Призраки Сумеречного базара. Книга первая - Клэр Кассандра (читаемые книги читать .TXT) 📗
Ты в порядке? – спросил он.
– Да! – выкрикнул мальчик. Брат Захария слышал его тяжелое дыхание у себя за спиной.
Ничего не бойся, сказал брат Захария. Я сражаюсь вместе с тобой.
Кровь Захарии была холоднее моря, и сердце его оглушительно колотилось, пока он не услышал, что на помощь к ним идут Роберт Лайтвуд и Лили.
Как только сопротивление оборотней было подавлено, Роберт увел Джонатана на мостик. Захария вновь обратил внимание на вампиров. Рафаэль снял куртку. Оторвав кусок своей рубашки, Лили перевязывала ему руку и плакала.
– Рафаэль! – восклицала она. – Рафаэль, не надо было тебе этого делать!
– Что хуже: рана, которая заживет за ночь, или потеря ценного члена клана? – спросил Рафаэль. – Я действовал в своих интересах. Я всегда так поступаю.
– Хочется верить, – пробормотала Лили, сердито утирая слезы тыльной стороной руки. – Что бы я делала, если бы с тобой что-нибудь случилось?
– Надеюсь, что-нибудь полезное, – сказал Рафаэль. – Пожалуйста, в следующий раз оторви ткань для перевязки с одежды кого-нибудь из дохлых оборотней. Их тут навалом. И прекрати плакать и позорить клан перед Сумеречными охотниками.
Лили проследила за взглядом Рафаэля – тот смотрел ей за спину, на Брата Захарию. Ее тушь потекла и смешалась с кровью, но вампирша бодро улыбнулась Захарии, показав все клыки.
– Может, я решила порвать рубашку ради нашего Брата Смотри-Какая-Красотария.
Рафаэль закатил глаза. И поскольку он на нее не смотрел, Лили могла теперь посмотреть на него. Брат Захария заметил, как она подняла руку с ногтями, накрашенными красным и золотым, и потянулась к кудрям Рафаэля, словно хотела коснуться теней над его головой, – но тут же сжала ее в кулак. Такой роскоши вампирша себе не позволила.
Рафаэль жестом отогнал ее и встал.
– Идем. Нужно найти инь-фэнь.
Это было несложно. Инь-фэнь оказался в большом ящике в одной из кают на нижней палубе. Лили и Брат Захария вдвоем вынесли ящик наверх: Лили явно готова была закатить сцену, если бы Рафаэль только попытался помочь.
Даже спустя столько лет при виде инь-фэня, мерцающего в лунном свете, у Брата Захарии скрутило желудок, будто само это зрелище перенесло его на лодку в ином, далеком море – туда, где он бы ни за что не удержался.
Лили подошла к борту, собираясь перевалить через него ящик, чтобы тот канул в голодных волнах.
– Лили, нет! – крикнул Рафаэль. – Еще не хватало, чтобы реки моего города кишели русалками под наркотой! А потом в канализации станут находить светящихся серебром аллигаторов. Никто, конечно, не удивится, но я-то буду знать, что это все из-да тебя, и буду очень, очень в тебе разочарован.
– Вот никогда ты не даешь мне повеселиться, – проворчала Лили.
– Я никому не даю повеселиться, – сказал Рафаэль, и вид у него при этом был исключительно самодовольный.
Брат Захария уставился в ящик, полный серебристого порошка. Когда-то в нем заключалась для него вся разница между быстрой и медленной смертью. Он зажег огонь с помощью руны, известной только Безмолвным Братьям, и предназначенной выжигать разрушительную магию. Жизнь и смерть обернулись пеплом, летящим по ветру.
Спасибо, что сообщили мне про инь-фэнь, сказал он Рафаэлю.
– Ну, я воспользовался вашей слабостью, – сказал Рафаэль. – Как я понимаю, вы сами когда-то употребляли это зелье, чтобы не умереть. Вижу, это не помогло. Но до ваших переживаний мне нет дела, а мой город в безопасности. Миссия завершена успешно.
Он вытер руки, сияющие серебром и кровью над бьющимися о борт волнами.
А ваш предводитель знает об этой миссии? – спросил Захария, обращаясь к Лили.
Она посмотрела на Рафаэля.
– Естественно, – сказала она. – Он вам все о ней и рассказал. Разве нет?
– Лили! Это глупость – и измена, – голос Рафаэля был холоден, как морской бриз. – Если бы мне приказали тебя за это казнить, я бы так и поступил, и без малейших колебаний.
Лили закусила губу, пытаясь скрыть, как ей на самом деле больно это слышать.
– Ну, по поводу брата Прокатись-на-Моем-Жеребцарии можно не беспокоиться. Он никому не скажет.
– А найдется здесь место, где вампир мог был спокойно перележать день? – спросил Рафаэль.
Брат Захария не заметил, что схватка с оборотнями затянулась, и солнце вот-вот взойдет. Рафаэль бросил на него сердитый взгляд, когда он промолчал.
– Что, место есть только на одного? Тогда это для Лили. Я за нее отвечаю.
Лили отвернулась, чтобы Рафаэль не видел выражения ее лица, но Захария увидел. Он знал это выражение по тем временам, когда сам еще был способен чувствовать подобное, – любовь, которая была настолько сильна, что причиняла боль.
В грузовом трюме нашлось место для обоих вампиров. Направляясь туда, Лили чуть не споткнулась о мертвую Сумеречную охотницу.
– О-ой, Рафаэль! – весело воскликнула она. – Это же Кэтрин Эшдаун!
Брата Захарию словно обдало холодными брызгами морской воды – так неподдельно безразлична была Лили к человеческой жизни. Затем она запоздало вспомнила о его присутствии.
– О нет, – прибавила она не слишком убедительным тоном. – Какая бессмысленная трагедия.
– Иди в трюм, Лили, – приказал Рафаэль.
А вы? – спросил Брат Захария.
– Я буду оставаться здесь столько, сколько смогу, чтобы испытать себя, – сказал Рафаэль.
Лили вздохнула.
– Он – католик. Очень католический католик.
Пальцы ее нервно сжимались и разжимались снова, словно ей хотелось схватить Рафаэля и потащить за собой. Но она лишь слабо помахала Захарии – так же, как при первой встрече.
– Брат Кубики-на-Животарии, – сказала она. – Приятно было с вами познакомиться.
Взаимно, ответил Брат Захария, и она вприпрыжку спустилась по лестнице в трюм.
Что ж, она хотя бы сказала, как звали эту женщину, и Брат Захария мог отнести тело ее родным, а потом забрать его в Город Костей, где она обретет покой – в отличие от него самого.
Он опустился на колени рядом с покойницей и закрыл ей глаза, невидяще смотревшие в небо.
Ave atque vale [2], Кэтрин Эшдаун, пробормотал он.
Поднявшись, он обнаружил, что Рафаэль все еще стоит рядом – хоть и не смотрит ни на него, ни на мертвую Охотницу. Рафаэль глядел на черное море, тронутое лунным светом, и на черное небо с тончайшей серебристой линией по краю.
Рад знакомству с вами обоими, прибавил Брат Захария.
– Представить себе не могу, с чего бы, – сказал Рафаэль. – Все эти клички, которые выдумывала Лили, были очень обидными.
Люди нечасто шутят с Безмолвными Братьями.
Рафаэль, видимо, представил, каково это – когда никто не смеет шутить рядом с тобой, – и вид у него стал мечтательный.
– Должно быть, приятно быть Безмолвным Братом. Ну, если не учитывать, что Сумеречные охотники – жалкие ничтожества. Кстати, я не уверен, что Лили шутит. В следующий раз, как будете в Нью-Йорке, я бы на вашем месте смотрел в оба.
Разумеется, она шутит, сказал Брат Захария. Она влюблена в вас.
Лицо Рафаэля дернулось.
– И почему Сумеречным охотникам всегда хочется поговорить о чувствах? Почему никто и никогда не проявляет профессионализм? К вашему сведению, меня не интересуют романтические отношения – ни с кем и никогда. А теперь не могли бы вы оставить эту неприятную тему?
Мог бы, сказал Брат Захария. Может, вы хотели бы поговорить о банде мальчишек, которую, по вашим словам, вы перебили?
– Я много кого убил, – невозмутимо ответил Рафаэль.
Группу детей? – спросил Захария. – В своем городе? Это было в пятидесятых?
Мариза Лайтвуд, может быть, и обманулась. Но Брат Захария знал, на что похож человек, который винит и ненавидит себя за то, что случилось с его любимыми.
– На улицах, где играли мои братья, был вампир, который охотился на детей, – все так же спокойно произнес Рафаэль. – Мы пошли к нему в логово, чтобы остановить его. Никто из нас не выжил.
