Крыса из нержавеющей стали появляется на свет - Гаррисон Гарри (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
И я знал, куда мне нужно было сейчас двигаться. Это было последнее место, где им бы вздумалось меня искать этой ночью. Вниз через люк и дальше по темному коридору. Кое-кто из заключенных все еще обсуждал события этой ночи, но похоже, что все они уже лежали на своих койках. Бесшумно я спустился по лестнице и пробрался в камеру 567Б. Отворив дверь в абсолютной тишине и точно так же закрыв ее за собой. Мимо своей разобранной кровати к кровати моего приятеля-доносчика Вилли, похрапывающего в неправедном сне. Моя рука крепко сжала его рот, и он тут те широко открыл глаза, в то время как я с каким-то первобытным садистским наслаждением прошептал ему в ухо:
— Считай, что ты мертв, крыса позорная. Ты позвал охрану и сейчас получишь то, что заслуживаешь…
Он сделал гигантское усилие приподнять свое тело и потерял сознание. Глаза тут же закрылись. Уж не убил ли я его? Мне вдруг стало совестно своей дурно пахнущей маленькой шуточки. Нет, не убил, он просто без сознания, легко и размеренно дышит. Я пошел за полотенцем, намочил его в холодной воде — затем дал ему почувствовать всю свою доброту. Его вопль превратился в бульканье, так как я успел заткнуть ему рот полотенцем.
— Я благородный человек, Вилли, так что тебе повезло. Я не собираюсь тебя убивать. — Мой шепот, казалось, немного успокоил его, потому что я почувствовал, что его тело перестало трястись от страха. — Ты мне поможешь. Если ты это сделаешь, я не причиню тебе никакого вреда. Вот тебе мое слово. Приготовься ответить на мой вопрос. Подумай хорошенько над ним. Тебе надо будет прошептать только одно. Ты должен мне сказать, в какой камере сидит Стингер. Кивни головой, если ты готов отвечать. Хорошо. Я вытаскиваю полотенце. Но если ты вздумаешь шутить или скажешь что-либо другое, тогда можешь распрощаться с жизнью. Итак…
… — 231 Б…
На нашем этаже, прекрасно. Полотенце возвратилось на место. Затем я крепко придавил вену за его правым ухом, перекрывая поток крови, снабжающий кислородом мозг. Шесть секунд — потеря сознания, десять — смерть. Он задергался, потом снова затих. Я отпустил палец, досчитав до семи. У меня и в самом деле была великодушная натура. Я вытер полотенцем лицо и руки, затем наклонился за башмаками и надел их. Затем еще одну рубашку и куртку. После этого я залпом выпил, наверное, целый литр воды и был готов вновь предстать перед миром. Я сорвал с кроватей одеяла, намотал их на руку и вышел из камеры. На цыпочках, стараясь ступать совершенно бесшумно, я прокрался к камере Стингера. Мне показалось, что я свободен и невосприимчив ни к чему вокруг. В то же время я понимал, что это глупо и опасно. Но после полученных за этот вечер травм и переживаний я словно исчерпал весь свой запас страхов. Дверь камеры открылась от одного моего нежного прикосновения, и глаза Стингера тоже моментально открылись, стоило мне только тронуть его за плечо.
— Одевайся, — тихо сказал я. — Мы бежим прямо сейчас.
Моих слов было для него достаточно — он не стал задавать лишних вопросов. Просто натянул на себя одежду, пока я брал одеяло с его койки.
— Нам понадобится по крайней мере еще два.
— Я возьму у Эдди.
— Он проснется.
— Я прослежу, чтобы он снова уснул.
За вопросительным бормотанием последовал глухой удар. Эдди продолжал досматривать свои сны, а Стингер забрал оставшиеся одеяла.
— Вот что мы сделаем, — сказал я ему. — Я нашел выход на крышу. Мы пойдем туда и свяжем эти одеяла вместе. Затем спустимся но ним вниз и удерем. О'кей?
О'кей! Никогда в жизни я не слышал более безумного плана. Но Стингер ответил:
— О'кей! Пойдем!
Еще раз вверх по лестнице — я уже устал взбираться по ней — и вообще устал за ночь. Я вскарабкался по железным ступеням, отпер дверцу люка и вытолкнул одеяла наружу, когда он передал их мне. Мы не проронили ни слова, пока я не опустил люк и не запер его на замок.
— Что случилось? Я слышал, что ты сбежал, и собрался уж было убить тебя, если бы они вновь поймали тебя.
— Это не так-то просто. Я расскажу обо всем после, когда мы смоемся отсюда. А сейчас давай вязать узлы. Бери за противоположные углы; мы должны извлечь из того, что имеем, наибольшую длину. Вяжи двойным узлом, как тебя учили в подростковом клубе. Вот так.
Он вязал и вязал, как безумный, пока все углы не были соединены, затем потянул за концы и удовлетворенно хмыкнул. Я привязал один конец к солидно выглядевшей трубе и сбросил одеяла вниз.
— Не хватает по крайней мере двадцати футов, — сказал Стингер, хмуро посмотрев на землю. — Иди первым, ты легче. Если это все оборвется подо мной, хотя бы ты будешь иметь шанс уцелеть. Давай двигай.
С его логичным рассуждением невозможно было спорить. Я взобрался на перила и ухватился за верхнее одеяло. Стингер стиснул мою руку в неожиданном порыве чувств. И я полез вниз. Это было не так уж легко. Руки мои устали, и одеяла подо мной стали потрескивать. Я спустился так быстро, как это было возможно, потому что ясно понимал, что силы покидают меня. Мои ноги забарахтались в воздухе — я дополз до последнего угла. Твердое покрытие двора казалось еще совсем далеко. Мне было нелегко отпустить руки. Или наоборот, очень легко. Я не мог уже дольше держаться. Пальцы мои разжались, и я упал… стукнулся, покатился и сел на землю, едва переводя дух. Я все же сделал это. Высоко наверху я видел темную фигуру Стингера, карабкающуюся вниз по веревке. Через несколько секунд он был уже на земле, легко приземлившись рядом со мной и помогая мне встать на ноги. С трудом я доковылял к воротам. Пальцы мои дрожали, и я никак не мог открыть замок. Мы были до неприятности заметны здесь, прямо под фонарем, и если бы хоть один часовой удосужился выглянуть в окошко над нами, мы бы оказались в ловушке. Я глубоко вздохнул и передернул плечами, затем снова поковырял в двери отмычкой, неторопливо и тщательно, прочувствовав все выпуклости и пазы внутренностей запора. Он щелкнул и открылся, и мы бросились бежать. Стингер успел бесшумно затворить ворота, затем повернулся и помчался в ночь, я не отставал от него ни на шаг.
Мы были свободны!
— Подожди! — окликнул я, когда Стингер помчался в сторону дороги. — Не сюда. У меня есть план получше. Я разработал его еще до того, как меня посадили.
Он замедлил ход и задумался над моими словами, затем, видно, принял в уме какое-то решение.
— До сих пор ты не ошибался. Так что мы будем делать?
— Для начинающих — оставляй след, по которому они пустят роботов-ищеек. Бежим сюда.
Мы свернули с дороги и помчались по траве к ближайшему ручью. Он был мелким, но холодным, и я не мог сдержать дрожь, когда мы побрели по нему. Главная магистраль проходила совсем близко, и мы пробирались в том же направлении, пригибаясь к самой воде, когда по дороге проезжало какое-нибудь транспортное средство. Некоторое время дорога оставалась совсем безлюдной.
— Самое время! — выкрикнул я. — Бегом к магистрали, а затем обратно, ступая в свои же собственные следы.
Стингер сделал так, как было сказано, возвратившись по своим следам вместе со мной в ледяной ручей.
— Здорово придумано, — сказал он. — Ищейки найдут то место, где мы якобы вышли из воды, и пойдут по следам до дороги. Тогда они подумают, что нас подобрала какая-нибудь проезжающая мимо машина. Что дальше?
— Мы пойдем вверх по течению — не выходя из воды — до ближайшей фермы. Которая наверняка окажется свинофермой…
— Только не это. Я их ненавижу до смерти. Мне как-то досталось от одного свинобраза, когда я был еще ребенком.
— У нас нет другого выхода. Если мы станем делать что-либо другое, легавые загребут нас на рассвете. Я тоже не могу сказать, что очень уж люблю этих свинок. Но я вырос на ферме и знаю, как с ними обращаться. А теперь пошли, пока я не отморозил себе ноги.
Это было довольно долгое путешествие, я продрог и никак не мог остановить начавшуюся дрожь. Но нам абсолютно ничего не оставалось больше делать, как продвигаться вперед. Зубы стучали у меня во рту, словно кастаньеты, когда мы наконец-то добрались до ручейка, который, извиваясь по полям, впадал в широкий поток, по которому мы брели. Звезды стали понемногу тускнеть; приближался рассвет.
