Бездна (СИ) - Волков Тим (бесплатные серии книг txt) 📗
-А я вот умею. Вон та фотография, слева, где ты в халате и с инструментами медицинскими. Там вон на заднем фоне вывеска висит: «С праздником Хэллуин!». Это такой праздник, ты знал? Где все наряжаются в различные костюмы. Эбер, ты не врачом был в прошлой жизни.
-Не верьте часам и календарям, мой друг, - мягко улыбнулся Эбер. Но в этой скупой черточке губ не было даже намека на вежливость. В глубине его рыбьих глаз заблестели искры гнева, как первые вспышки молний в грозовом облаке.
-Эбер, отпусти меня! Ты ошибся, ты не врач.
-Заткнись! – взорвался Эбер.
Я и сам себя отругал. Молчать надо было! Хорошо еще не сказал ему, что на другой фотографии, где Эбер стоял в обнимку с врачами и задорно улыбался около серого здания, я прочел вывеску: «Нью-Йорская окружная больница для душевнобольных».
Эбер взмахнул скальпелем и полосонул со свистом воздух прямо над моей шеей.
В следующую секунду я успел сделать такое количество дел, какое не делают порой за весь свой век другие: во-первых, я попрощался со своей жизнью. Как положено, припомнив скудные радостные моменты и эпизоды из периода, условно называемого мной «после Катастрофы». Понятное дело вспомнить что-то из жизни до Катастрофы, даже в такой трагический, наполненный адреналином час, я не смог. Во-вторых, я весь вспотел от страха как обезьяна в духовке. Аж по спине потекло. В-третьих, полностью отдаваясь чувству самосохранения, я откинулся как можно дальше назад, пытаясь увернуться от летящего лезвия.
Что из этого всего меня спасло, я понял не сразу. Но когда разрубленные веревки упали на колени, я не потратил ни доли секунды на то чтобы попытаться это осознать. Просто подпрыгнул и что было сил заехал Эберу кулаком в лицо. В комнате раздался гулкий хруст: удивительно, но мои костяшки пальцев оказались в одной тональности с носовым хрящом Эбера. Питая природную тягу к музыкальности, мы вместе с Кохом простонали в аккомпанемент: Кох взвыл на высоких нотах, я – вывел басовую партию с переходом на грязную ругань.
Быстро освободив ноги от пут, я рванул к Эберу, выбил скальпель из его рук и вцепился ему глотку.
-Где Эн?!
-Stercus obrepsit[1], уважаемый! – простонал Эбер, захлебываясь хлещущей из носа кровью. - Что я могу еще сказать?
А потом рассмеялся.
-Ты мне тут кончай умничать! – затряс я его еще сильнее. - Где девка, я спрашиваю!
-Сократ! – заголосил Кох. - Плато…
Договорить он не успел. Я как следует приложил ему в висок, и он отключился.
Призыв о помощи, однако, дуболомы услышали и не преминули тут же ворваться в комнату. На их тупых лицах все так же сияла раскосая улыбка. Как ошпаренный я отскочил в угол. И весьма кстати, потому что один из верзил – не известно кто, Сократ или Платон, оба на одно лицо, - рубанул дубиной точно в том месте, где еще мгновение назад стоял я. Промедли чуть больше, и мокрого места от меня не осталось бы.
Выкручиваться пришлось на ходу. В нападающих тут же полетели монитор компьютера, стул, горшки с засохшими кактусами, колбы, склянки и еще куча разного хлама, попавшего под руку. Нападающие отступили. Но лишь до тех пор, пока вся мебель в радиусе моей руки не закончилась. Когда швырять стало нечего, они двинули в атаку.
Отступать к стене не хотелось, поэтому я двинул в сторону. Не самая лучшая идея, но в отсутствии других выбирать не приходилось. Верзилы тут же перехватили меня, но не так удачно, как хотели. Зацепились лишь за ногу, от чего я распластался на полу, упав рядом с лежащим Эбером. Это хорошо. Да, хорошо. Потому что у меня есть для вас подарочек.
Меня потащили волоком. Когда-то отделанный кафелем пол, теперь же представляющий собой бетонное крошево, как терка прошелся по спине. Ничего, переживем.
Один из дуболомов нагнулся ко мне, чтобы перехватить руки и поднять. И тут же получил наотмашь удар скальпелем. Лезвие аж звякнуло об челюсть выродка. Тот взвыл не хуже сирены в нашей Зоне безопасности и повалился набок, схватившись за лицо. Меня обдало брызгами крови.
Второй выродок, увидев корчащегося в крови напарника, несколько остудил свой пыл.
-Где Эн? – зарычал я, перехватив удобнее окровавленный скальпель. Увидев в глазах выродка искреннее непонимание, я повторил вопрос медленнее. - Девушка где находится?
-Тям! Тям! – замахал руками дуболом, показывая на дверь.
-Ложись на пол и не дергайся, а то голову отрежу! – пригрозил я ему.
Дуболом грохнулся на пол и затих. По всему его телу пробежала мелкая дрожь. Был бы хвост, так точно поджал бы.
Я бросился к двери, ведущей, как оказалось в соседнюю точно такую же комнату.
В темном помещении я не сразу обнаружил свою спутницу. Лишь тихий стон привел меня в нужное место. Как же я был рад ее видеть! Знать то, что рядом с тобой живой разумный человек, а не полоумный псих вроде Коха, воистину радостно! С помощью все того же скальпеля я освободил Эн, убедился, что с ней все в порядке, и мы рванули прочь по черным витиеватым коридорам лаборатории.
Бежали молча, боясь наткнуться на засаду. Кто знает, что тут может обитать? От Эбера, этого чокнутого убийцы, можно ждать чего угодно. В какой-то момент меня посетила жуткая мысль о том, что мы заблудились. Остаться в этом сыром подвале навечно меня не прельщало. Но, пробежав еще пару поворотов, мы наткнулись на железную и дверь, из щелей которой бил свет.
Не с первого раза мы сообразили, что она заперта. Толкали её, и плечами и ногами. Бесполезно. Я обшарил дверь и с не скрываемой радостью обнаружил засов, расположенный на уровне рук дуболомов. Жмурясь от света, мы выбрались наружу.
На этот раз дверь за собой я закрыл. Еще и булыжниками подпер. Для надежности.
5
В газетах пишут о начавшемся наступлении. Но нас это не касается. До Катастрофы, которая случится и изменит навсегда порядок вещей, еще восемь часов. Целых восемь часов беззаботного неведения в мире, которого большое не будет. Ничего не предвещает беды. По телевизору показывают выступление какого-то защитника природы. Он почти вопит, и постоянно отбирает микрофон у журналиста, требуя немедленного прекращения истребления редкого вида малазийских питонов, из которых, оказывается, делают сувенирные ремни и сумочки. Ты мечтательно говоришь о том, что не прочь заиметь одну такую сумочку из этого самого питона. Я смеюсь. Мы лежим в кровати, курим, смотрим в потолок, говорим о разных мелочах.
Вот так и мы и встречаем Конец Света, в обнимку, разговаривая о питонах и сумочках.
***
-Ты как?
-Жива.
Эн поправила растрепанную челку, немного погодя спросила:
-Сам как?
Дрожащими руками я обследовал свою многострадальную голову. Один из этих выродков хорошо приложился по ней, чтобы вырубить меня.
-Нормально. Сотрясения и перелома нет. А рана заживет. Жить буду.
-Отлично, - кивнула она. - Тогда пошли.
Я довольно быстро сориентировался на местности. От курса мы почти не отклонились – выродки утащили нас в глубину Мегаполиса, невольно сделав нам тем самым одолжение. Провели через первый рубеж, печально известный огромным количеством людоедов. Тем лучше. До Бездны, не люблю, конечно, загадывать, но все же, идти часа три-четыре.
Мы быстро преодолели два полуразрушенных здания и уже через четверть часа вновь вышли к нужной дороге.
Пыльная серость, густая, похожая на туман, щедро размазалась по пустынным улицам, заражая все в округе своей унылостью. Мы пробирались по центральной дороге, благоразумно решив, что идти узкими переулками, таящими в своих недрах все, что угодно, не безопасно.
Молчали, боясь потревожить здешнее кладбищенское упокоение. Тишина этого гиблого места была нарушена лишь два раза. Первый раз, когда с одной из многоэтажек обрушился от всепожирающей ржавчины громоотвод. И второй – когда я, уворачиваясь от летящих вниз металлических осколков, помянул не добрым словом всех святых. Эн, оказавшаяся, по счастливому стечению обстоятельств, на другой стороне улицы, лишь недовольно покачала головой. За маской безразличия на её лице я без труда разглядел первобытный испуг. Я и сам чувствовал себя не в своих штанах.
