Пираты Гора - Норман Джон (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗

— Вы хотели доконать меня, — с трудом удалось произнести мне. — Ну что ж, Мидис, готовься к расплате.

— Нет, — вступился Таб. — Это моя вина. Это я заставил ее.

— Нет, нет! — воскликнула Мидис. — Это я, я во всем виновата!

— Пытать, я буду тебя пытать, — бормотал я. — Я посажу тебя на кол! — мне кое-как удалось взять себя в руки. Я повернулся к Табу. — Ты был неплохим человеком, Таб, — сказал я ему, — поэтому тебя пытать я не буду. Защищайся, — указал я ему на меч.

Таб пожал плечами. Он не стал обнажать оружие.

— Вы можете просто убить меня, — сказал он.

— Защищайся! — крикнул я.

— Хорошо, — ответил он и вытащил меч. Мидис, рыдая, бросилась между нами на колени.

— Нет! — причитала она. — Убейте лучше Мидис!

— Я убью тебя прямо у нее на глазах, — бросил я Табу. — А потом подвергну ее пыткам.

— Да, да, убейте Мидис, — рыдала она. — Только дайте ему уйти! Пусть он уйдет!

— Но почему, почему ты это сделала? — закричал я. — Почему?

— Я люблю его, — рыдая, пробормотала она. — Люблю!

Я расхохотался.

— Ты любишь? Ты не можешь любить, — бросил я ей. — Ты ведь Мидис — маленькая, ничтожная, эгоистичная, тщеславная дрянь! Ты не можешь любить никого, кроме себя!

— Я люблю его, — прошептала она. — Люблю.

— А меня ты не любишь? — спросил я.

— Нет, — покачала она головой. — Не люблю.

— Но ведь я дал тебе так много… всего, — я чувствовал, как слезы подступают у меня к глазам. — И разве я не дал тебе самое большое удовольствие?

— Да, — ответила она. — Вы дали мне очень многое.

— А удовольствие? — допытывался я. — Разве ты не получила наивысшего наслаждения?

— Да, — ответила она, — получила.

— Тогда почему? — закричала я.

— Я не люблю вас, — ответила она.

— Нет, ты любишь! — кричал я. — Любишь!

— Нет, — сказала она, — не люблю. И никогда не любила.

Слезы покатились у меня по щекам. Я снова спрятал меч в ножны.

— Забирай ее, — сказал я Табу. — Она твоя.

— Я люблю ее, — сказал он.

— Забирай ее! взорвался я. — И чтоб я тебя больше не видел! Убирайтесь отсюда!

— Мидис, — хрипло пробормотал Таб.

Она бросилась к нему, и он обнял ее за плечи. Так он и оставил мою комнату: обнимая девушку и продолжая сжимать в руке забытый, все еще обнаженный меч.

Я принялся бродить из угла в угол. Затем устало опустился на каменное ложе, устеленное шкурами, и стиснул голову руками.

Сколько я так просидел — не знаю.

Внезапно мое внимание привлек донесшийся с порога комнаты легкий шорох.

Я поднял голову.

В дверях стояла Телима.

Я удивленно посмотрел на нее.

— Ты пришла натирать полы в комнате? — недовольно спросил я.

Она улыбнулась.

— Это было сделано раньше, — ответила она, — чтобы вечером я смогла прислуживать на празднестве.

Мидис больше не принадлежит мне. Она предпочла мне другого. Я потерял ее. Я навсегда потерял ее.

— Мидис, — повторял я, не в силах остановиться. — Мидис!

Затем, несколько успокоившись, я встал на ноги и, вытерев лицо краем туники, долго стоял, борясь со сжимающими горло спазмами, уперев невидящий взгляд в стену. Бесцельно походив по комнате, я опустился на покрывающие каменное ложе шкуры и низко опустил голову.

— Это очень тяжело — любить и не быть любимым, — пробормотал я, обращаясь к Телиме.

— Я знаю, — прошептала она. Я задумчиво посмотрел на нее. Ее волосы были аккуратно расчесаны.

— Ты причесана, — заметил я. Она улыбнулась.

— Одна из кухонных работниц, — ответила она, — нашла сломанный гребень, брошенный Улой.

— И она разрешила тебе его взять, — заметил я.

— Мне пришлось выполнить за нее много работы, — сказала Телима, — чтобы она позволила мне в одну из ночей, которую я сама выберу, воспользоваться им.

— Возможно, эта новая девчонка, — сказал я, — чтобы понравиться этому мальчишке, Фишу, тоже когда-нибудь пожелает им воспользоваться.

Телима улыбнулась.

— Тогда ей тоже придется много работать за ту девушку, — ответила она. Я рассмеялся.

— Иди сюда, — позвал я ее. Она послушно подошла и снова стала передо мной на колени. Я прикоснулся ладонями к ее лицу.

— И это моя гордая Телима, моя прежняя хозяйка, — сказал я, глядя на нее, босую, стоящую передо мной на коленях, в измятой, заляпанной жирными пятнами тунике посудомойки, со стягивающим ей горло стальным рабским ошейником.

— Да, мой убар, — прошептала окр,

— Хозяин, — строго поправил я ее,

— Хозяин, — послушно повторила она. Я стащил с ее руки золотой браслет и внимательно оглядел его.

— И как ты посмела, рабыня, — спросил я, — носить его в моем присутствии?

Она удивленно посмотрела на меня.

— Я хотела сделать тебе приятное, — прошептала она.

Я отшвырнул браслет в сторону.

— Кухонная рабыня, — сказал я. Она низко опустила голову; из глаз у нее закапали слезы. — Ты рассчитываешь добиться моего расположения, — заметил я, — явившись сюда в такую минуту. Она подняла на меня глаза,

— Нет, — покачала она головой.

— Но твой трюк не удался.

Она снова покачала головой.

Я взял ее за ошейник, вынуждая ee смотреть прямо мне в глаза.

— Ты достойна своего ошейника, — продолжал я выговаривать ей.

Ее глаза вспыхнули; в них появилось что-то от прежней Телимы.

— На тебе тоже ошейник! — ответила она.

Я сорвал висевшую у меня на шее широкою алую ленту c золотой медалью, на лицевой стороне которой с раздутыми парусами бежал по волнам отчеканенный корабль, и отшвырнул ее в угол комнаты.

— Ты — дерзкая рабыня! — сказал я. Она не ответила.

— Ты явилась сюда, чтобы еще больше помучить меня!

— Нет, нет! — воскликнула она.

Я поднялся на ноги и толкнул ее на холодный пол.

— Ты хочешь занять место первой девушки! — закричал я.

Она медленно поднялась, продолжая смотреть себе под ноги.

— Нет, — тихо произнесла она, — не для того я пришла сюда в эту ночь.

— Хочешь стать первой девушкой! — кричал я. — Хочешь, я знаю!

Внезапно она подняла на меня горящие злобой глаза.

— Да! — крикнула она. — Хочу! Я хочу стать первой девушкой в этом доме!

Я расхохотался, услышав от нее самой это признание собственной вины.

— Ты, рабыня-посудомойка! Стать первой! — смеялся я. — Я сейчас же отправлю тебя на кухню, где тебя хорошенько угостят плетьми!

Она смотрела на меня со слезами на глазах.

— А кто будет первой девушкой? — спросила она.

— Сандра, конечно, — ответил я.

— Она очень красива, — согласилась Телима.

— Может быть, ты видела ее танец? — поинтересовался я.

— Да, — ответила Телима, — она очень, очень красивая.

— Ты умеешь так танцевать? — спросил я.

— Нет, — жалобно улыбнулась она.

— Сандра, кажется, действительно старается во всем мне угодить, — заметил я. — Она хочет мне понравиться.

Телима заглянула мне в лицо.

— Я тоже стараюсь тебе понравиться, — прошептала она.

Я рассмеялся над ней, над гордой Телимой, подвергающей себя таким унижениям.

— Ты прекрасно научилась пользоваться всеми хитрыми уловками рабыни, — заметил я. Она уронила голову на грудь.

— Неужели на кухне тебе так не нравится? — продолжал я издеваться.

Сквозь пелену слез на глазах она обожгла меня гневным взглядом.

Я отвернулся.

— Можешь возвращаться на кухню, — бросил я ей.

Через секунду я почувствовал, что она собирается уходить.

— Подожди! — окликнул я ее, и она, остановившись у самой двери, обернулась.

И тут у меня вырвались слова, пришедшие, казалось, откуда-то из самых глубин моего сердца, из тех глубин, о существовании которых я даже не подозревал. Ни разу с тех пор, когда я стоял перед Хо-Хаком на ренсовом острове связанный, на коленях, подобные столь мучительные слова не всплывали в моем сознании.

— Я так несчастен, — сказал я. — И так одинок.

У нее снова потекли слезы по щекам.