Путь Любопытства. Дилогия (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович (бесплатные версии книг .TXT) 📗
А хочешь справедливости — работай над этим. И получишь. Ровно ту справедливость, которую создашь сам. По делам и награда. В конце концов, я же попал сюда и смог увидеть эти заклинательные структуры? Попал и смог. А если бы сидел на месте и ныл, дальше частокола Жабьего Дола не попал бы. Именно я сам, своим умом и упорством сотворил этот шанс.
И я сотворю их ещё немало.
Иначе и жить незачем!»
Тут квартет молчаливых проводников довёл их до рынка. Понятно, что в такой громадине, как Сорок Пятый Гранит, всякого рода рынков хватало; этот конкретный был из смешанных, с отдельным крылом для нужд Охотников, что Мийолу с компанией и требовалось. А ещё именно на этом рынке обычно обретался знакомец Чидвара, коему следовало передать весточку.
Вот только с поисками оного как-то не заладилось. Битых четверть часа группа моталась туда и сюда, покуда Точный на гномьем неудобоваримо-рычащем наречии задавал примерно один и тот же вопрос, в котором молодой маг разбирал только «Гортун» (то бишь имя искомой персоны) — но увы, никакого внятного результата лидер четвёрки не добился. Опрашиваемые вроде бы ему отвечали и многие даже вполне определённо (пусть язык неизвестен, но как ещё интерпретировать указующие взмахи руки, без всякого перевода говорящие: «Туда, потом ещё туда, потом вверх и направо, а там не ошибёшься!»). Но почему-то после пресловутого «туда, туда, вверх и направо» всякий раз выходила ошибка. Гортун оказывался, опять же судя по жестикуляции, только-только ушедшим куда-то «туда, а там вот так и немного поспрошайте», а когда проследуешь по стопам очередного живого указателя и поспрошаешь, неизменно обнаруживалось, что быстроногий гном снова куда-то усвистал по своим загадочным делам. Хотя вот только что был тут, может, просто подождёте, пока вернётся, а пока — купите вот этого или этого? О, и вон того тоже, очень нужная штука, клянусь бровями, правым нижним коренным и здоровьем моей мамы!
Один плюс: пусть бегло, но удалось посмотреть на продаваемый товар и самих продавцов в их естественной среде.
Смешанный рынок номер четырнадцать, что на втором нижнем ярусе у пересечения сто третьей линии и двести сорок второго перпендикуляра (Мийол тихо шалел, осознавая степень знаменитой гномьей… нет, это уже не любовь к числам, а нечто почти патологическое!) торговал всем. Или успешно изображал, что всем. Лишь половину товаров удавалось опознать без лишних сложностей. Например, в тех же обжорных рядах посетителей соблазняли известно чем… и что с того, что пища либо странно выглядит, либо подозрительно пахнет, либо заморожена, либо подогрета, либо от неё оставлены только иллюзии с надписями? Суть-то ровно та же, что всегда! Или ряды с текстилем и продукцией из него. Или обувной ряд. Или книжный, или…
Но от Мийола как-то ускользало, на кой надо — да ещё за какие-то гротескные деньги, судя по числам на табличках возле товара! — торговать диким камнем. Буквально, самым обычным на вид и для магического чутья камнем! Не магический товар опознанию также поддавался с трудом. Не всегда, но когда рядом с наборами разделочных ножей (он бы добавил — обычных… вот только те ножи оказались металлическими!) и разделочных досок обнаруживаешь какие-то фигулины сложной формы из неведомого материала… это вводит в недоумение. Кстати, фигулины очень ярко, пёстро даже раскрашенные, так, что взгляд сам так и норовит прилипнуть! И даже не факт, что именно раскрашенные, скорее, сам их материал имел такие оттенки… интересно, как этого добились? Как их сделали, чем — и зачем? Непонятно.
Что же до товара магического, то Мийол быстро понял: во-первых, столько разных формул для создания артефактов ему не запомнить. А во-вторых, запоминать почти нет смысла, потому как назначение императорской доли этих артефактов для него всё равно очень-очень смутно. Поди отличи вот так, навскидку, какую-нибудь чесалку для пяток от жезла для местной анестезии. Может, он бы и разобрался, что к чему — гномья версия мистического языка оказалась не такой уж чуждой — но вот так, на ходу? Да ещё сквозь помехи, наводимые наиболее сложными артефактами для пытающихся разобраться в их устройстве?
«Ну и ладно. В конце концов, я не артефактор, а призыватель!»
Засмотревшись на очередное замысловатое устройство, состоящее из подставки и доброй дюжины сфер разного оттенка и размера, плавающих над ней по замысловатым, но смутно гармоничным траекториям, Мийол упустил момент, когда Точный сцепился языками с очередным гномом: мелким, тощеватым, с коротко остриженными — и вдобавок выбеленными! — бровями. На второй взгляд этот гном выглядел даже чуднее, чем на первый. Например, его одёжка (назвать нечто столь несерьёзное одеждой язык не поворачивался). Так-то Мийол по пути к рынку и на самом рынке насмотрелся всякого. Но фигурно разодранный и нарочито криво застёгнутый балахон, увешанный десятками каких-то штуковин, в основном блестящих и ярких? Хо! Такого он ещё не видывал. А что рванина эта такой сделана и носима вот так специально, можно было понять, если присмотреться и принюхаться. Ткань не просто чистая, а явно свежеотмытая, при этом носящий благоухает каким-то сложным ароматом. Значит, носит рваньё не потому, что беден и лучшего не в состоянии себе позволить, а потому, что так задумано.
Хотя сам смысл изображать вот такое вот — от мага ускользал. Да чего там, такое даже на гномьи заморочки не спишешь: как раз гномы-то в большинстве своём подчёркнуто аккуратны, довольно единообразны в манерах и нарядах, сдержанны и доброжелательны. А этот? Размахивает руками, словно птица, изображающая подранка перед хищником, корчит рожи, прыгает на месте и топает, короче, как будто задался целью как можно быстрее вывести Точного из себя.
И ведь вывел, похоже! Правда, не Точного. На глазах у тихо шалеющих людей и алурины Цепкий, оправдывая своё прозвище, подобрался к белобровому и прихватил его сзади за руки. Но куда там! Схваченный заголосил втрое громче прежнего, чуть ли не зарыдал, притом весьма достоверно; близстоящие торговцы, пусть и не все, заворчали недовольно; с быстротой немного подозрительной ближайший городской патруль явился на звуки скандала, учинил разбирательство и… изгнал четвёрку сопровождающих обратно на девятую заставу. По крайней мере, так понял маг, опираясь на непонятные слова и довольно однозначные жесты участников действа.
После чего городской патруль тоже равнодушно удалился и гости Сорок Пятого Гранита остались наедине с белобровым.
— Ну, вот и ладненько, — сказал тот на вполне понятной низкой речи, умудрившись чуть ли не в единый момент подмигнуть Шак, кивнуть Мийолу и похлопать Рикса по плечу. — Давайте-ка за мной. И змейса своего не забудьте.
— Прошу прощения, а вы кто такой будете? — поинтересовался Хантер.
— Я буду тот, кто вас отведёт к Гортуну. Вы же моего дядюшку искали, ага? Ну, вот он я, ваш надёжный, хотя слегка сумасшедший котроне. Так что топ-топ, не отстаём! Гортун ждёт! Хороший какой змейс! У-у, морда!
— Котроне?
— Это примерно как проводник, но не совсем, — объяснил странный гном через плечо. — По хорошему, котроне может чуточку больше. Ай, не сверлите! Потом, всё потом!
Троица Охотников переглянулась… бегло кивнула друг другу… и пошла за белобровым.
Идти пришлось не так, чтоб далеко, но определённо с перегибами. За несколько минут четверо разумных — или пятеро, если считать со «змейсом», то бишь Амфисбеной Урагана — успели дважды спуститься на малых летучих платформах по шахтам (и один раз подняться, хотя невысоко), одолеть пяток коридоров с десятком поворотов, две лестницы, кусок спирального пандуса и аж три шлюза. Таких же двойных равновесных, как на входе в девятую заставу, только что не столь массивных… но сходу тоже явно труднопрошибаемых.
Что особо напрягло Мийола, так это метода преодоления этих шлюзов. Белобровый просто загодя, шагах в пятнадцати-двадцати, махал рукой… и плиты шлюзов сдвигались. Просто махал рукой — значит, без использования магии. Ну, или используя настолько мизерные сигнальные импульсы, что даже с дарованной Атрибутом повышенной чувствительностью уловить их не удавалось. Или… сигналя без помощи магии. Хотя без настойчивых напоминаний Ригара о том, что даже безо всякой магии возможно творить практически чудеса, эту возможность легко было бы упустить.
