Нейро-панк (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич (читать хорошую книгу txt) 📗
Засады не было. Было знакомое ему нагромождение вещей, совершенно не вяжущихся друг с другом. Набор для вышивания лежал на пишущей машинке с заправленным листом, а наполовину разобранный велосипед соседствовал с набором изящной фарфоровой посуды. Человек, обитавший здесь, не мог быть в своем уме. И именно от этого человека сейчас зависела жизнь Соломона.
- У тебя есть дома оружие? – повторил он, - Да. Оружие. Живее же, Энглин. Найди мне все, что может стрелять или резать.
- Зачем тебе оружие, Соломон?
Оно впервые назвало его Соломоном. И сделало это так мягко, что тот осекся.
- Это важно. Сейчас и для меня. Пистолет Пацци я оставил там, но вдруг… В общем, найди мне все, что может представлять опасность. Пожалуйста, Энглин.
Энглин не стало больше задавать вопросов и, неуверенно кивнув, отправилось на поиски. В этот раз оно не дурачилось и не резвилось, в его движениях появилась вполне взрослая неспешность. Даже, наверно, какая-то нехарактерная прежде плавность.
Соломон думал, что поиски затянутся надолго, учитывая, сколь плотно квартира Энглин была забита вещами, но он успел выкурить лишь две сигареты на кухне, прежде чем Энглин появилось на пороге, держа что-то в руках.
- Вот. Эта штука представляет достаточную опасность?
Это был короткоствольный револьвер, маленький, но удивительно тяжелый.
- Да, - сказал Соломон, возвращая его Энглин, - Вполне. У тебя есть только это?
Энглин утвердительно кивнуло. На Соломона оно глядело немного настороженно, явно нервничая, но при этом хорошо владело собой. Это показалось ему добрым знаком.
- Возьми. Кажется, у меня действительно кое-что завалялось. Старый, но, кажется, в хорошем состоянии…
- Нет, - он отстранил руку, протягивающую ему револьвер, - Это ты возьми. И держи при себе, хорошо? И вот что… Ни при каких обстоятельствах не позволяй мне его взять.
Оно взглянуло на него с выражением тревожного любопытства. Внимательные серые глаза пытливо уставились на него. Соломону показалось, что с тех пор, как он в последний раз побывал в квартире под номером сорок два, прошло лет десять. Это Энглин нельзя было спутать с подростком, потому что оно совершенно точно им не было. У подростков не бывает такого взгляда.
На мгновенье у него возникла безумная мысль. Что в этом старом разваливающемся доме существует несколько десятков одинаковых квартир, в которых живут сумасшедшие близнецы, отличающиеся только лишь нравом. Но по всему выходило, что это маловероятно. Второй настолько невозможной комнаты не могло существовать во всем Фуджитсу.
«Оно просто безумно, - подумал Соломон, избавившись от револьвера и наблюдая за озадаченным выражением на лице Энглин, - Да. Разумеется. Это все объясняет. Этот нейро-вандал просто спятил, уродуя чужие нейронные цепи. И у него, как у всех душевнобольных, часты резкие смены настроения. Это понятно».
Энглин не выглядело безумцем. Просто это было другое Энглин, Соломону до этого момента не знакомое. И, пожалуй, из всех существующих в мире Энглин оно было самым приятным.
- Так, пожалуй, с меня довольно странных вещей на сегодня, - сказало оно, садясь на стул, - Наверно, тебе придется кое-что мне объяснить, да, Соломон? Зачем мне этот револьвер?
- Затем, чтоб я ее не использовал против себя же. По крайней мере, если нейро-бомба сработает, мне придется проявить изобретательность…
Энглин тяжело вздохнуло.
- Какой день? – спросило оно напрямик.
- Шестой, - сухие губы заскрипели, не в силах сложиться в улыбку, - Я на пороге рекорда. Никто из жертв нейро-маньяка не прожил больше недели. Я живу с этой тикающей штукой в голове шесть дней. И полночь уже близко. Значит, я на пороге. Понимаешь? В любой момент… Семь дней. Бум.
- Бум… - рука Энглин дернулась, словно инстинктивно пыталась лечь на плечо Соломону, но все-таки осталась на месте, - Понимаю. Извини.
Семь дней… Невозможно. Соломону казалось, что его новая жизнь длится несколько месяцев. А это были всего семь неполных дней. За семь дней он потерял все. Потерял себя, потерял службу, потерял друзей, жену и будущее. А может, это не он потерял, а весь мир. Огромный мир просто взял – и потерял Соломона Пять. С конвейера с зерном просто упало одно крошечное зернышко. Скользнуло между шестернями, никем не замеченное, и кануло в темноту. Но конвейер этого даже не заметил. Шестерни жизни продолжали вращаться. Всего лишь одно маленькое потерянное зернышко…
- Ты можешь узнать его по голосу? – спросило Энглин. Возможно, чтоб отвлечь Соломона от тягостных размышлений. Размышления эти колыхались, как гнилое тряпье на ветру, заслоняя все окружающее.
- А? Нет, - Соломон помотал головой. Скорее для того, чтоб разогнать хоровод вьющихся стервятниками черных мыслей, - Этот тип хорошо изменял голос. Говорил сквозь ткань и нарочито медленно. Опытен, подлец. Так делают те парни, которые не хотят, чтоб их узнали по телефону, это старый трюк. Нет, я не смогу его опознать, даже если он окликнет меня на улице.
Энглин склонило голову, разглядывая его из-под густых вихров:
- Кое-что ты о нем все-таки узнал.
- Только то, что он следит за мной.
- Не просто следит, - заметило Энглин, подняв тонкий полупрозрачный палец, - Очень внимательно следит. Как ревнивый любовник. Ты ему ужасно интересен, детектив Соломон Пять или детектив Идинахренотсюда... Как видишь, он даже использовал свои нейро-бомбы, только бы не расставаться с тобой на день раньше срока.
- Думаю, у него скопился солидный арсенал. Хватит на меня, и еще на многих. Он может развлекаться до самой старости. Интересно, сколько чужих жизней он уже прожил? Дюжину? Сто?..
- Он использовал нейро-бомбы, свое самое серьезное оружие, - сказало Энглин многозначительно, - Ради тебя. А ведь это не пшик из бутылки. Он стал врагом Мафии. Он привлек к себе внимание множества людей. Хотя именно чужое внимание нужно ему менее всего. Он ведь мог тебя просто бросить там, да? Позволить коновалам Мафии разобрать твой мозг по кусочкам, как мозаику. А сам бы нашел другую игрушку. Что ему стоит?
- А вместо этого он заставил пятерых джентльменов продырявить себе голову, - Соломон вновь достал узкий серебряный портсигар Франчезко Пацци и вытряхнул из него сигарету, - Он психопат, Энглин. Он наслаждается чужой болью и чужими страданиями. Думаю, он просто хотел развлечь себя.
Но Энглин, кажется, отличалось настойчивостью во всех своих ипостасях.
- Ты сам говорил, что он психопат другого рода. Он хищник, бьющий один раз и наверняка. Не выходящий из тени. Скользкий и до крайности осторожный. Такие не устраивают праздничный фейерверк с приглашенными мафиози. И вместо того, чтоб найти новую жертву, как он обычно поступал, нейро-маньяк вдруг изменил правила игры. Это о чем-то ведь говорит, так? Давай подумаем, о чем же.
Соломон выпустил дым под потолок. Табак горчил на языке, а дым изо рта вырывался рваными клочьями, как из старого и разношенного автомобильного глушителя. Надо же, отвык курить за столько лет…
- Он не просто охотник, Энглин. Он безумец, фиксирующийся на своей цели, как ракета. Видимо, жертва, чьей жизнью он живет, на какой-то момент становится для него фетишем, к которому он намертво прикипает. Объект извращенной и безумной любви, - Соломон усмехнулся, но смешок превратился в отрывистый кашель, - Он действительно наслаждается болью и отчаяньем. Но он не просто уличный убийца и вор, он изысканный гурман, знающий цену деликатесам, его не прельщают объедки. Ему нужны мои боль и отчаянье. Мои и только мои. Поэтому он выжмет меня до капли.
- Бутылку дорогого вина не оставляют недопитой, - кивнуло Энглин, морщась от табачного дыма, - Хотя ты уже стал настолько кислым, что скорее похож на уксус, чем вино. Конечно, повода для радости нету, но ведь, как говорится, даже у каждой палки есть два конца!
- Угу, - Соломон с отвращением взглянул на сигарету в собственной руке и вновь затянулся, - Только иногда с одного конца у нее приклад, а с другой – дуло. А ты слишком поздно понимаешь, каким именно концом она на тебя смотрит.
