Право на поединок - Семенова Мария Васильевна (книга бесплатный формат txt) 📗
«А ты дарил когда-нибудь жизнь?» – однажды спросил его Серый Пес.
«Любовь – дарил, – ответил аррант. И добавил с усмешкой: – Ведь каждый раз, дурень, боялся, кабы чего не случилось. Ребенка то есть... А теперь как подумаю, что там, может, дочка или сын уже бегает, так на душе и потеплеет. Все-таки... продолжение...»
С того дня повелись в доме ювелира УЛОЙХО довольно странные посиделки. Каждый день приходили гости, и мастер, что было совсем не в его обычае, откладывал инструменты и покидал верстачок. Приходил Кей– Сонмор, приходил и его почтенный отец, сопровождаемый молчаливым Икташем. Впервые придя, Икташ кивнул Волкодаву, как старый знакомец, и после весь вечер не отходил от Вионы. Сонмор с усмешкой спросил Волкодава, прошла ли его болезнь ("Какая болезнь?..» – испугался Улойхо).
Что же касается Луты, то он привел с собой Рейтамиру, которой стал явно благоволить, и она целый вечер пела, радуя гостей и хозяев.
В другой раз пришел Эврих. Он действительно на редкость занятно рассказывал о Мономатане, где побывал восемнадцатилетним. К тому же выяснилось, что в те времена он выучился говорить на родном языке Вионы и не все еще успел позабыть. Сообща они даже решили, что он вполне мог случайно видеть ее, когда странствовал по лесным рекам на лодке. Она, правда, совсем не помнила светлокожего чужестранца. Он тем более не помнил голубоглазую голенькую малышку, но кого это волновало?.. Главное, что за разговорами и угощением незаметно минула еще одна ночь, прежде такая страшная для Вионы. Под утро с Эвриха взяли священное слово прийти опять.
Но, конечно, чаще в дом заглядывали люди, о которых Волкодав не знал совсем ничего. Он отлично видел, что его колючий, напряженный, ищущий взгляд был им неприятен. Ну что тут поделаешь?.. Волкодав предпочел бы отбиваться от десяти переулочных головорезов, чем от одного убийцы, воспитанного почитателями Смерти. Человек, для которого страха гибели просто не существует, – самый опасный противник. Он не защищается и не бережет свою жизнь. Он думает только о том, как бы убить. И почем знать, под какой личиной он явится?.. Старого знакомца, много раз у тебя в доме дневавшего и ночевавшего? Любимого, проверенного слуги? Молодой рабыни, как будто случайно купленной на торгу?..
Волкодав не впервые сталкивался с чтившими Морану Смерть. И вполне отдавал себе отчет, что не постиг даже и доли всех их уловок. Просто не дано этого человеку, чей народ привык называть смерть Незваной Гостьей. А вовсе не Вездесущей или Желанной... Как, к примеру, распознать отравителя, если он сам рад отведать собственный яд. только чтобы лишить тебя бдительности?..
Когда-то венн себя спрашивал, почему и за что недолюбливают телохранителей. Вроде добрым делом занят охранник, жизнь хозяйскую бережет, а всем неприятен... Наверное, решил Волкодав, вот за эту самую вечную подозрительность. Велика радость каждый день видеть подле себя такого хмуро-настороженного, точно большой взъерошенный пес?.. И как с тем псом, не поговоришь с ним, не погладишь. Заворчит, зубы оскалит. Не мешай, дескать, службу нести...
– Я смотрю, тебе спокойней, когда ты сам гостей выбираешь, – сказал мастер УЛОЙХО. Венн ответил:
– Пусть будет так, как спокойней для госпожи. Вдвоем они все-таки учинили Вионе подробный расспрос. Поначалу молодая женщина залилась горькими слезами и не хотела ни о чем говорить. Потом расплакалась еще горше и созналась, что в самом деле ждет гибели. Скорой, неотвратимой и страшной. Она упала на колени перед мужем и просила прощения за то, что так рано покидает его. УЛОЙХО поднял ее на ноги и сам не удержался от слез, а Виона уже схватила за руки Волкодава:
– Меня ты не спасешь, но защити нашего сына!.. Вездесущая... Если проклятие и на него...
Схватив мальчишку из люльки, она попыталась вручить его Волкодаву. С венна было весьма непросто сбить внешнюю невозмутимость. И уж по крайней мере требовались для этого не рыдания женщины, которую его наняли охранять. Не изменившись в лице, он посмотрел ей в глаза и сказал:
– Пусть сначала перешагнут через меня, девочка. А меня знаешь сколько раз убивали? Никому пока не удалось.
– Обо мне ты не думай... – все повторяла Виона. – Сына... сына убереги...
– Не хорони себя до срока, – сказал венн. – Мужа пожалей, видишь, плачет уже.
Плохо было то, что она сама толком не знала, когда наступит тысячный день.
Эвриху тоже нравилось у ювелира, ибо душа просила разнообразия. Беседы со жрецами в равной степени развлекали его и давали пищу уму, не говоря уже про счастливую возможность блеснуть ученостью перед понимающим собеседником. Никила, и в особенности его седовласый Наставник, это не полуграмотный венн, открывающий рот два раза на дню... Да и то чаще затем, чтобы брякнуть нечто ему, Эвриху, неприятное...
Сойдясь с Учениками Близнецов, молодой аррант стал частенько устраивать себе отдых от грамотейских трудов в «Сегванской Зубатке» и шел в Дом Близнецов. Тем паче что Сумасшедшая Сигина окончательно переселилась туда из «Нардарского лаура» и ходила за болящими вместе со жрецами, оказывавшими деревенской дурочке необъяснимый почет.
Знакомство с мастером УЛОЙХО обещало замечательную главу для путевых заметок Собирателя Мудрости. Когда ювелир пригласил арранта еще раз посетить его дом, Эврих с радостью согласился. Беда только, предвкушение нового вечера в обществе УЛОЙХО и его супруги совсем лишило его осторожности. Он упомянул о приглашении, сидя в лечебнице у жрецов. Наказание последовало незамедлительно.
– Я пойду с тобой, – безмятежно заявила Сигина. – Будет о чем рассказать сыновьям, когда они наконец вернутся ко мне.
Весь день Эврих не знал, как отделаться от полоумной старухи. Обижать Сигину он не хотел, а по-другому заставить ее отступиться решительно не удавалось. Ученый, чья книга удостоилась хранения в Силионской библиотеке, скоро исчерпал свое красноречие и убедился в его бесполезности. Когда выяснилось, что Сигина то ли не разумеет вполне понятных намеков, то ли разумеет, но предпочитает пропускать мимо ушей, Эврих мысленно махнул на бабку рукой. Во имя усов Морского Хозяина, присохших к утесам, где купалась Прекраснейшая!.. – плюнул он про себя. Да пускай все идет так, как угодно судьбе!..
Волкодав думать не думал, что станет однажды завидовать бессемейному и бездетному человеку. А вот поди ж ты, дожил. Икташ сидел в другом углу мерцавшей огоньками «шкатулки», и Волкодав завидовал ему. В смуглокожем нарлаке вообще нельзя было заподозрить телохранителя. И тем более – охранявшего такого большого человека, как Сонмор. Никто не косился на него из-за неприятного взгляда. Со спокойной улыбкой, как положено вежливому слушателю, смотрел он на Эвриха, увлеченно повествовавшего о своих путешествиях. Однако венн знал:
Икташ присматривал за каждым человеком в комнате. И весьма зорко. За Сонмором, своим другом и господином. За Эврихом, который по укоренившейся привычке то и дело вскакивал, бросал на руку плащ и принимался расхаживать между дверью и каменным деревом... За хозяином и хозяйкой. За Сигиной, мирно вязавшей что-то в углу позади рабочего столика. И за ним самим, Волкодавом. Если неведомый убийца хоть как-то обнаружит себя, рассеянный с виду Икташ заметит его, может, даже и первым.
Кто-то на месте Волкодава стал бы, наверное, ревновать. Венн был благодарен. И думал, как бы поучиться у этого человека.
– ...И распространяется этот малорослый народ воистину подобно лесному пожару или полчищам муравьев, не щадящих на своем пути ни цветка, ни птицы в гнезде... – говорил тем временем Эврих. Говорил он негромко, почти шепотом: подле Вионы спал в плетеной люльке ребенок. Молодая женщина нипочем не желала с ним разлучаться, и мастер УЛОЙХО утешал себя тем, что дыхание благородных камней должно было пойти его сыну только на пользу.
Тут отворилась дверь, и служанка, поклонившись, безмолвно замерла на пороге.
– Что тебе, милая? – спросил УЛОЙХО, когда Эврих прервал свою повесть и потянулся за кубком.
