Сын убийцы миров (СИ) - Шатилов Валентин (книги полностью .txt) 📗
– Сорок дней с вашей кончины, – истово закивала Степанида. – Все по-божески, не обессудьте! Серафимушка, как вернулся да рассказал про вашу страшную смертушку, так мы и решили, чтоб, значит, вы на том свете на нас зла не держали, помянуть вас в сороковины. Сами видите – мы по-хорошему, по-людски к вам, так что и вы уж не нас там зла не держите…
– А вы не ошиблись? – глупо спросила я. – Действительно сорок дней прошло как мы от вас ушли?
– Да как же сорок! Не сорок, а уж почти два месяца! – словоохотливо пояснила Степанида. – Осень ведь теперича на дворе! Сорок дней – это с той поры, как Серафимушка вернулся да рассказал…
– Понятно, – прервала я ее. – Молодцы, что все по-людски. И вам воздастся!
И попросила у кактуса экран с древнегреческим залом. И тут же шагнула в него.
– Ух ты! – восхитился Гаврила. – Споро вы, княгиня! Я и мигнуть не успел, а вы уже обратно. И с харчем! – обрадовался он, увидев у меня в руках пригоршню плиток.
– Споро, – подтвердила я. – А могла бы и еще спорее.
– Как это? – удивился Гаврила, беря протянутую плитку.
– Ты ешь, а я расскажу. Много чудес, а объяснение одно. Знаешь, почему Бориска выздоровел?
– Из-за этих плиток? – чавкая спросил Гаврила.
– Из-за дуриток! – ругнулась я. И когда он поднял удивленный взгляд, добавила, смягчившись. – Потому что уже два месяца прошло, за это время любая сволочь выздоровеет. Смотри, не подавись.
– Как это? – Гаврила явно не понимал о чем толкует княгиня. – Как же – два месяца? И дня не прошло!
– Это у нас, здесь, возле главного запасного компьютера. А снаружи – два месяца отщелкало! Осень на дворе!
– Здесь – день, там два? – Гаврила смотрел на меня с тревогой. И тревожился он явно не за временные катаклизмы, а за состояние головы княгини.
– Ага, два, – подтвердила я. – Только не дня, не обольщайся. Два месяца. О, время летит! За этот срок все не только повыздоровели, но даже успели украситься новыми прыщиками. А также помянуть нас и даже забыть. – Я взяла одну из принесенных плиток, потерла в ладонях, освобождая от обертки.
Гаврила продолжал таращиться на меня в недоумении. Пришлось пояснить свои действия:
– Проголодалась! За два-то месяца – немудрено проголодаться, как считаешь?
– Это, Еленочка, вы о некоем парадоксе времени говорите? – осторожно поинтересовался Аркадий Викторович.
– О нем, родимом! – кивнула я. – В нашем случае – о временном замедлении.
– Но как же о замедлении, Еленочка! – не согласился он. – Ведь два месяца – это больше чем один день! Значит, об ускорении…
– Оно бы верно… – хмыкнула я. – Да только сомневаюсь, что снаружи, на целой планете, время вдруг принялось ускоряться. Сами подумайте – с чего это ему галопировать, выдавая осень сразу после начала лета! Надо думать, временные парадоксы гораздо локальнее. А именно – ограничены этим залом. Ну, может, еще чуть-чуть переходами стохастического лабиринта. Но ждать изменений снаружи не стоит. Именно у нас тут время идет не правильно. Весьма замедленно. Раз этак в шестьдесят более замедленно, чем снаружи, в окружающем мире.
– В шестьдесят? – не поверив покачал щетинистой макушкой Аркадий Викторович.
– Именно! Даже если Гаврила ошибся в подсчетах и мы тут компьютерные замочки открываем не несколько часов, а на протяжении целых суток, то это как раз получается и получается: сутки здесь – шестьдесят там. А недельку здесь просидим – наверху и год пройдет, проскочит! Весело! Если же мы тут, в ожидании целый год просидим, то выйдем, когда наверху полстолетия минует. Красотища! К тому времени все враги наши перемрут от старости, и когда явимся мы – вечно молодые и вечно свежие, как майские розы, то потомки врагов только рты раскроют в удивлении!…
– А спать здесь можно? – деловито поинтересовался Гаврила. – Я как поем после долгой голодовки – меня завсегда в сон клонит… – и зевнул в подтверждение.
– Можно, – разрешила я. Хотя и не верила, что после этих новостей про временные парадоксы кто-то спокойно уснет.
Но Гаврила продемонстрировал завидное спокойствие. Прилег возле колонны, и через минуту своды зала огласились его здоровым похрапыванием.
– Ох, и мне бы уснуть чуток… – озабоченно проговорил Аркадий Викторович. – Не знаю – удастся ли здесь, прямо на полу?…
Удалось. Да еще как! Через минуту (по местному времени) акустику зала радовали уже два похрапывания.
Хорошо им – не приходилось бывать на собственных поминках… Мне, вот, что-то не спалось…
Интересно, а в той закрытой зоне, где оказались Олег, Матвей и Клементий – там такое же замедление времени? Жаль, не узнать этого – зона-то закрытая! Кактус ничего показать не сможет…
Милый кактус… Я постоянно ощущала его благожелательное присутствие. Хоть и не мог он помочь в наблюдении за Олегом, но в остальные стороны его экраны-зеркала действовали. Интересно, насколько далеко? Только до приморских окрестностей? Или и дальше серафимовской потайки? Может, я могу посмотреть и в более отдаленные места? Например, в усадьбу князей Шагировых?
«До тудова дотянешься?» – спросила я у кактуса.
На что получила вопрос, который можно было бы перевести: «А куда конкретно нужно?»
Я припомнила окрестности шагировской усадьбы и решительно пожелала увидеть забор, возле которого появилась в этом мире. Вдруг теперь, когда я с гривнами и прочими дарами, дырка в заборе откроется для меня? И перенесет обратно, на Землю?
Явившийся по моему зову экран, продемонстрировал ночную темень. Что, уже ночь? А десять минут назад, когда я присутствовала на собственных поминках, еще стоял белый день. Как время летит! Ну да ладно, придется погулять ночью… Или все-таки дождаться рассвета?
Я размышляла над этом почти минуту. Вернее – целую минуту! И за это время вопрос решился сам собой: темнота на экране начала быстро редеть. Проступили черные деревья, особенно заметные на фоне белоснежного песка, над ними показалась крыша шагировского особняка.
И я смело шагнула в экран.
Вышла из него я уже в скафандре.
Занималось утро. Очередное мглистое утро под неподвижным небом, обложенным облаками.
Вокруг все осталось точно таким как я помнила – трагическим и унылым. Только мне унывать уже не было смысла: я уже могла здесь ходить, не опасаясь кручени карачунной – огромный, неоспоримый плюс!
Бывал ли кто-нибудь из посторонних здесь, в поместье, после нашего исхода? Вряд ли. Да это и не важно. Я пришла не инвентаризировать шагировское добро, а проверить выход на Землю.
Вот забор из камня. Высоченный, будто на века сооруженный. Именно тут, возле давно засохших кустиков, я и выползла из предательских зарослей вполне земного терновника. Как позже выяснилось – выползла совсем в другой мир…
Где-то здесь должен быть и выход. Эх, сюда б Олега! Он так ловко определяет все эти межпространственные дырки… А мне придется прощупывать несколько квадратных метров каменной кладки. Только для того, чтобы удостовериться, что я, как была, так и осталась «невыездной».
Стало уже совсем светло, когда я окончательно уверилась, что прощупывание больше ничего не даст. Забор был на месте, но проникнуть сквозь него мне было так и не по силам… Неутешительное известие.
Правда, говорят, что отрицательный результат – это тоже положительный результат. По крайней мере знаю, что надеяться не на что, сколько бы гривен на мне не было понавешено…
Забавно, что мужички, мирно спящие в подводном предбаннике глобального резервного компьютера, даже не заметят моего разочарования. Как и моего отсутствия… Для них даже самое длительное мое путешествие покажется короче мига.
Больше делать в шагировском имении было абсолютно нечего, но и сразу уходить не хотелось.
Интересно, а постель, в роскошной спальне, на которой я собиралась почивать в первую ночь пребывания здесь – она так и осталась не застеленной? Наверняка! Кто бы ее застилал?
