Когда завидуют мертвым - Цормудян Сурен Сейранович "panzer5" (читать книги онлайн TXT) 📗
Он качнул рукой и выпил залпом.
— Будем, — кивнул Варяг и повторил его жест.
Вячеслав и Николай выпили молча.
Жуткое жжение охватило рот и пищевод Васнецова. Он открыл рот, пытаясь глотать воздух, но почувствовал, что сейчас все, что он в себя влил, выплеснется наружу, прихватив с собой все то, что он за сегодня съел.
— Ну-ка закуси, быстро! — Людоед ткнул ему огурцом в нос. — Давай! Понюхай и заешь!
Николай сделал все, как сказал Крест, и ему стало легче.
— Может, Юру все-таки позовем? — спросил Вячеслав, морщась от выпитого.
Алексеев задвинул стекло, закрывая соединяющее отсеки окно, и зашторил его со своей стороны плотной матерчатой шторой.
— Это было его категорическое «нет», — покачал головой Илья. — Ну да ладно.
Он стал снова разливать.
— Там еще на два раза осталось? — поинтересовался Сквернослов, глядя на бутылку.
— Не бойся. У меня еще есть. Да и у Варяга что-то в загашниках имеется. Так?
— А мы что, вусмерть упиться должны? — хмыкнул Яхонтов.
— Это как получится.
Варяг покачал головой и взял вновь наполненную кружку.
— Я мало знал Андрея. Он всегда был неразговорчив и сосредоточен. Однако я сразу понял, насколько это сильный духом человек. И горе его… Его дочь, Ульяна… Пусть на том свете они будут вместе. И пусть высшая сила примирит их. Пусть он обретет там потерянную семью. Спи спокойно, Андрей.
Варяг выпил залпом и даже не поморщился. Только закусил густые соломенные усы, крякнул и закинул в рот соленый огурец.
Сквернослова перекосило, и он дернул головой. Николай поднес кружку ко рту и взглянул на Людоеда. Тот задумчиво смотрел в свою чарку. Потом мотнул головой и выпил. Васнецов наконец сделал невыносимо трудный глоток и, закусив, снова взглянул на Людоеда. Тот поймал на себе его взгляд.
— Ну и что ты так смотришь, будто я тебе денег должен? А? — тихо спросил Илья.
— А чего это ты помрачнел и осунулся? — хмельно улыбнулся Николай. — Имя Ульяны тебе покоя не дает?
— А ты все не угомонишься, блаженный? Я спокоен как дерево. Так что не суетись. И вот еще что. Я убил зомби, которая была врагом и убийцей Андрея. Это она в другом мире и в другой жизни была славной девочкой Ульяной. А вот ты, блаженный. Кого ты убил? Инвалидку, у которой никого, кроме ее отморозка отца, не было. Несчастную девку взял и грохнул. Так что не надо скрипеть зубами и изображать из себя святую невинность. Понял?
— Откуда ты… Славик, ты ему рассказал?!
— Чего? — Сквернослов устало и отчужденно посмотрел на брата.
— Ну-ка угомонитесь все, — нахмурился Варяг. — Коля, тебе, по-моему, хватит.
— Что? Да я только начал. А ну, Ахиллес, налей мне еще.
— Ну ладно, — захихикал Крест, наливая ему самогон.
— Васнецов! — Яхонтов повысил голос. — Ты забыл, что в общине до тридцати лет алкоголь употреблять запрещено, если радиации не подвергся?!
— Мы не в Надеждинске, Варяг, — огрызнулся Николай. — И быть может, уже никогда туда не вернемся. Тем более я в зоне поражения был. И в метро. Мне положено.
Он выпил налитое залпом и зажмурился. Затем открыл глаза и почувствовал, как все вокруг плывет. Это забавно…
Он усмехнулся, чувствуя, что ему, быть может, впервые по-настоящему хорошо. Жизнь прекрасна… Мир… Ну какой бы он ни был… Все так здорово… Все равно все здорово…
— Не очкуй, Яхонтов, все ништяк, — сказал вдруг он.
— А ну следи за базаром, юноша. — Варяг зло посмотрел на Николая. Затем взглянул на Людоеда. — Он же готов уже. И зачем надо было это делать?
— Делать что? Я что, насильно в него заливал? Сам захотел. Да чего ты переживаешь? Пусть расслабится малец.
— Я вам не малец! — крикнул Васнецов. — Ишь… Нашли маленького…
— Успокойся, салага, годковщину на флоте никто еще не отменял, — засмеялся Крест.
— Да иди ты… Наливай еще.
— Да, давай, — поддержал брата Вячеслав.
— Куда гоните, бесы? — Яхонтов посмотрел на них осуждающе.
Николай махнул рукой и поднял кружку.
— Мы все умрем, вопрос лишь в том, как встретим эту смерть. Упавши на колени иль гордо ей в глаза смотреть. — Васнецов вздохнул и с силой потер лицо свободной ладонью. — Мир его праху. Будем.
Он снова выпил и, прислонившись спиной к стенке, прикрыл глаза. Дурман окончательно окутал его сознание.
Он чувствовал гамму странных ощущений, тягучих как смола. Какая-то странная радость, овладевшая им минуту назад, растворилась. Все звуки стали слышаться откуда-то издалека. Даже сложно было понять, что говорит сидящий рядом Варяг. Мысли погрузились в эту тягучую смолу и лениво там плавали. Иные затягивало в бездну. А иные вытягивали оттуда горькое воспоминание похорон умерших от черного дождя людей. Образ отца. Высокого. Сильного. Но очень грустного и задумчивого. Профессор Третьяков. Старый тщедушный человек, который так надеялся на успех их миссии. Погибающий Гусляков. Раненый Эмиль в лазарете. Славик… Что там Славик… Ах да… Вот он обнимает грязный сверток перед отбытием из Надеждинска. А в свертке перемешанные с бетонной пылью и куклой останки Алены… Черная тень, выпрыгнувшая из сгоревшего вагона. Морлоки. Жуткие и грязные… Их жертва… Глаза Нордики… Ее ручной люпус… Пчелка… Андрей… Какой во всем этом смысл? Какой, к черту, смысл во всем этом? Какой урод стрелял в него возле Дома Советов? Николай запустил руку под одежду и нащупал висящую на груди пулю, которую из него извлекли. Почему не в сердце? Почему не в голову? Как погано…
— Черт… Выпустите меня наружу… — прошипел Васнецов, сжав зубы.
— Блеванет сейчас, — покачал головой Людоед и стал открывать шлюз.
Николай зажал ладонью рот и быстро нырнул в люк. Судорожно нащупал рычаг и стал открывать внешнюю дверь. Ледяной холод ударил в лицо и мгновенно пронзил его миллионом игл. Васнецов вывалился из лунохода, и жуткий спазм, словно разрывающий его спину, выплеснул из него содержимое желудка.
Позади послышался скрип снега. Щелчок затвора автомата. Еще один. Какая-то возня. Николай слышал это, но сейчас ему было совершенно наплевать на то, что происходит за его спиной. Его снова и снова рвало.
— И этому тоже хреново, — послышался знакомый голос Людоеда.
— Норамально-о-о… блин… — Это был голос, похожий на Вячеслава. Кажется, он был пьян.
— Погляди за этими дураками. Я вокруг осмотрюсь, — сказал Варяг.
Все в порядке. За спиной свои.
— Эх, блаженный. — Крест оттащил Николая в сторону, поскольку на старом месте все было забрызгано рвотной массой. — Пить ни хрена не умеешь. Экую мозаику ты тут выложил. Прямо картина Пикассо. — Он засмеялся.
— Иди к черту, — нашел в себе силы сказать Васнецов, и его снова свела судорога и рвотный спазм.
— Ну, ты пока порыгай. А я отолью. Я же говорил, что это настоящий ядерный реагент. Вот если им помочиться, то прожжет землю до ее ядра. — Он снова засмеялся и отошел в сторону.
— Землю… Землю… говоришь… прожжет… ах ты скотина…
Николай перевернулся на спину и распластался на снегу. Он взглянул на черное небо. Потом на луноход. Все плыло перед глазами, но ему показалось, что из двух цилиндров на корпусе сейчас торчат антенны, которых раньше он не видел. Да какая, собственно, разница… Он прикрыл глаза.
— Рана… — прошептал Николай. — Рана, почему ты меня покинула… Рана… Я люблю тебя… Где же ты… Почему больше не приходишь? Почему? Ты тоже любишь сволочей… А я не сволочь… Хоть и убил тебя…
Он услышал шипение. Очень знакомое громовое и шипящее дыхание. А еще звон в ушах, сквозь который доносился скрип качелей. Николай снова открыл глаза и оторопел. Возле лунохода стоял Людоед и о чем-то разговаривал с Нордикой, сидящей верхом на люпусе. Рядом находился Варяг, который беседовал с… с великаном из метро. Яхонтов что-то говорил, а этот монстр только кивал заключенной в дыхательную маску и капюшон головой и шипел, бряцая своим пулеметом. В стороне живой Андрей Макаров обнимал свою живую дочку Ульяну, а та улыбалась и плакала. А возле открытого шлюза ворковали Вячеслав и Рана…
