальше тянуть Люк не стал.
Старший лорд Кембритч был мужчиной холеным, высоким, с благородной сединой на висках. Этакий вызывающий всеобщее доверие политик и дипломат. Он был коренным рудложцем, но его мать, инляндка, настояла, чтобы второму сыну дали инляндское имя. Старший брат умер, не оставив наследников, и титул перешел к лорду Джону. Он мог часами разглагольствовать о политике, заложив правую руку за отворот пиджака, но Люк помнил другое – многочасовые нотации о том, как должен вести себя настоящий аристократ, в редкие приезды отца в Инляндию. Его уничижительные реплики в адрес матери, которая была слишком робка, чтобы настоять на своем. Его постоянный шантаж: мамы – тем, что он заберет себе детей, Люка – тем, что увезет его от матери. Удовольствие от доминирования в мелочах – кресло должно стоять там, где он его поставил, даже если оно всем мешает, дети должны носить одежду только определенных цветов, а жена не подавать голос, пока ее не спросят. О нет, он не бил ее – для этого старший Кембритч был слишком хорошо воспитан. Он просто любил уничтожать супругу словами, без ругани.
Отца Люк ненавидел.
Поэтому, когда граф Джон Кембритч вошел в кабинет, Люк нагло дымил уже третьей сигаретой, зная, что сигаретный дым тот не переносит. На столе стояла бутылка коньяка, уже ополовиненная, закуска, неряшливо сваливающаяся с тарелки. И вообще бардак был такой, будто тут сутки гуляла рота солдат. Надо потом извиниться перед экономкой, кстати.
Да и сам Люк вполне вписывался в концепцию кабинета богатого бездельника – небритый, исхудавший после болезни, со стойким запахом алкоголя (пришлось прополоскать рот коньяком) и вселенской скукой во взгляде.
– Оу, папа, – он приподнялся поприветствовать почтенного родителя, но покачнулся и свалился обратно в кресло. – А что, уже вечер?
Лорд Кембритч-старший брезгливо сощурился, подошел к окну, распахнул его и затем только повернулся к сыну.
– Я же сказал, что ты должен быть трезвым! – зазвенел он хорошо поставленным голосом публичного политика. – Дело, которое я собираюсь с тобой обсудить, требует ясного ума!
– Я трезв как стеклышко, – с предельной честностью сознался Люк и, глупо улыбнувшись, отсалютовал отцу стаканом. – Говори, я весь во внимании.
Лорд-старший скрипнул зубами, но, видимо, дело и правда было архиважным, потому что он не ушел, хлопнув дверью, а с достоинством уселся в кресло с мягкой витой спинкой, стоявшее перед столом Люка.
– Сын, – торжественно начал папаша, – в нашей жизни рано или поздно приходит время, когда мы должны принимать важные решения, способные изменить все. Менее сильные люди могут побояться ответственности, но ты – Кембритч, а значит, понимаешь, что такое долг, смелость и достоинство.
«Эк папенька соловьем разливается, – с нехорошим предчувствием подумал Люк, – и угораздило же дать обещание принять его предложение…»
– И ты должен понимать, какая ответственность на тебе лежит. Ты старший сын, наследник Кембритчей. В тебе течет кровь, по древности не уступающая монаршей, и ты должен быть достоин своих предков, преумножая наше семейное благосостояние и повышая статус.
Нехорошее предчувствие превратилось в аварийный ор чувства самосохранения, и Кембритч-младший уже совершенно искренне отхлебнул из бокала. Он очень надеялся, что вся эта словесная прелюдия предназначена только для того, чтобы затащить его в парламент.
А граф продолжал разглагольствовать:
– К сожалению, я не смог улучшить нашу кровь, женившись на твоей матери.
«Зато ты получил ее деньги и связи, старый козел».
– Но у тебя есть уникальная возможность вписать Кембритчей в элиту страны навсегда, – с пафосом заявил старший Кембритч. – Тогда все забудут про твой образ жизни и, – лорд высокомерно оглядел сына, – моральный облик, а твоя семья получит не только почет и уважение, но и огромный политический вес.
«Да не томи же ты уже, договаривай».
– Конечно, – произнес Люк, звучно отхлебывая из стакана, – что нужно сделать? Я мигом!
– Вот и отлично, – с облегчением произнес почтенный руководитель парламентской партии, вытирая лоб вышитым платком с анаграммой его инициалов. – Тогда как только найдут наследницу Руд логов, ты женишься на ней.
Люк хорошо умел держать удар, но в тот момент не мог не уловить издевательскую иронию судьбы. Майло обхохочется. Виду не покажет, конечно, но обхохочется.
– Я, конечно, польщен, папа, – сказал виконт почти нормальным тоном, – но, может, ты объяснишь поподробнее?
Кембритч-старший удовлетворенно блеснул глазами. Видимо, решил, что Люк протрезвел от шока.
– Нам запретили рассказывать об этом, но раз ты будущий принц-консорт, мне дали особое разрешение. Сейчас спецслужбы, – он почти благоговейно прошептал это слово, показывая, что допущен к закрытой информации, – активно ищут принцессу Ангелину, чтобы возвести ее на трон. Партии все договорились, что ради целостности страны мы не будем этому препятствовать. Просто так эта девчонка никому бы не сдалась, но она, по словам магов, может остановить аномальную сейсмоактивность в стране. Но только при условии вступления в брак – не фиктивный, запомни! – с наследником древнего рода, подходящего возраста и не связанным никакими родственными узами с королевской. И при условии ее инициации. И вот – ты подходишь по всем параметрам!
– Чему я бесконечно рад, – язвительно произнес Люк. – Всегда мечтал быть фоном для блистательной королевы и часами торчать на приемах. Ладно хоть старшенькая Рудлог, судя по портретам, не страшилище, хоть в этом повезло.
Но делегат Высокого Совета Джон Кембритч словно не слышал его тона, он как-то равнодушно-благосклонно кивнул и продолжил вещание:
– Тебе ничего больше делать и не придется. Ты даже можешь продолжать пить и играть, но не в своих плебейских клубах, а во дворце, с первыми лицами королевства! Главное – сделай жене наследничка, чтобы укрепить наши позиции. Будем надеяться, что она невинна, и ты не напортачишь с обрядом. А об остальном позаботится наша партия и я лично. Наберем большинство, поставим своего премьер-министра…
Люк неприлично расхохотался.
