Лжедмитрий. Игра за престол (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (книги TXT) 📗

С той стороны затихли.

Минуты две спустя, аккуратно, с дальнего края забора выплыла еще одна голова с чубом.

Бах!

И ее постигла та же участь.

Вновь затихли. Разве что бегали туда-сюда. Явно готовились к чему-то.

Дмитрию это совсем не понравилось. Он оттянул своих людей на первый этаж терема. Заблокировал дверь. Подпер баррикаду, идущую на верхние этажи. И приготовился к отражению общей атаки. Великого ума не требовалось, чтобы понять – лестницы ищут, чтобы махом перевалить и взять в сабли. Судя по топоту там десятка три человек или четыре. Может больше.

- Вот и все, - тихо произнес Дмитрий, усмехнувшись. – Повоевали. – А потом громко. – Эй, люд лихой!

- Чего тебе? – Ответили ему спустя довольно долгую паузу из-за забора.

- Сколько эти христапродавцы вам дали?

- Хочешь дать больше? – Со смешком поинтересовался тот же голос.

- А может один на один кто со мной? А? А потом по домам?

- Мы уже знаем, что ты хорошо железом машешь. Тут разве что пятеро на одного.

- По очереди? – Нервно хохотнул Дмитрий.

- Пожить хочешь? – Поинтересовался с той стороны новый голос.

- Да куда мне, - фыркнул Дмитрий. – Не вы так, кто другой. У меня теперь каждая кочка во враги метит. Кто зипун с меня содрать хочет, кто так – кровь пустить. Такие долго не живут!

- А чего отказался народ подымать? – После долгой паузы с той стороны спросил уже третий голос. Хриплый до такой степени, будто наждачкой по ушам гуляли.

- Ради чего? Ради этих жирных задниц?

- Так венец же царский наденут! – Воскликнул какой-то молодой парень. – Люд тебя поддержит! Казаки поддержат!

- Святая простота! – Воскликнул Дмитрий. – Словно дети, ей Богу! Причем тут люд да казаки? Кто воду мутит? Кто выгоду великую для своей мошны замыслил? Вон, даже вас, мерзость всякая нанимает. Неужто не понимаете? Или и правда, хотите всю Россию в крови утопить? Чтобы брат на брата? Отец на сына? Вперед! Только крест снимите! Не позорьте! А я так не могу. Лучше самому сдохнуть, чем так!

Наступила тишина.

С той стороны напряженно перешептывались. Не понравился им ответ.

Как бы там дело обернулось, не ясно. Однако спустя минуту на всю улицу разнеслось истошное:

- Стрельцы!

Потом десятка два выстрелов. И топот множества ног и копыт. Крики. Удары клинков.

Минуты через две в ворота громко постучались.

- Откройте! Именем Государя! Откройте!

Дмитрий кивнул ближайшему немцу и тот, убрав оружие, вылез через окно и, разблокировав, раскрыл ворота. За ними стояли стрельцы. Много. Очень много. С полсотни только проглядывалось. А судя по шуму, там и две сотни не удивят.

- Чего надо? – Крикнул Дмитрий, подождав, пока его немец отойдет с линии огня. Наемники, очевидно, со стрельцами воевать не стали бы. Но те, могли. Сам же он встал в окне в полный рост, чтобы его видели.

- Государь приказал задержать тебя, твоих людей и англичан, коли живых застану, - произнес незнакомец в довольно дорогом «окладе».

- Кто таков?

- Окольничий Иван Иванович Годунов .

- Своих людей не сдам.

- Я не могу их отпустить, - нахмурился Иван. – Приказ царя.

- Я за все ответственен. Мне и отвечать. Ты отпустишь их.

- Не могу.

- Тебе живым нужно меня взять?

- Живым, - еще сильнее нахмурился Иван.

- Значит, ты их отпустишь. Мне все равно жить осталось недолго. Днем раньше. Днем позже. А они – доброе дело делали. Не хочу, чтобы под горячую руку попались. Ослушаешься – пулю себе в голову пущу. То дело верное. Если должно приложить и рукой не дрожать, смерть в мгновение, а голова в труху.

Окольничий задумался.

Ослушаться царя? Дурная идея. Так ведь и этот вроде как не шутит.

- Неужто не боишься самоубийцей стать? – Наконец, после минуты раздумий произнес Иван.

- Боюсь. А что делать?

- Деметрий, - хмуро произнес Хосе. – Не надо.

- Чего не надо? – Громким голосом начал возмущаться Дмитрий, так, чтобы и окольничий и стрельцы все слышали. - Вы давно на дыбе не висели? Чай не для радостных объятий Борис Федорович стрельцов прислал. Испугался. Мало ли я бучу подымаю, да злоумышляю что против него. Разобраться-то разберется. Наверное. Только вы после пыток уже все переломанные будете. А то и головы порубят. Нарветесь на деятельного дурака, и поминай, как звали. Я убедил вас идти за мной. А значит, мне за вас и ответ держать!

- Проклятье! – Прорычал Густав и пошел разбирать баррикаду у двери.

- Ты чего?

- Да ну к черту! Гнилая история! Мы же все слышали! И казаки, и гости эти торговые свою вину признали. Неужели царь не послушает?

- А если не послушает? – Нахмурившись, громко спросил Дмитрий. – Или услышит что не то? Ему-то и меня, и англичан на одном эшафоте удобнее всего развесить.

- Если так, то нас все одно перебьют. Уйдем мы сейчас или нет. Найдут. Из Московии не так и просто выбраться.

- Окольничий! – Крикнул Хосе, подумав. – Так еще местных поспрашивай. Тут, считай, вся улица уши грела о нашу перебранку с казаками.

- Поспрашиваю, - кивнул окольничий, мысленно крестясь. Не в том он был положении, чтобы не выполнять царский приказ. Сказано живыми доставить, значит живыми. Привезет трупы, с ними не закопают, но в опалу попадет совершенно точно. Что он, глухой? Люд московский не простит царю смерти Дмитрия. На вилы поднимет. Да и среди стрельцов за спиной ворчание. Кое-кто, из старослужащих, шепчет чего-то, да крестится. Ой, неспроста. В такой напряженной обстановке любой промах может обернуться реками крови.

Глава 7

10 октября 1603 года, Москва

Царь Борис сидел нахохлившимся воробьем и напряженно разглядывал треснувшую ножку стола. Рассохлась, видимо.

Ситуация ему нравилась все меньше и меньше.

Только что от него ушел патриарх, доложивший свою часть расследования. В очередной раз, подтвердив невиновность Дмитрия и пришедших ему на помощь немцев. Даже более того. Оказалось, что они грудью встали на пути бунта, который пыталась поднять Московская компания англичан.

В самой же столице становилось жарче день ото дня. Народ волновался.

И если простой люд – Бог с ним. Перебесится. То волнения стрельцов и немецких рот сильно пугали. Он уже и так потихоньку охрану в Кремле менял на лично верных людей из числа поместного ополчения. Да на жалование двойное поставил. Но все одно – страшно. Положение стало шатким как никогда.

Дмитрий же, к вящей грусти царя, стремительно превращался в народного героя. От разбойников стрельцов спас? Спас. От бунта Москву огородил? Огородил. Даже казаков вон, и то, пытался на путь истинный наставить. Конечно, никаким он героем не был. И Борис это прекрасно понимал. Но людям хотелось верить во что-то светлое. Дмитрий просто пришел к месту. Понравился.

-  Что делать будем? – Настороженно спросила царица. – У меня все готово.