Самоцветные горы - Семенова Мария Васильевна (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Камни Сокровищницы, не имевшие выражаемой числами цены, уходили туда, откуда пришли, и с ними уходил их древний Хранитель. Может, он был даже рад такому окончанию своего долгого, слишком долгого века. И уж вовсе не подлежало сомнению, что ни один из смертных ещё не удостаивался столь драгоценной гробницы, – и вряд ли удостоится впредь...
А люди снизу всё бежали, отчаянно бежали по рушащейся под ногами земле, – вверх по склонам, туда, где была надежда спастись. Эврих время от времени поглядывал на толпу, волею случая избравшую для бегства подъездной тракт, выводивший как раз к “их” перевалу. Люди успели взобраться достаточно высоко, они были на расстоянии, которое Эврих отважился бы назвать близким. Он уже различал отдельные лица, когда сразу два Зуба – Средний и Большой – всё-таки начали разваливаться и рушиться туда, где раньше стоял Южный, а теперь клокотала поглотившая его прорва – месиво из тающего камня и чего-то, что казалось водой, но, наверное, всё же не было ею, потому что не может, не имеет права быть на свете подобной воды.
Под тяжестью падающих навзничь гор прорва тяжело всколыхнулась... и выстрелила в разные стороны густыми фонтанами этой самой не-воды пополам с камнем и паром. Как лужа, по которой топнул ногой великан.
Один из фонтанов, тяжеловесно взметнувшись, помешкал в измерявшейся сотнями саженей вышине... и начал невыносимо медленно оседать... прямо туда, где из последних сил бежали вверх почти уже спасшиеся люди. Ветер, подувший со стороны гор, стал вдруг ощутимо горячим...
– Афарга!.. – закричал Эврих, но лишь зря надорвал горло. Его голос был так же беззвучен, как и все прочие голоса – кроме голоса Земли, корчившейся в очистительных муках.
Однако крик не понадобился. Афарга увидела то же, что и аррант. С плеч девушки упал на дорогу меховой плащ, которым она укрывалась от горного холода... и в луче света пронзительно вспыхнуло огненно-алое одеяние. Афарга вскинула руки, словно поднимая над головой остроконечный щит своей родины... Его можно было даже увидеть. Там, высоко, где ударилась о преграду падавшая из-под облаков смерть. Не зря жили одиннадцать поколений Тех-Кто-Разговаривает-с-Богами. Их наследница отдавала всё, что было завещано ей ушедшими в Прохладную Тень, и щит выдержал. Клубящаяся смерть стекла по нему и обвалилась на склон гораздо ниже бегущих. Тень Мхабра улыбалась на небесах, видя подвиг младшей сестрёнки. Афарга зашаталась, у неё ослабели колени. Тартунг подхватил её на руки и увидел, что девушка торжествовала. “Ты видел! – прочитал он по движению губ. – Я могу не только сжигать...” Потом она закрыла глаза.
А Эврих тщетно искал Волкодава среди спасшихся, достигших наконец каравана.
Между тем Волкодаву уже не было особого дела ни до Самоцветных гор, ни до иных забот и хлопот этого мира. Так оставляют душу переживания дальней дороги, когда человек наконец открывает калитку и возвращается ДОМОЙ.
Его только слегка удивило, когда, шагнув за порог смерти, он не обнаружил себя на уводящем круто вверх каменистом откосе, о котором учила его вера. Камни под ногами окажутся прижизненными поступками, с детства знал Волкодав, и одни будут надёжной опорой твоему восхождению, а другие сразу покатятся вниз...
Ничего подобного: он стоял на цветущем лугу, на роскошной мягкой траве. Он в недоумении оглянулся и увидел этот откос у себя за спиной. И там, далеко внизу, в иных сферах бытия, что-то происходило. Неистово вихрились чёрные и белые облака, били исполинские молнии, вздымались и опадали неправдоподобные тени... Смотреть туда было всё равно что вспоминать позавчерашний сон, к тому же несбывшийся, и Волкодав пошёл вперёд, с наслаждением ступая босиком по тёплой земле. Любопытный Мыш немедленно снялся с его плеча и помчался исследовать новое и необычное место. Он был по-прежнему с Волкодавом, да и могло ли случиться иначе?.. Венн поправил за спиной Солнечный Пламень и двинулся следом за ним.
Он едва успел сделать несколько шагов, когда из травы перед ним поднялось величественное Существо. Могучий Пёс такой мудрости и благородства, что захотелось немедленно склониться перед ним до земли, – Волкодав понял, что встречать его вышел сам Предок.
Каково же было его изумление, когда Предок... первым поклонился ему. А потом, выпрямившись и встряхнувшись, накинул ему на плечи свою искрящуюся, живым золотом и серебром затканную шубу.
Это была величайшая честь, которой Предок мог удостоить Потомка.
Когда беглецы увидели реку Ель, стало ясно, которая из двух сестёр больше отвечала Матери Светыни и норовом, и красой. Челна, хотя вроде бы давала всему руслу “чело”, была неторопливой, мутноватой и сонной. Ель же падала с севера хрустальным потоком, разогнанным в гранитных теснинах, налетала с такой стремительной удалью, подхватывая сестрицу, что та, ни дать ни взять оробев, в месте слияния давала изрядный крюк к югу.
Тут уже от лодки стало совсем мало проку. Течения Ели ей было не одолеть даже под парусом, тем паче на вёслах.
Одно утешало: от стрелицы<Стрелица – мыс, образуемый слиянием двух рек (или разделением на рукава). Теперь мы чаще говорим “стрелка”. > было уже не так далеко до заветных кулижек. Может, хоть они оградят?..
Лодку загнали в тихую заводь, в заросли ивы, и там тщательно спрятали. Хотя не подлежало сомнению, что если псиглавцы доберутся сюда, то найдут её без труда. А ведь они доберутся. И найдут. Такова была слава этих людей. Встав однажды на след, они его не теряли. И не прекращали погони.
– Были вы мне доброй семьёй... – ступив на берег, сказала Эрминтар. – А теперь не поминайте лихом... Бегите.
В лодке, под парусом, у послушного руля, она в самом деле выглядела прекрасной. Сухой берег вновь сделал её неповоротливой и неуклюжей, негодной к поспешному бегу сквозь лес и кусты, вверх-вниз по каменистым холмам.
Оленюшка покачала головой.
– Мы – венны, – сказала она. – И ты тоже наша теперь. А у нас сестриц не бросают.
Шаршава, не тратя зря времени, припал на колено:
– Полезай на закорки.
От его левой руки по-прежнему не было проку, но ноги держали крепко. Уж как-нибудь хватит их крепости и на двоих.
Осень богато разукрасила северный лес, подарив вкраплениям лиственной зелени богатство всех мыслимых красок. Красавица Ель лежала в берегах, словно драгоценное отражение неба. Её сапфирную синеву постепенно затягивала мутно-белёсая пелена. В юго-западной стороне горизонта уже не первый день почти неподвижно стояла ровная стена облаков; сегодня с утра эти облака взялись вдруг набухать, темнея и разрастаясь, и в дыхании ветра начал чувствоваться тот особый острый холод, что предвещает появление снега.
– Буря идёт, – сказала Заюшка.
Они с Оленюшкой несли детей. Псы трусили по пятам, навьюченные поклажей.
– Может, следы заметёт? – понадеялась Эрминтар.
Выросшая на острове посреди моря, она ничего не смыслила в лесной жизни.
– Обязательно заметёт, – сказал ей Шаршава. .
Он-то знал, легко ли сбить со следа натасканную ищейку. Тем более такую, какими были “гуртовщики пленных”, поколениями охотившиеся на людей. Ещё он, как любой венн, знал травы, отшибающие нюх у собак. Но эти травы нужно было ещё разыскать, собрать, приготовить, на что никто не намерен был давать им время... да и какая сила в них сейчас, в травах, когда всё засыпает, всё готовится под снег уходить?..
Что ж, у него был за поясом добрый дроворубный топор. И в правой руке ещё оставалось достаточно силы. Сразу его не повалят. И, может, хоть кто-то из девок успеет-таки добежать до кулижек. Детей донести...
Тучи разворачивались огромными крыльями. Шаршава оглянулся с вершины холма, и ему померещились в них, очень далеко, мертвенные отсветы молний. Там, на юге, упираясь белой макушкой в самые что ни есть небесные своды, стояла грозовая “наковальня” – только превосходившая всё, что Шаршава до сих пор видел. Тем не менее в воздухе пахло по-прежнему снегом, а не дождём.
