Изъян (СИ) - Инк Анна (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
- А если я правильная цэрпера, не демотивированная, и ещё надеюсь на продвижение по карьерной лестнице? Как думаешь, можно достигнуть пика, если найти несоответствие в медицинском освидетельствовании, и выяснить настоящую причину?
- И подставить ЗОП? Если бы всё было так просто, никто бы в крематории не засиживался до пенсии. Думаешь, самая умная?
В коробке красивая одежда. Сорокового размера. Я разворачиваю чёрную водолазку с горлом – украшена на груди россыпью голубых и серебряных страз, за один из них зацепился волос – белый с розоватым отливом. Штаны из тонкой ткани, просвечивали бы на ягодицах, если бы не нашитые продолговатые карманы. В одном из них кое-что есть.
- Если бы не лицо, можно было и на естественную списать. В характеристике написано, что нет телесных повреждений, в том числе половых органов; в области промежности не обнаружено ни углублений, ни атрофии кожи; исследование заднепроходного отверстия и слизистой прямой кишки также не подтвердило совершения насильственных действий, - патологоанатом перестаёт зачитывать и говорит: - Давай-ка повернём её на бок... Я действительно нигде не вижу ни ссадин, ни кровоподтёков. Ни на спине, ни на внутренних сторонах бёдер, шея чистая, странгуляционная борозда отсутствует. Скорее, асфиксия была обтурационная. Могла и вправду сама чем-то подавиться. А лицо так содрали – для развлечения.
- Значит, будем писать – естественная причина смерти.
- Несчастный случай, - бормочет другая. - Ты вообще когда-нибудь проводила осмотр цокольных до этого?
Узкий шарф, расшитый камнями – внутри их прозрачных оболочек шерстинки, по три в каждом камне: структура волоса красивая, трёхцветная, идущая от холодного белого через рыжий к шоколадно-коричневому. Такие камушки с шерстью натуральной кошки внутри – как минимум по триста психаров за один. Хозяйка этого шарфа прилично тратилась на одежду.
- Нет, не проводила.
- А я проводила. Она совсем не похожа на цэрперу с цокольного этажа. Их доставляют в таком состоянии…в первый раз меня даже стошнило от аффективного выброса. Подставляешь? Я, и испытала эмоцию жалости.
- Здесь указано, что она была осуждена за нарушение Статьи 1 ОП первого сентября. Может, просто не успели ничего с ней сделать?
- Шутишь? Девять дней к ней никто не прикасался? Они набрасываются на женщину, как только она оказывается на цокольном этаже.
- Может её и отъестествовали в первый день, но так не понравилась, что сразу отсеяли.
- Помоги-ка мне. Давай посмотрим на состояние девственной плевы.
- Девственная плева отсутствует.
- Посмотри на края, полностью зарубцевались. Не соответствует по срокам, учитывая толщину.
- Значит, самое грубое нарушение Статьи 1 – её успел отъестествовать какой-то мокль.
- Ну, тогда тем более на ней не должно было остаться живого места. Они знаешь как бесятся – зоповцы – что не сами дефлорируют.
Цепочка, с серебристым кулоном. Похожа на цифру один, только перевёрнутую, как будто отражающуюся в зеркале.
- Может, она была суррогаткой – отсюда разрыв? Профессию не указывают?
- Нет, не указывают. Но беременностей не было.
Обе женщины поворачивают ко мне головы, когда я выхожу из кладовой. Они нависли над раздвинутыми ногами трупа.
- Ты же боишься трупов, - говорит одна из патологоанатомов.
- Она же с цокольного? – уточняю я. – Всегда хотела взглянуть на женщину, которую наказали за нарушение Статьи 1 ОП. Любопытство перевесило страх.
- Ну, подходи поближе. Только этот случай – исключение. Не избита, не изнасилована, тело не изуродовано. Только лицо содрали.
Я делаю несколько шагов и с безразличием всматриваюсь в запёкшуюся коричневую массу на месте лица – его обрамляют белые с розоватым отливом волосы. Я уверена, что это она. Я уверена, что это труп Саши 8дробь82.
- Ну, как тебе? – спрашивают меня.
- Ничего особенного, - пожимаю я плечами. Перевожу взгляд на них. - Я уже закончила с её вещами. На сегодня это моё последнее задание. До завтра.
Я выхожу в длинный коридор и иду в отдел «Сжечь». По мере моего приближения к нему в комбинезоне становится невыносимо жарко. Пот начинает стекать с моего лба крупными каплями, будто я горько-горько оплакиваю кого-то. Или что-то. Жар печей проникает сквозь стены. Открываю дверь, и он волной обдаёт меня. Пахнет горелой пластмассой. На меня смотрит зияющая пасть распахнутой рыжей печи, из утробы которой выпрыгивают и вытанцовывают макабрические ритмы языки пламени. Красиво, и совсем не страшно. Огонь завораживает и манит, как круговерть психара.
Я отдаю коробку человеку, который при мне отправляет её в печь, даже не сверив содержимое со списком. В раздевалке снимаю комбинезон. Выхожу из крематория.
Мои руки в карманах толстовки. Одна рука нащупывает комочек из блокнота Инга. Другая крепко держит устройство «живая открытка», которое я вытащила из кармана штанов Саши. Я переживаю, чтобы случайно не нажалась кнопка, и не пропали в прохимиченном городском воздухе слова-пузыри, которые он оставил здесь для неё.
23. Последний квартал суток
Я уверена, что «живую открытку» подарил Саше Инг. Больше всего я боюсь, что в ней то же самое, что он печатал для меня – слово в слово. А если он таких поздравлений сделал не для двух, и даже не для трёх девушек. Мой внутренний голос был прав. Инг – провокатор. Ведь он сам говорил, что дружил с зоповцами. Зоповцы привозили ему запрещённые вещи из поселения. Он соврал мне про склад – он там был. Инг работал на ЗОП. И Саша – просто одна из его жертв. Как и я.
Она была не девственницей. И кто, если не Инг? Однозначно она выбрала его. Его зрачки умели расширяться, а я будто делала вид, что ничего не замечаю. Все делали Ингу поблажки. Каким успешным аполло он мог бы стать. Лишь один изъян перечеркнул весь его жизненный путь; такой незначительный изъян лишил кого-то из Зозо идеального донора, и это так неправильно, что чувство справедливости начинает выть от тоски.
Саша исчезла в январе. И всё это время она была жива. Её фигура не деформировалась – значит, она нормально питалась; её волосы отросли, но их кончики не секутся, а корни равномерно выкрашены в белый с розовым отливом цвет – значит, она имела право и возможность ухаживать за собой; у неё были асенсориновые пятна – это значит, что ей приходилось бывать загородом не менее пяти раз. Возможно, она всё это время и жила там. При ней были её собственные вещи. Никто даже не удосужился отобрать у неё «живую открытку». Кто такой милосердный?
Все вокруг меня знают, что происходит. Оказалось, что нет чётких границ между классами, что нет строжайших секретов, которые не разглашаются ни при каких обстоятельствах, нет ни одной статьи в ОП «Стандард», которую бы не нарушали горожане буквально каждый день. Моё пребывание здесь начиналось лишь с одного вопроса – когда же я вернусь домой? А потом я встретила Инга. И всё, что прежде было утверждением, превратилось в вопросы. Чем дольше я искала на них ответы, тем больше новых вопросов у меня появилось. И ни один, ни один из них, мать моя женщина, не был выяснен. Я не знаю, что произошло с Витой. Не знаю, что на самом деле произошло с женщинами, которые пропали. Я не знаю, зачем психары перевозят на выселки – возможно, элита собирается экспортировать энергию Города в другие государства, но тогда в этих государствах необходимо построить оборудование, перерабатывающее психары – а это раскроет секрет устройства купола, и наш городской универсум перестанет быть уникальным, а значит и потеряет свою независимость. Я не знаю, кто такой Инг. Если появлялось какое-то подозрение в его нечестности, я отметала это подозрение как только обстоятельства давали малейшую лазейку для доверия к нему, и возвращалась к уверенности в этом человеке с такой жаждой, что…просто даже стыдно.
Жизнь в Городе должна была научить меня одному: нет истины, есть варианты, из которых нужно выбрать самый подходящий мне; подходящий - значит такой, чтобы верить в этот вариант было приятно. Я поставлю точки, руководствуясь моим новым знанием об этой поливариантности – вот как я поступлю. Как только я вернусь домой, тут же потребую встречи с Альфой. И я не буду расплываться в благоговейной улыбке, когда она берёт меня за руку, и обещает позаботиться обо мне – я буду строга, даже бесчувственна, пока она не ответит мне на каждый мой вопрос. И уже сама буду выбирать, в какой вариант мне верить. Только одного я спросить не смогу – кто же такой Инг?
