Разрушитель божественных замыслов (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"
— Идите с нами, господин коронер, — приказал мессир, и процессия двинулась дальше. По приказу начальника тюрьмы, стражник открыл двери камеры и поднял факел. В углу на соломе лежал человек на боку спиной к вошедшим. На лице коронера мелькнула довольная и ехидная ухмылка и тут же погасла. Лежащий зашевелился и, гремя цепями, повернулся.
— Чего опять? — недовольно спросил он. — Еще одного избитого стражника ко мне бросите? — Он прикрыл рукой глаза, прячась от света факела и уставился на вошедших.
— Вы кто? — спросил мессир.
— Барон Ирридар тан Аббаи Тох Рангор к Вашим услугам. Чем обязан столь раннему посещению?
— У меня приказ о Вашем освобождении, господин барон. Выходите, — сообщил приехавший. Арестант поднялся, посмотрел на оторопелого и бледного, как мел, коронера, и подмигнул ему:
— Готовьте завещание, коронер, — гремя кандалами, пошел на выход.
— Почему задержанный в кандалах? — удивленно спросил мессир. Он в упор посмотрел на начальника тюрьмы. Тот затряс губами, силясь что-то сказать. Наконец, это ему удалось и дрожащим голосом он ответил: — такое указание дал господин коронер.
— А он что, командует тюрьмой и Вами? — приезжий еще больше удивился.
— Нет, но он дал рекомендации… вернее я не знаю, почему задержанный в кандалах… Мне не докладывали, но я обещаю, что разберусь с этим делом и виновные будут строго наказаны. Дежурный! — заорал он и, увидев дежурного надзирателя, сразу двинул кулаком в рыло. — Кто приказал заковать заключенного, то есть задержанного? — быстро поправился он.
— Господин коронер приказали, — глотая кровь из разбитых губ ответил надзиратель.
— Я только рекомендовал, — ответил коронер, — я тут не командую. И вообще, раз преступника освободили, мне тут делать не чего, — он развернулся и быстро пошел прочь.
— Передайте привет вашей жене Марте, коронер, — крикнул ему вслед нехеец. Услышав слова юноши серый подхватился и опрометью бросился бежать.
Начальник побледнел и, заикаясь, стал говорить:
— Господин барон, тут вышло недоразумение, мы разберемся, я обещаю, виновные будут наказаны, — повторял он, как попугай.
— Ладно, начальник, не мельтеши, тысяча золотых откупа, и я все забыл, — паренек фамильярно похлопал, раскрывшего рот начальника и добавил, — не благодарите, это в честь праздника. — Приезжий только хмыкнул.
В допросной, куда они все прошли, его расковали и мессир предложил ему присесть, а, посмотрев на остальных, тихим голосом приказал:
— Оставьте нас одних!
Он несколько дольше, чем принято по правилам этикета рассматривал юношу и, наконец, с усмешкой сказал:
— Вы точно такой, как мне вас обрисовал мессир Гронд. — Юноша посмотрел на незнакомца, но промолчал.
— Вы попали в очень сложную ситуацию, господин барон. Граф Саккарти написал на имя короля письмо, в котором обвинил Вас в том, что вы продались врагам и вредили посольству. Учитывая нынешнее положение графа, это для вас смертный приговор. Хочу, чтобы вы это поняли. Никто по существу с вами разбираться не стал бы. А чтобы не заморачиваться с доказательствами, Вас бы тихонько придушили или убили при попытке бегства. Отсюда такое отношение к Вам. Кандалы и все прочее. Небось, и в общей камере уже побывали, не так ли? — Парень согласно кивнул головой, но продолжал молчать.
— Вот видите, я прав, — спокойно сказал незнакомец. — Но есть люди, которые хотят вам помочь. От вас требуется только подписать этот документ, — и он протянул барону свиток.
…Я сидел, молча слушая незнакомца. То, что меня освободили за красивые глаза, я не верил, значит, им от меня что-то нужно. И когда он протянул мне свиток, я взял его и стал читать. Это был договор, по которому я поступал на службу короне. Меня зачисляли в штат тайной стражи дворца оруженосцем. То бишь учеником, без оклада и стипендии. Число под документом значилось с момента зачисления меня в академию. Срок службы не указан. Я тоже понимал, что это единственный приемлемый выход из ситуации, в которую я попал, но попадать в вечное рабство еще одной спецслужбе я не хотел.
— Здесь не указана срок моей службы, мессир, — я протянул ему обратно договор.
— Так Вас никто служить и не заставляет, юноша, это так, для проформы, — сделал изумленный вид незнакомец. — Чтобы соблюсти все формальности.
Ага, формальности, нашел дурака, подумал я, и скептически на него посмотрел.
— Тогда допишите, что срок моей службы истекает сегодня, и все формальности будут соблюдены. — Сидящий напротив посланец, нахмурился.
— По-моему, молодой человек, вы не понимаете всю серьезность своего положения. Вам делают одолжение, а вы еще торгуетесь. Я могу сейчас встать и уйти.
Я вышел в боевой режим, залез без зазрения совести в его сумку и достал приказ на мое освобождение. Там было написано:
«Барон Ирридар тан Аббаи Тох Рангор выполнял задание государственной важности на службе короны. С него снимаются все обвинения, и он освобождается от содержания под стражей немедленно.»
Королевский прокурор граф Руан тан Шерлѝ.
Подпись и малая королевская печать. Ну, что же, мне это пригодится. Я сунул свиток за пазуху и вышел из ускорения. Вежливо улыбнулся и сказал:
— Тогда не смею Вас задерживать, господин, не знаю, как Вас зовут. Всего доброго. Я тоже пойду. — Под его ошарашенным взглядом поднялся, поклонился поклоном Овора и направился на выход.
— Вы куда, барон? — раздался мне в спину удивленный голос «благодетеля».
— Как куда, на выход! — обернулся я. — Вы сами сказали, что я освобожден согласно приказу. — И пошел дальше.
— Стойте! — закричал человек, совершенно сбитый столку моим поведением. — Вы просто так отсюда не выйдете.
Я остановился: — Почему?
— Вам нужно будет показать приказ об освобождении, его зарегистрируют, вернут вам Ваши вещи, и только потом выпустят, — он сидел уже более-мене успокоившись.
— Вот этот, что ли? — показал я свиток. Вербовщик вытаращился на свиток, слепо стал шарить у себя в сумке и, не найдя его, завопил: — Вы его украли!
— Не говорите чепухи, господин, товарищ, барин, вы его мне сами отдали, — тут уже возмутился я, сделав вид что сильно оскорблен.
— Когда? — только и смог вымолвить незнакомец. Он растерянно шарил руками по сумке, надеясь что приказ все-таки у него и, не найдя, побагровел. — Я запрещаю вам уходить, барон.
— С какой это стати, — я с интересом посмотрел не него, — вы что, королевский прокурор?
— Я прикажу, чтобы вас не выпускали! — его глаза сверкали яростью, вид был злой, он даже вспотел в прохладе подвала. Капельки пота были хорошо видны в свете светильника на его носу.
— И как это будет выглядеть? — усмехнулся я. — Вы позовете стражу, я покажу приказ о моем освобождении. И если они послушают Вас, то я буду иметь полное право защищаться. Конечно, будет скандал и меня могут схватить, даже отобрать приказ, но слухи вы не сможете остановить, они будут распространяться, господин хороший. Особенно постарается господин коронер. И как после этого Вы будете выглядеть? — Я припер его к стенке. Выглядеть полным дураком он не хотел. Я видел, как он зачесался, сначала лоб, потом затылок, посмотрел на меня и уже мягко сказал:
— Присядьте, барон, давайте поговорим. — Я вернулся и сел.
— Какой срок службы вы желаете указать? — посмотрел он на меня, в его взгляде промелькнуло смятение и погасло, мужик умел держать удар.
— Год! — не задумываясь ответил я.
— Я не могу вписать срок службы один год, меня там, — он указал в верх пальцем, — не поймут-с. — Добавил он к чему-то «с» на конце, а я посмотрел на верх, куда он указал пальцем. Понимая, что палку перегибать нельзя, решил сделать на мой взгляд нормальное предложение. Я с самого начала не думал уходить, а только попугать и выторговать определенный срок договора.
— До окончания учебы в Академии, на большее я не подпишусь. Но если сотрудничество в течении указанного времени устроит Вас и меня, можно будет обговорить продлении контракта. — Я изобразил самую очаровательную улыбку, какую только смог нацепить на свое лицо.
