Еретик - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Увидев, что к ним спустился гебер, солдаты убрали оружие и вытянулись, ожидая команды. Галах не заставил себя долго ждать – время было дорого:
– Крепости нам не удержать. Глок задержит их, а нам нужно покончить с пленниками. Ты, – он указал на одного из солдат, – со мной, идем по левому ряду и вырезаем всех пленных. Вы, двое, по правому.
Быстро покончив с этим, они поднялись наверх, во двор. Умирать в мрачном подземелье не было никакого желания. Люди уже были здесь, и схватка шла вовсю. Ратон, трезво оценивая свои шансы и понимая, что его и его солдат просто расстреляют на расстоянии, решил возвести баррикады из того, что было под рукой, поэтому люди, ограниченные во времени, были вынуждены идти в атаку. Стрелки, конечно, их прикрывали, но точку в этом противостоянии должна была поставить именно рукопашная.
Галах зарычал и кинулся было на людей, которые уже преодолели баррикаду, когда почувствовал, что что-то сильно толкнуло его в грудь. Боль была нестерпимой, ноги сами собой начали подгибаться, но он нашел в себе силы, чтобы сделать еще два шага навстречу врагу, но силы его оставили, и он повалился на каменные плиты, которыми был покрыт двор.
Все прошло просто замечательно. Андрей сам не верил в то, что все так удачно сложилось. Жан со своими егерями, рыскавший буквально под носом у орков, сумел обнаружить замок, в котором держали плененных священников. Была одна трудность, вернее, она была далеко не одна, но она была основной: от замка до основной армии, которая, наконец овладев Лондоном, сейчас занималась его разграблением, было не более пяти миль. Так что если он хотел захватить замок и спасти высшую церковную иерархию, он должен был помнить о том, что армия поблизости, а значит, действовать нужно было быстро. Поэтому в поход он взял только дружину, так как ему нужна была мобильность.
Первоначально предполагалось, что дружинники подкрадутся к замку, и пара десятков из них попытается тихо взобраться на его стены, после чего откроют ворота, опустят подъемный мост и забаррикадируются в надвратной башне, не давая оркам закрыть ворота. Основной отряд, обмотав копыта лошадей шкурами, стараясь как можно меньше шуметь, приблизится на максимально возможное расстояние, а после сигнала ворвется в замок. Авантюра чистой воды, но затягивать со взятием замка они не могли: находившаяся неподалеку армия орков не способствовала каким-либо задержкам.
Но им опять повезло. Прослышав о победе барона Кроусмарша, многие рыцари потянулись к нему. В основном это были те, кто потерял свои дома, в которых сейчас хозяйничали орки, жаждавшие вступить с ними в схватку. Их не устраивало то, что вновь формируемая армия находилась в Йорке, готовясь к предстоящим сражениям, но они-то жаждали действий, а ополчение барона действовало и било орков. Они предвкушали уже следующее сражение, но узнав, что барон не собирается очертя голову бросаться в новую схватку, практически все покинули его, вновь вернувшись к маркграфу, – с Андреем осталась лишь малая их часть.
В этом бестолковом метании был один положительный момент: среди мечущихся баронов и графов был и барон Брайт, владелец того самого замка, в котором сейчас содержали пленников. Узнав о том, что сэр Андрэ намеревается захватить его замок, барон вначале воспылал желанием присоединиться к его дружине, стремясь участвовать в освобождении от захватчиков своего родового гнезда, но, узнав о том, что барон не намерен удерживать замок, и мало того – в деле будет участвовать только малая часть его войска, – барон Брайт скис и потерял интерес к этой авантюре, не вдохновляло его и намерение сэра Андрэ спасти высшее духовенство. Однако помочь он все же смог. Он рассказал о подземном ходе, в который можно было попасть из заросшего деревьями оврага в полумиле от замка и который выходил в колодец во дворе замка, неподалеку от надвратной башни.
– Если вам это поможет, то можете его использовать. Только прошу вас, не разрушайте замок, я намеренно не сделал этого, так как уверен, что орков мы все же прогоним. Мне хотелось бы, чтобы замок пострадал как можно меньше.
– Разумно ли оставлять в руках противника столь хорошо укрепленный замок? Потом придется заплатить слишком дорогую цену, чтобы выбить их оттуда. Я понимаю, почему вы оставили замок нетронутым: подземный ход потом помог бы без труда отбить его. Но после нашего рейда орки непременно обнаружат эту тайную лазейку.
– Я удивился бы, если это было не так. Разумеется, они его обнаружат и замуруют. Но кто сказал, что он единственный? Не разрушайте замок. Когда придет время, мы найдем еще одну норку, ведущую вовнутрь.
– Хорошо.
Вот так и вышло, что егеря Жана появились в замке Брайт в буквальном смысле из-под земли. Несмотря на то что времени в распоряжении Андрея было не так много, благодаря подробной схеме замка, сделанной со слов барона, операцию удалось разработать детально, ну насколько это вообще возможно в сжатые сроки. Все заняло не больше двадцати минут, но орки все же сумели уничтожить пленников. В живых оставался только один, и по странному стечению обстоятельств это был архиепископ Игнатий, вернее, Папа Игнатий Второй.
В суровое время Собор принял решение избрать в качестве Папы того, кто всю свою жизнь положил на борьбу с еретиками и слугами сатаны, ибо кто, как не он, должен был лучше подойти для борьбы со слугами нечистого, заполонившими Царство Небесное? К чести Игнатия нужно заметить, что он всячески отказывался от избрания, но вовсе не потому, что боялся ответственности в это неспокойное время, а потому что осознавал: паства не столь воодушевленно воспримет избрание на такой высокий пост инквизитора. К инквизиции, несмотря на набожность людей, отношение было весьма неоднозначным и даже несколько враждебным. Но решение было принято практически единогласно, а потому ему ничего не оставалось, как принять волю Собора.
Но вот сделать что-либо на своем посту он не успел. Буквально после избрания в подземельях монастыря внезапно появились орки, которые быстро заполонили его и вырезали весь гарнизон.
Оркам не было известно о том, что он является главой Церкви, так как он еще не успел облачиться в папские одеяния, а пытаемые епископы никоим образом не указали на него – врагам вообще не удалось от них ничего добиться. Сначала на его глазах, как и на глазах других, пытали их соратников, потом подошел и его черед оказаться в руках заплечных дел мастеров, впрочем, их роль выполняли обычные солдаты. Как и остальные, единственное, что он себе позволил, – это молитвы, когда его разум не был затуманен нестерпимой болью.
Так уж вышло, что про него попросту забыли, оставив истерзанного священника в пыточной, располагавшейся в весьма просторной комнате, за одной из дверей того самого коридора. Сквозь затуманенное болью сознание он слышал, как орки убивали высшее духовенство, и плакал – он оплакивал не свою судьбу, он готов был принять смерть: он оплакивал судьбу своих соратников и готовился сам принять смерть. Но судьба его была иной.
Видя то, как стойко солдаты обороняют вход в подземелье, Андрей внутри возликовал, так как понял, что его опасениям не суждено сбыться: орки не выпустят никого из пленников. Бросая людей в атаку, он уже знал, что в эти мгновения орки убивают церковников. Нет, он не был кровожадным, но ситуация так сложилась, что либо он их, либо они его. Он, конечно, предпочел бы дать оркам побольше времени, чтобы они успели сделать свое грязное дело, но не мог позволить себе подобной роскоши, чтобы не возбудить подозрения, а потому он рвался в бой и торопил своих людей, мысленно молясь, чтобы орки все же оказались достаточно расторопными. Новак понял, что он победил, когда заметил, как из подземелья выбежали четыре орка, один из которых был старшим офицером.
Андрей намеренно не спускался в подземелье сам, предоставив эту возможность своим людям. Каково же было его удивление, когда среди десятков тел, извлеченных наверх, на свет явился израненный, явно после пыток, архиепископ Игнатий: тогда он еще не знал, что ему удалось спасти Папу. Увидев, кого именно ему удалось спасти, Андрей заскрежетал зубами. Все напрасно. Сотни жизней, раскол среди людей – и все это напрасно. Он уже устал от груза ответственности: каждый день гибли или угонялись в рабство сотни людей, и каждая жизнь, каждая незавидная судьба ложилась на его плечи неподъемным грузом. Сколько еще людей должно погибнуть, чтобы он мог купить себе безопасность и жить без оглядки? Он уже хотел выпустить наружу эпидемию и наконец покончить со вторжением, когда вдруг осознал, что по сути ничего не изменилось, потому что Игнатий один стоил всего Синода.
