Право на поединок - Семенова Мария Васильевна (книга бесплатный формат txt) 📗
В опочивальню вбежал Икташ, а за ним, почти одновременно, Сонмор с сыном и мастер УЛОЙХО.
– Виона, родная моя!.. – бросился к жене ювелир. – Что ты делаешь, Волкодав, отпусти!..
Та, что еще совсем недавно была ему ласковой подругой, ответила утробным звериным рыком, невозможным для человеческих уст. Приказ Богини – УМРИ! – переданный через неведомую побирушку, устремил всю ее волю на прекращение жизни, и силой тут что-то поделать было невозможно. Степной пожар не затушишь, хлеща тряпками пламя. Его усмиряют, пуская огонь против огня...
Волкодав знал, перед чем иной раз склоняется даже воля Богов. Каждый венн знал это с пеленок.
Перед материнской любовью.
Икташ, оказывается, тоже хорошо это знал.
Он не стал и пытаться помогать Волкодаву. Он прянул в сторону, и в его поднятой руке пронзительно заверещал выдернутый из люльки младенец.
– А вот сейчас да об угол... – жутко рявкнул он, озираясь по сторонам. Позже, вспоминая эти мгновения, Волкодав скажет себе: мало кто сумел бы так прикинуться беспощадным детоубийцей. Большинство людей, в том числе, наверное, и он сам, обязательно выдало бы себя хоть какой-нибудь мелочью, убедительно говорящей: ан нет, не убьет!.. Икташ не выдал себя ничем. Какую жизнь надо было для этого прожить, какие тени похоронить в дальних закоулках души?..
Между тем несчастный ювелир, сошедший с ума вместе с остальным миром, устремился на помощь ребенку. Хилый с виду горбун явил неожиданную прыть, но отец и сын Сонморы перехватили его. Они-то, не затуманенные любовью и страхом, вмиг поняли, что было на уме у Икташа.
Виона с новой силой рванулась из рук у Волкодава и отчаянно закричала. Мог ли думать венн, что когда-нибудь с радостью и облегчением будет слушать такой вот крик, полный боли и ужаса!.. А вот слушал и радовался, ибо это был обычный человеческий крик. Не рев взбесившегося животного. И чувство в нем звучало самое что ни есть человеческое. Рассудок матери, испугавшейся за малыша, на какое-то время прояснился, переборов чудовищное стремление к смерти...
– Эврих!.. – крикнул Волкодав, заметив появившегося арранта. – Живо сюда!.. Расколдовывай!..
Он в двух словах, как умел, объяснил молодому лекарю случившееся. И всей кожей ощутил неуверенность и страх своего спутника. Так юный воин, привыкший к потешным боям, впервые сталкивается с настоящим противником, не на шутку жаждущим его крови, и вдруг понимает, что кончилась мальчишеская игра и с духом собираться некогда – хватай оружие и убивай, не то вот прямо сейчас сам будешь убит. Эврих, понятно, уже не был безусым юнцом, только-только отправившимся на подвиги. Случалось ему совершать и лекарские деяния, и скручивать жестоких врагов, защищая себя и других. Однако судьбе было угодно подсовывать ему все новые испытания. Спорить с Богиней!.. Он об этом поистине не просил. И дернула же нелегкая пойти с венном в этот Небесами проклятый дом, гдеПока он колебался, Виона опять начала превращаться в дикую кошку. Повеление Богини как будто пробудило в ней нечто нечеловеческое, и это нечто рвалось наружу, словно крылатое насекомое, раздирающее кожу отслужившей личинки. Вот только появиться должна была не безобидная бабочка или стрекоза, а...
Тут из-за спины Эвриха возникла Сигина, о которой в суматохе успели благополучно забыть. Вид у нее был по обыкновению безмятежный, но комнату она пересекла так решительно и быстро, что никто не сообразил помешать ей. Маленькие мягкие ладони легли на виски бьющейся, невнятно хрипящей Вионы и с неожиданной силой повернули ей голову, заставив посмотреть в глаза. Волкодав успел приготовиться к худшему, и когда Виона внезапно обмякла, безвольно повиснув у него на руках, венн успел ощутить укол ледяного ужаса – все, умерла!.. Это продолжалось мгновение, он тут же понял, что несчастная женщина еще дышала, пускай неровно и слабо. Ее губы шевельнулись, что-то произнесли. Волкодаву послышалось: «Мама...»
Наверное, бешеная борьба просто вычерпала все ее силы. Как бы ни могуча была ворожба, нельзя требовать от человеческого тела того, на что оно не способно. Венн очень осторожно опустил Виону на краешек ложа, но рук не убрал, чтобы не приключилось никаких неожиданностей. Мастер УЛОЙХО уже стоял на коленях возле постели. Он звал Виону и плакал, гладя любимую по голове, по растрепанным, спутанным волосам, на которые он так и не успел возложить диадему из чудесных камней. Икташ отдал няньке ребенка. С появлением в комнате Сигины мальчишка необъяснимым образом успокоился, но обращать внимание на подобные мелочи было, право же, недосуг.
– Вот теперь расколдовывай, – сказала Сумасшедшая Эвриху. Она крепко держала Виону за оба запястья. И добавила нечто совсем уже непонятное: – Вдвоем мы сильнее.
Сильнее Богини?.. – усомнился про себя Волкодав. Отогнать гибель, причиняемую Ее третьестепенными посланцами, вроде отравленной стрелы или морового поветрия, – это еще куда ни шло. Преодолеть волю, изреченную Ею Самой...
Эврих, в отличие от него, как-то сразу отбросил сомнения. Нагнулся к Вионе и, сосредоточенно зажмурившись, возложил руки ей на темя. Совсем как Тилорн.
– А ты пусти девочку, сынок, – сказала Волкодаву Сигина. – Больше биться не будет, не позволим мы ей.
И венн поверил. Наверное, потому, что звучала в голосе Сумасшедшей некая необоримая основательность: так могла бы говорить Мать Земля, если бы человеку было дано слышать Ее речи. Волкодав, бдительный телохранитель, сразу и окончательно успокоился насчет Вионы. Но зато подумал о нищенке. Вернее, о той, что в облике бездомной попрошайки плакала у ворот, а потом, получив от добрых людей подаяние, таким вот образом отблагодарила за ласку. С мастером УЛОЙХО рассуждать было бесполезно, и он обратился к Сонмору:
– Я за той... искать стерву...
Великий вор сразу понял, о ком шла речь, и кивнул:
– Ступай. Икташ здесь присмотрит.
Лицо Эвриха приняло отрешенное выражение, губы чуть заметно улыбались, что-то шепча.
– Я с тобой! – вызвался Луга. – Всех на ноги поставлю, а потаскуху на кол посадим!
Выскочив вместе с Кей-Сонмором за ворота. Волкодав живо огляделся по сторонам, но не обнаружил ничего, могущего подсказать хотя бы, в какую сторону скрылась посланница Вездесущей. На каменной мостовой, скупо освещенной факелом в руке молодого вора, конечно, не было никаких следов. Камень блестел от осевших капель тумана. Венн вдохнул зябкий сырой воздух и подумал о том, что люди Кей-Сонмора, вероятно, в самом деле перевернут вверх дном весь Кондар. И поймают с десяток нищенок, чем-нибудь похожих на ту. И всех предадут чудовищной смерти. Младший Сонмор любит своего побратима и ни перед чем не остановится, отмщая за ужас, пережитый его любимой женой. Но кто поручится, что среди наказанных будет и виноватая? Ибо хитроумны вестники Смерти и немного найдется равных им в умении уходить от погони...
Все же ему упорно казалось, будто след остался нестертым. И еще, будто некая часть его существа обо всем уже догадалась, и догадка плавала у самой поверхности, но не могла пробиться к сознанию. Надо лишь чуть-чуть поднатужиться, сделать усилие, и он сообразит, в чем тут дело. Запах?.. Нет, не запах. Дворовые псы, выбежавшие с людьми, потыкались носами в уличный камень и принялись неудержимо чихать, а потом поджали хвосты и удрали обратно в калитку. Что-то тоньше запаха и в то же время сильней... Волкодав опустился на корточки, пристально вглядываясь в булыжник мостовой, испрашивая ответа...
И внезапно все понял. И увидел след, вплетенный в туман, столь же ясно, как стоявший рядом Кей-Сонмор мог бы увидеть отпечаток ноги на мягкой земле. Вот и венн приметил внутренним оком отголоски чьих-то мыслей и чувств, задержавшиеся в смятой пустоте ночи. И даже удивился, как такая простая догадка не посетила его сразу же. Зато теперь оставалось только воспользоваться вновь открывшимся знанием. Благо духовные отпечатки многих людей разнились так же сильно, как и запахи тел. Волкодаву понадобилось мгновение, чтобы легко выделить нужный.
