Уши в трубочку - Никитин Юрий Александрович (читать книги полностью TXT) 📗
– Помечтай, помечтай, – разрешил я. – Мечтать так приятно… хоть и бесполезно. Ты лучше вышли не этих двух дураков к телефонной будке, откуда я вроде бы звоню… такие трюки я знаю и звоню тебе через прокси, который хрен засечешь, я бросил три миллиарда ложных следов… ты лучше вышли хороших воинов с хорошим оружием. Я очень люблю убивать, вспарывать животы, чтобы вываливались внутренности, а потом сесть и пожарить кабанчика… еще я люблю черный кофе, обязательно крепкий и сладкий, а в промежутках всех убиваю, вспарываю, разбиваю головы, рассекаю, режу, жарю кабанчика, пью крепкий горячий кофе с сахаром и снова убиваю и убиваю вас, юсовцев.
Он помрачнел, бросил косой взгляд на боковой экран. Там проплывает скудно населенная местность, мелкие домики. Один начал увеличиваться, расти. Судя по всему, вертолет опустился перед домиком, появились бегущие солдаты. С оружием наперевес ворвались в дом, а еще с десяток остались снаружи, держа единственную дверь и окна под прицелом.
– Где же это ваши ребята? – поинтересовался я. – Давайте дам след еще дальше… У вас тут Антарктиды нет?.. Лучше пошли отряды по всей своей земле. Я буду охотиться на них, убивать, вспарывать животы…
Он поморщился, прервал:
– Теперь я верю, что ты рожден для войны. Кажется, твои спасители тебя недооценили. И меня ввели в заблуждение.
– Я, – сказал я гордо, – великий воин!
– Да-да, – согласился он, – потому я и зову тебя к себе. Приходи, будем править вдвоем.
– Приду, – сообщил я. – Ты тоже великий воин. Не такой великий, как я, но тоже великий. Будем править вместе. Будем убивать и вспарывать животы…
– Где ты сейчас? – прервал он.
Я видел испуганные глаза Иканы, как же, щас скажу все, еще и ключик ему дам от квартиры, где девки визжат! Размечтался.
– Близко, – сообщил я. – Устал я за эту чертову ночь. Ты щас отпусти благородную леди Икану и ее челядь, пусть идут в небесную колесницу, а мы…
Он прервал, нетерпеливый такой:
– Их я отпустить не могу, они мои гости.
Икана жестами старалась дать понять, что в гробу она видала такое гостевание, да и Додо с Гого дергались, выражали протест, я подумал и повторил:
– Нет, пусть идут.
– Не могу.
– Ты со мной споришь? – удивился я. – Я ищщо не закончил, а ты уже прерываешь, нехорошо! Дикий ты какой-то. Я, как победитель, накладаю на вас репа… репу… словом, репатриации. И контрапункции. Первое и самое важное требование – это… признать Икану самой красивой и прекрасной женщиной вашей планеты! Той самой, за которую ломают перья, клювы и копья рыцари с баронами.
Они смотрели непонимающе, ошарашенно, диктатор с великим изумлением повернул голову в сторону перепуганной пленницы:
– Этой, что ли?
Я кивнул:
– Понимаю ваше недоумение. Захватив ее… вместе с ее челядью, вы уже тем самым признали ее самой прекрасной, ибо как если не за самую прекрасную женщину Вселенной стоит рисковать жизнями, богатством, здоровьем и самой планетой?.. Но все же надо как-то подтвердить пригерольдно, в смысле, через массмедию. Врубился? А также я накладаю кое-что по мелочам, как то: доставить их на звездолет с почетом, снабдить звездолет продовольствием, а населению планеты трое суток не стричь ногти…
Весь зал превратился во множество распахнутых ртов, а у Додо челюсть отвисла до пола. Диктатор спросил непонимающе:
– А ногти… зачем?
– Должен же я придумать еще что-то, – объяснил я, – демонстрирующее полную победу? Врага нужно унизить. Сперва хотел было первой брачной ночи у всех женщин этой планеты, но… гм… боюсь, это несколько заденет благородную леди Икану… так что с превеликим, надо признаться, сожалением вынужден отказаться. Или вы не совсем счастливы принять эти условия?
Диктатор проговорил медленно, на глазах наливаясь гневом:
– Нет.
– А, ну ладно, я так и знал. У тебя сколько городов на этой планете? Всего четыре?.. Ну тогда скажи, какой из них… э-э… сжечь, как Содом и Геркуланум?
В зале настала мертвая тишина, затем он спросил осторожно:
– Ты о чем, великий воин? Даже величайший?
Я повторил терпеливо, словно говорил с умственно недоразвитым:
– У тебя есть урановый рудник. Твои рабы накопали много руды. Там же изготовили пару сот атомных бомб. Верно?.. Так вот я этой ночью проник туда, украл и спрятал в твоих городах.
Он покачал головой:
– Ты что-то путаешь. Там такая охрана…
– Липа, – опроверг я. – Вам не от кого было охранять, так что ваша охрана спала, как суслики… Суслики – это такие звери, похожие на барсуков, только барсуки спят еще больше. Барсуки – это такие звери, похожие на хомяков, только насчет спанья им до хомяков далеко… Словом, я вывез на украденном вертолете, а за спиной, чтобы не погнались, обрушил крышу всего рудника.
По залу бегали люди, на экранах сменялись морды, что-то докладывали, наконец диктатор снова повернулся ко мне, лицо угрюмое, раздраженное.
– Да, там небольшая авария… Просел свод, завалило часть туннеля. На очистку потребуется не больше одного дня. Ты это мог увидеть, а теперь пытаешься шантажировать.
Я вздохнул:
– Так и знал, что ответишь… такое умное. Ну почему мне всегда попадаются не противники, а просто стыд такой? Одни тряпочки. Все как на ладони, прям неинтересно!.. Ладно, я взорву город, что в долине между двух гор… как его… ага, Наблус, во-во!.. Наблус. Тогда ты поверишь, надеюсь?
Он саркастически улыбнулся, но по лицу пробежала тень тревоги.
– Поверю, поверю.
Я быстро набрал код, энтерякнул и сказал с сожалением:
– Смотри, нещщасный.
Некоторое время ничего не происходило, я чуточку забеспокоился, вдруг да не… но в этот миг экраны вспыхнули красным, затем ослепительно белым. Все сменилось чернотой, только на одном, что дает панорамную картинку, медленно вырос багровый столб огня, поднялся в верхние слои атмосферы, там начал разрастаться в багровую с оранжевыми проблесками шапку гриба, очень похожую на гнойный нарыв.
В зале окаменели, только Икана повернулась и бросила на меня отчаянный взгляд. Я подмигнул ей, она сжалась и отвернулась, словно я сделал что-то нехорошее, а не всего-навсего взорвал, даже проще – активировал атомную бомбу!
Диктатор, весь серый, как пепел, сгорбившийся, повернулся, словно в густом клее, в мою сторону. На лице страх и отчаяние, ужас, недоверие, он прошептал:
– Что это… было?..
Я удивился.
– Я не сказал? Пришлось, понимаешь?.. Я люблю отсекать головы, вспарывать животы, и чтобы кишки вываливались теплой кишащей массой… а потом зажарить кабанчика, но тут хрен где отыщешь кабанчика, пришлось вот развести костер… Ну что, повторить еще, что я очень люблю? И активировать, как говорят умники, второе устройство?
Он простер усталую дрожащую руку к экрану, пальцы тряслись, как будто их трепало током.
– Я отпущу, отпущу всех!.. Только скажи, где ты положил второй заряд?
– Когда мои войдут в корабль, – сообщил я. – Понял?.. Когда войдут в корабль, тогда и продолжим базар.
– Но…
Я рыкнул:
– Ты перечишь мне, великому воину?
Он почти прошептал, раздавленный моим гуманизмом, как асфальтовым катком:
– Нет-нет, да чтоб я когда-то перечил человеку с… как говоришь, называется твой звездный мир?
– Военная тайна, – сообщил я.
Икану развязали первой, затем Додо и Гого, ухватили за локти и почти бегом повели из зала. Я вскинул голову, осмотрелся, вроде бы не видно в небе боевых вертолетов, все путем, но на всякий случай отступил глубже в пещеру. На экране появились длинные коридоры, наконец троих пленников вывели, усадили в вертолет. Я проследил, как их усадили, курсором мышки поймал одну летающую видеокамеру и оставил в зале над ничего не подозревающим диктатором.
Я снизился на украденном вертолете возле самого звездолета, немногочисленная охрана, обломав зубы о титановые стены, в разочаровании расселась, как вороны на окрестных камнях, зевают и чешут в подмышках и ниже, намного ниже. На приближающийся вертолет смотрят с вялой заинтересованностью. Я вышел и сразу дал длинную пулеметную очередь, дурни только глупо таращились и даже не пытались прятаться, ну прямо русский спецназ в юсовских баймах.
