Империум человечества: Омнибус (ЛП) - Ренни Гордон (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Это неважно, — отозвался Кт без намека на иронию. — Тебе приказано перевести в этом зале все письмена до последнего слова. Ты можешь это сделать?
— Что…? Да, думаю, смогу, — ответила Кастарно, всё ещё пытаясь разобраться в окружающей обстановке. — Это строение что, снаружи меньше, чем изнутри? И другой формы?
— Да, — нетерпеливо подтвердил сержант. — Двести шестьдесят пять на сто сорок семь футов снаружи, квадрат со стороной в двести девяносто пять футов внутри. Но это тоже неважно.
Аджента недоверчиво посмотрела на Кта.
— Мы внутри зала, который освещен сотнями тысяч слов, вырезанных на каждой его поверхности; который больше по размеру, чем здание, где он находится, и вы думаете, что это «неважно»?
Сержант проигнорировал вопрос.
— Для перевода тебе потребуются какие-либо дополнительные материалы?
Сестра-диалогус вздохнула. Очевидно, космодесантник не собирался просвещать её, но, возможно, ответы удастся найти в настенных письменах. Одной рукой Кастарно поправила очки, сползшие с переносицы, а другой достала из рясы небольшой пергаментный блокнот и стило.
— Поначалу хватит и этого, — сказала Аджента, — но уже скоро мне понадобятся пустые блокноты, оставшиеся в палатке.
Она раскрыла бювар на первой чистой странице и, приложив стило к губам, увлажнила его острие — так активировалось устройство.
— Брат Из, — произнес Кт, включив вокс в шлеме. — Иди в палатку сестры и принеси её пергаментные блокноты.
— И мои книги! — крикнула Кастарно. — Они могут пригодиться для перевода надписей.
— Просто принеси всё, что найдешь, — с этим сержант отключил связь. Затем, словно делая самую обычную вещь в мире, он снял болтер с магнитного замка на бедре и прицелился Адженте в голову. — Можешь начинать, сестра.
Кастарно принадлежала к невоинствующему ордену Адепта Сороритас, но за время пребывания в обители прошла углубленную боевую подготовку. На неё не впервые направляли болтер, однако до этого оружие никогда не держал космодесантник с пальцем на спусковом крючке.
— А это совершенно необходимо, господин? — уточнила Аджента, показывая на болтер, крепко сжатый в могучих руках Кта.
Поднеся оружие ближе к правому плечу, сержант посмотрел на неё вдоль ствола из-за линз шлема.
— Да.
III
На протяжении следующей недели Кастарно молча работала от восхода до заката солнца, постоянно находясь под прицелом болтера. Космодесантники сменяли друг друга каждые пару часов, но ни один из стражей не говорил ни с ней, ни с товарищем при передаче смены. К счастью для сестры-диалогус, в зале никогда не оказывалось больше двух воинов, а когда она каждую ночь отправлялась спать в свою палатку, отделение рассредоточивалось. Бойцы вставали поодаль от Адженты, словно знали о тревоге, охватывающей женщину в их присутствии.
Сама же работа просто очаровывала сестру. Первые несколько часов с того момента, как её допустили в подземелье, Кастарно восхищенно бродила по залу, делая множество заметок относительно сияющих надписей. Затем она составила схему помещения, указав, где одни языки сменяются другими, и добавила комментарии там, где удалось определить алфавит или знакомое начертание символов. Поначалу Аджента пришла в уныние, так как сумела идентифицировать только чуть больше половины наречий, а прочесть смогла лишь немногие. Завершив подготовительную работу, она приступила к переводу, взявшись за письмена из наиболее известных ей диалектов и оставив незнакомые напоследок. До конца вторых суток сестра-диалогус заполнила целый блокнот, выучив в процессе основы двух совершенно новых языков.
День шел за днем, и продвижение Адженты замедлялось, каждое новое наречие оказывалось сложнее предыдущего. Там, где непонятный участок граничил с уже переведенными секциями, Кастарно находилась в более выигрышном положении: язык надписей часто менялся в середине фразы, что позволяло выделить регулярные признаки и повторяющиеся слова, создав тем самым фундамент для последующего изучения. В огромных же областях с письменами, порой сплетенными из десятков странных диалектов, сестре приходилось полагаться на лингвоаналитические навыки, полученные за время сурового обучения в обители.
Когда прояснилась суть переводимого текста, это также помогло Адженте в её трудах и повысило интерес к работе. Начиналось всё с длинного перечисления, которое открывалось теми же словами, — «Внутри этих стен…», — но далее следовал список прозваний, под которыми также был известен демон Литеракс. Они занимали большую часть первой стены, а следом шло повествование о многочисленных злодеяниях и бесчинствах, учиненных этим созданием с множеством имен. В большинстве случаев прозвищам демона, вырезанным на определенном наречии, соответствовали истории на том же языке, но, к досаде Кастарно, так происходило не всегда. Из-за этого сестра несколько раз оказывалась в тупике и лишь затем находила путь к верному переводу.
Чем дальше Аджента продвигалась по тексту, тем большее отвращение испытывала. За каждым новым наречием, расшифрованным ею, скрывался рассказ о ещё более мрачных деяниях, которые совершались либо самим Литераксом, либо — во имя его — приспешниками, безумными почитателями, а то и всеми жителями миров, попавших под влияние демона. Порой, когда Кастарно уже не могла вынести прочитанного, она возвращалась к переносной кафедре, где лежал её блокнот, и глубоко дышала, чтобы удержаться от рвоты или неконтролируемой дрожи. Каждый раз при этом страж немного приподнимал болтер и сжимал его чуть крепче.
К началу седьмого дня Аджента завершила перевод основной части надписей, включая особенно замысловатый фрагмент на жаргоне комморритских ассасинов, который она поначалу приняла за диалект Сейм-Ханна. Оставалось расшифровать последнюю сотню или около того иероглифов; Кастарно работала с текстом не по порядку и оставила эти письмена напоследок, поскольку не знала, как к ним подступиться.
В случае с другими языками, выученными сестрой во время работы, у неё хотя бы имелись отправные точки, — алфавиты очевидно чужацкого происхождения, производные высокого или низкого готика, часто встречающиеся символы, которые обозначали гласные или их аналоги, — но в последнем отрывке никаких подсказок не было. Этот текст отличался от всех, виденных Аджентой ранее. Каждый его знак состоял из треугольных фигур и прямых линий, расположенных по горизонтали, вертикали или диагонали, и Кастарно не знала, отдельные ли это буквы или целые слова. Невозможно было даже понять, в каком направлении нужно читать письмена, а из-за полного отсутствия пробелов не удавалось вычленить отдельные фразы или предложения.
Около часа сестра просидела в глубоких раздумьях, глядя на участок стены прямо над полом у входа в зал и надеясь, что её посетит вдохновение свыше. В итоге она оторвалась от своего занятия, услышав стук сабатонов по лестнице в подземелье — это брат Из пришел сменить товарища на страже. Временно признав поражение, Аджента встала и направилась в другую часть помещения за двумя книгами, которые ещё не исписала. Дуло болтера Иза следило за каждым её шагом.
Положив на кафедру том в кожаном переплете, Кастарно открыла его на первой из нескольких десятков пустых страниц, а затем рассортировала отрывные листки с переводами отдельных фрагментов истории. Надеясь, что механическое переписывание набело готовых текстов освободит её подсознание и поможет раскрыть загадку последней главы, сестра взяла перо и принялась выводить безупречные строчки на высоком готике. За время, проведенное на Ньебуре, она настолько набила руку, что, не допустив почти ни одной помарки, скопировала весь перевод — за вычетом последнего отрывка — всего за несколько часов, добавив пояснения и примечания к словам и фразам, допускавшим различные прочтения и интерпретации. Напоследок Аджента указала собственное имя и орден, положила стило и вновь взглянула на оставшийся неразгаданным маленький участок, который безмолвно дразнил её.
