Империум человечества: Омнибус (ЛП) - Ренни Гордон (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Значит, ты считаешь свое желание спасать и сохранять жизни слабостью. Ты сомневаешься, что твоя служба в Инквизиции имела смысл. Так?
— Вера абсолютна чиста, лишь когда безусловна, милорд.
— Да, это первая строчка гимна, но какой в ней сейчас толк? Как ты думаешь, почему инквизитор призвал на службу именно тебя?
Верина не торопилась с ответом. Тщательно все обдумав, она произнесла:
— Потому, что он знал — я лучшая в искусстве врачевания среди всех послушниц нашего ордена. Мне единственной из всех учениц разрешили принять обет врачевательницы, — девушка не видела смысла врать или утаивать правду из ложной скромности.
— Значит, он знал, что тебя ждет жизнь праведницы, целиком отдающей себя делу спасения слуг Императора. Всякий, кого готовят самоотверженно спасать жизни, неизбежно будет испытывать предубеждение к убийству. Да или нет?
Верина ничего не ответила. Она сидела, погрузившись в воспоминания, размышляя о долгих ночных допросах, о том, что ей приходилось совершить во имя Императора. Наконец она промолвила:
— Он называл меня Лезвием Правды. Когда под следствием оказывались особенно чувствительные, он никому не дозволял помогать ему. Всегда звал только меня. Звал, хотя наверняка понимал, как я ненавидела то, что делаю.
— Окажись я на его месте, мне бы не очень хотелось, чтобы мне помогал какой-нибудь преисполненный чрезмерного энтузиазма мясник. Здесь нужен тот, чья вера чиста; кто не испытывает ни малейшего удовольствия от процесса. Разве я не прав?
— Но я же в нем усомнилась! Вы говорите сущую правду милорд, но я же должна была ему верить. Мои орденские обеты…
— Отбрасывать нельзя, — перебил ее Круций, — и закрывать на них глаза недопустимо. Ты до сих пор не в состоянии узреть истину. А она прямо у тебя перед глазами. Ты оказалась способна поставить приказы под сомнение, и только поэтому лорд-инквизитор выбрал тебя. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Сомнение — неотъемлемая часть веры, в частности, веры в святое дело Императора.
— Это ересь.
— Ошибаешься. Ты просто, в отличие от меня, слишком мало пожила, чтобы понять природу подобных сомнений. Я стар, очень стар даже с точки зрения моего ордена. Возможно, я и так скоро бы умер, даже если бы уцелел в этой кампании. Ты даже представить себе не можешь, что происходит с верой за века. Взять, к примеру, Несущих Слово. Они восстали не потому, что усомнились в нашем повелителе. Нет, они восстали потому, что не сомневались в правоте своего дела. Их души, их сердца преисполнились такой уверенности в безошибочности избранного ими пути, что они в итоге попали в ловушку собственной самонадеянности и теперь, столетие за столетием, страдают, расплачиваясь за свою ошибку. — Круций взглянул на клубящиеся над головой тучи и произнес, обращаясь скорее к себе, нежели чем к Верине: — А мы братья этим бунтарям, мы рождены из того же семени. Как нам уберечься от сомнений перед лицом столь жуткого факта? Нет, сестра, в час самых страшных испытаний наша вера остается непоколебима лишь благодаря сомнениям.
Слова лорда Круция смутили Верину. Девушка опустила взгляд на свои руки и подумала о том, сколько подследственных за четыре года приняли смерть из этих рук. «Лорд Круций хочет сказать, что меня выбрали за кроткий нрав, за желание безоговорочно исполнять принесенные мной обеты. Сколь жестока вселенная, коль скоро она ставит меня перед таким чудовищным выбором».
— Ты по-прежнему считаешь, что инквизитор допустил ошибку, забрав тебя из обители? Думаешь, там ты смогла бы принесли больше пользы? — спросил Круций. — Вот это уже попахивает ересью. Я прекрасно вижу, что у тебя на душе, сестра. Работа, которую тебе пришлось выполнять, многих свела с ума, но тебя не сломала. Ты упрямо пытаешься сохранить в себе чувство сострадания, и потому ты уникальна. Дай сомнениям волю, но не давай им целиком и полностью пожрать себя. Ведь с тобой случилось именно это.
Как ни странно, слова библиария успокоили Верину, развеяв завесу самообмана, за которой она столь долго пыталась скрыть от самой себя горькую правду.
— За свое преступление я заслужила смерть. Иного наказания я для себя не вижу.
— Может быть, оно и так, — согласился Круций, — не мне решать. Рано или поздно встреча со смертью ждет каждого из нас, но к чему ее торопить, когда у нас здесь еще есть незаконченные дела. Ты спасла свою душу от гибели, и это прекрасно. Теперь пора подумать о других. Здесь есть нуждающиеся в твоей помощи, и один из них сейчас лежит перед тобой.
Верина не сразу поняла, что лорд Круций имеет в виду себя, но даже осознав это, она не решалась спросить, что именно десантник от нее хочет. Наконец, она промолвила:
— Я сделаю все от меня зависящее, но даже если бы у меня было нужное оборудование… Я мало что знаю о физиологии Астартес, и скорее могу навредить вам, нежели помочь.
— Именно это мне и нужно, милая сестра. Я хочу, чтобы ты «навредила» мне. Мои прогеноиды ни в коем случае не должны попасть в руки врага. Несмотря на то, что самоубийство является тяжким преступлением, нельзя допустить, чтобы Хаосу досталось мое геносемя, и чтобы он пополнил свои ряды моими потомками. Это куда страшнее.
Верина приблизилась к библиарию, и он склонил голову набок, открывая шею. Не будучи уверенной в правильности своих действий, она все же ввела космодесантнику чудовищную дозу «Милости Императора». Несмотря на то, что такая доза обратила бы в прах дюжину гвардейцев, Верина сомневалась, что в этом случае ее будет достаточно.
Тело Круция свела судорога — «Милость Императора» начала действовать. С явным усилием он извлек из нагрудника реликварий, открыл створки и достал из него кусочек доспеха. Протянув его Верине, библиарий закрыл глаза.
— Это все, что от него осталось, и единственное, о чем я сожалею, так это что я уже не увижу его возвращения.
Верина, ничего не понимая, приняла из рук Круция кусочек зеленого керамита.
— Думаешь, я сошел с ума? Среди таких как твой бывший наставник-инквизитор есть немало тех, кто считает, что наш орден обезумел от осознания былых злодейств… Но что даст нам его смерть, если мы не сможем вернуть его домой?
— Милорд, я вас не понимаю.
— Блажен падший Ангел, вернувшийся к братьям в отчий дом. И да очистится кающийся грешник и отринет от себя плоть свою грешную. И да предстанет дух его перед Всеотцом. И да осудит Всеотец его и покарает его. И да возрадуется милости Его очищенная от скверны душа…
Теперь Верине было очевидно, что библиарий бредит, слабея с каждой секундой — органы и нервная система уже распадались под воздействием «Милости Императора».
— Скажи, милая сестра, что ты думаешь о нашем нынешнем положении? Какова диспозиция противника? Каков твой план? — слова едва слышно слетели с губ космодесантника.
Верина ощутила невероятный душевный подъем — в последний раз энтузиазм такой силы посещал ее лишь в обители ордена. В благоговейном трепете она опустилась на колени, и усталые гвардейцы обступили девушку и умирающего десантника, отдавая последнюю дань непреклонному воину.
— Лорд Круций, мы — штурмовая группа Имперской Гвардии. Противник монтирует осадные орудия, чтобы прорвать оборону космопорта. Я предлагаю силами вверенного мне подразделения нанести удар по осадным орудиям и вывести их из строя, прежде чем они откроют огонь по нашим бастионам.
По большому счету, Верина не знала, чего ждать от выживших гвардейцев, после того как Круций, наконец, испустил дух. Они имели полное право махнуть рукой на любые ее слова, сказанные у смертного одра библиария, и продолжить исполнять ранее полученные письменные приказы. Но этого не произошло. Верина едва не заплакала от радости, когда увидела, как воины быстро и умело заряжают оружие, сосредоточенно изучают тактические схемы и готовят батареи огневой поддержки. Кто-то из гвардейцев передал известие о новом плане соседним ротам, и вскоре Верина обсуждала детали предстоящей атаки с другими командирами.
