Сын убийцы миров (СИ) - Шатилов Валентин (книги полностью .txt) 📗
– Ладно, потом разберемся, – философски вздохнула я. – Давай нашего Кромсайта поднимать.
И мы взялись за Андрея. За его безвольно висящие, как плети, руки. За безвременно поверженное тело.
Но тело не поддалось нашим усилиям. Оно оказалось на редкость тяжелым и даже не подумало сдвигаться с уютно належенного места. Впрочем, оно совсем ни о чем не подумало.
– Андрюша… – в отчаянии позвала я и потрогала его высокий сократовский лоб. – Андрюшенька… Ну приди же в себя…
В ответ наш герой простонал что-то нечленораздельное. Чем очень порадовал.
– Андрюшенька… – затормошила я его с удвоенной силой. – Открой глаза! Надо идти! Нельзя здесь лежать.
– Куда?… Что?… – равнодушно промямлил тот, все же делая попытку сесть.
Мы с Олежкой энергично способствовали тому, чтобы эта попытка увенчалась успехом.
– Мы где?… – пробормотал Андрей, усевшись. – Ой, голова как болит… И губа… Я, что, выпил лишнего?…
– Мы возвращаемся с вашей клубной тренировки, – поторопилась объяснить я. – На нас напали бандиты. Трое. Вот. Теперь пора идти домой.
– А бандиты? – недоуменно спросил Андрей. – Они уже ушли?
– В том-то и дело, что не ушли! Вот они лежат. Видишь? Один, второй, третий. Все тут. Все на месте, никто никуда не делся. Так что за них ты можешь быть совершенно спокоен. А вот нам надо идти!
– А почему они лежат? – не унимался Андрей, недоуменно таращась в темноту.
– Ты их побил, – вдруг подал голос Олежка.
– Я? – удивился Андрей (для друзей – Кромсайт Великий). – Я, что, с ними дрался?
– Ты дрался совершенно героически! – заверила я.
– Да? – он слабо улыбнулся. – Надо же – ничего не помню…
– Пойдем, пойдем, – заторопила я. – Давай, мы поможем тебе встать.
Когда мы сдали окровавленного и избитого Андрея с рук на руки его перепуганной родне (мама, папа, и две младшие сестренки), то наконец почувствовали облегчение.
Он, правда, вдруг начал порываться проводить все-таки нас до самых наших дверей – но объединенными усилиями его от этого удержали и уложили в постель. Мотивируя тем, что тут уже осталось идти всего ничего, да и не через запущенный парк, а по освещенным людным улицам.
– У тебя на платье кровь, – сообщил Олег, когда мы выходили из ярко освещенного подъезда андрюшкиного дома.
– Где? – всполошилась я.
– Да вот, на рукаве. Пятнышко. Наверно испачкалась, когда мы его поднять пытались.
Я внимательно оглядела рукав и опечалилась. Платья было жалко, ведь кровь так трудно отстирывается.
– Не жалей, – сказал Олежка, будто прочитав мои мысли. – Хочешь, я другое куплю?
Его наивность восхитила меня.
– А ты знаешь, сколько оно стоит? Купит он… Распокупался.
– Завтра.
– Что – «завтра»?
– Куплю завтра. Сегодня магазины уже закрыты.
– Ну почему же? – скривила я губы язвительно. – Бутики какие-нибудь сверхдорогие наверно открыты круглосуточно!
– Если хочешь – пойдем сейчас, – пожал плечами малыш. – Это даже лучше. Сразу поменяешь платье, чтоб бабушка случайно не заметила крови, когда мы придем. И не пугалась зря. Но тебе придется показать – я не знаю, где они, эти бутики.
– Тебе сначала надо научиться считать, – устало констатировала я. – А потом научиться деньги зарабатывать. И только после всего этого обещать ценные подарки. Ты в каком классе?
– Я на домашнем обучении. А деньги у меня есть. Вот.
Он полез во внутренний карман своей камуфляжной рубашки, что-то там расстегнул, вытащил и показал мне несколько тысячерублевых бумажек.
В полном обалдении я взяла с его ладони одну, поглядела сначала так, потом на свет – водяные знаки были.
– Откуда они у тебя? – спросила я охрипшим от изумления голосом.
– Это мои деньги. Карманные. На всякий случай. Если понадобится срочно – как сейчас. У меня с собой и доллары есть. Но более мелкие бумажки – сотенные.
Я молчала, потрясенно глядя на него. Вот так номер! Хороша была бы пожива парковым грабителям, доберись они до этих олежкиных долларов.
– Ха-ха, – сообщил он без тени улыбки. – Я пошутил.
– Насчет чего? Насчет долларов? Их все-таки нет?
– Доллары есть. Но я разбираюсь в их стоимости. И понимаю, что даже сотенная долларовая бумажка дороже тысячной рублевой.
– Извини, но я шутку твою как-то пропустила мимо ушей. Ты лучше скажи – ты, что, всем об этом рассказываешь? Что у тебя куча денег с собой?
– Нет, только тебе.
– Ну, хоть это слава богу… А мне-то за что такая честь?
– Тебе можно рассказывать.
– Это почему? Что во мне такого-этакого, располагающего к откровенности?
– Много чего. В каждом человеке много чего. Но в тебе – особенно много. Ты даже сама еще не знаешь сколько.
– И знать не хочу! – отрезала я. И то правда. Еще что-то узнавать о себе у меня никакого желания не было. Я и так месяц назад узнала достаточно. Более чем. Хватит! – Нет, ни в какой бутик мы не поедем, деньги свои забери, – я вернула ему тысячерублевую бумажку. – А перед бабушкой твоей я постараюсь стать так, чтобы она этого пятнышка даже не заметила.
– Как хочешь, – пожал плечами мальчуган. – Но ведь у тебя же нет денег, чтобы купить себе новое платье?
– Ну и что, если нет? – внезапно озлобилась я. Мне почему-то вдруг стало ужасно неудобно перед Олежкой, что я, действительно, такая – очень стесненная в средствах. А практически – нищая. – Даже если и нету – что с того?
– Ничего, – согласился он. – Просто я завтра к тебе приду, мы пойдем и купим тебе все, что ты захочешь. Во сколько лучше прийти?
Прямо тебе «Принц и нищий»! Вернее – «нищая».
– Ни во сколько, – вздохнула я. – Деньги вам самим с бабушкой пригодятся. И вообще – каждый должен учиться жить по тем средствам, которыми располагает.
– Ты теперь располагаешь всеми моими средствами.
– Это – что? – засмеялась я. – Признание в любви?
– Возможно.
– Тебе еще рано думать об этих глупостях.
– А я слышал, что думать об этих, как ты говоришь, «глупостях», никому не рано и никогда не поздно.
– И где это ты наслушался такого? – прыснула я. – Вот еще чудо в перьях на мою голову!
– В перьях?
– Ладно, проехали. Я тоже умею неудачно шутить.
– Я живу в этом доме, – малыш указал пальцем на панельную многоэтажку, к которой мы подходили. – Но, кажется, уже недолго буду здесь жить. Знаешь, я подумал – не надо скрывать от бабушки пятнышко крови на твоем рукаве.
– Ты же, вроде, говорил, что не хочешь ее пугать?
– Зря.
– Зря говорил?
– Не хотел пугать зря. А теперь понял – пугать придется. Потому что это будет не зря. Она должна понять ситуацию, тогда мы успеем принять меры.
– Парень, ты о чем? Какая ситуация, какие меры?
Мы вошли в подъезд, он вежливо кивнул дедку-вахтеру, пьющему чай за стеклянной перегородкой, вызвал лифт, и пока тот спускался с верхнего этажа, принялся объяснять:
– Нападение это, в парке, не было случайным. Они нас поджидали. Вернее, меня. Я после клубной тренировки всегда хожу этой дорогой, а вы с Андреем оказались там случайно. Потому что бабушка попросила.
– Да брось ты, – неуверенно мотнула я головой. – Обыкновенные бандюги. Ждали любого прохожего, чтобы раздеть и обчистить. Да еще морду набить. Попали на нас. Бывает…
– Хорошо бы если так. Но они слишком целенаправленно действовали. Ни Андрей их особенно не интересовал, ни даже ты. Ведь они вроде удивились, когда еще и ты там оказалась. Похоже все-таки, что они нацеливались именно на меня.
Он замолчал. Подошедший лифт раскрыл двери. Галантно пропустив меня вперед, Олег нажал кнопку нужного этажа.
– Малыш, а у тебя не мания величия? – не выдержала я. – Ну зачем ты им нужен? Они, что, знали о твоих «карманных» долларах?
– Не должны были знать, – сосредоточенно наморщил лоб Олег. – Я о своих деньгах никому не говорю, – он поднял на меня быстрый взгляд. – Только тебе. Но ты им не говорила. И сказать не могла – ведь ты узнала о деньгах позже. Значит?
