Дранг нах остен по-русски. Тетралогия (СИ) - Зайцев Виктор Борисович (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Конная лава из пяти тысяч всадников ринулась в узкий проход в центре шведских позиций, невольно вытягиваясь в колонну, чтобы не поранить коней на рогатках. Шведские пушкари быстро развернули орудия и открыли беглый огонь картечью, выкашивавшей польских гусар целыми эскадронами. Однако, количество атакующих постепенно переходило в качество, с каждым залпом выжившие всадники надвигались всё ближе к шведским орудиям. Даже поддержка с флангов ружейным огнём не дала нужного результата. Казалось, ещё минута-другая, и польские всадники ворвутся на шведскую батарею. Это почувствовали сами поляки, завыли, закричали, предчувствуя перелом в сражении.
Именно тогда, неожиданно для поляков, открылись заложенные хворостом стенки ближайших к центру поля боя шведских редутов. В появившиеся бреши сразу ударили картечью шведские орудия во фланг наступающей коннице. Всего по пять орудий справа и пять слева, но, магаданских, то есть, скорострельных и дальнобойных. Эти картечные залпы отсекли атакующую колонну от подходящих подкреплений, непрерывность конной атаки разрушилась. Падающие на землю от картечи передовые польские отряды неожиданно увидели, что за ними никто не идёт. Никто не атакует вместе с ними шведскую артиллерию, а оставшиеся в живых польские кавалеристы спешат укрыться за спинами пехоты.
В своём стремлении уйти с линии орудийного огня польская кавалерия растоптала своих же наступающих пехотинцев. Началась паника, перешедшая в повальное отступление. Только тогда выпустил из тыла Шеттингоф немногочисленную шведскую кавалерию, заняться любимым делом - преследовать отступающего врага. Шведская пехота занялась сбором трофеев, любимым занятием каждого наёмника, и, впервые за последний год, сбором огромного количества пленных. К вечеру, когда вернулась шведская кавалерия, шведы собрали более десяти тысяч пленных поляков. Все они подлежали отправке в метрополию, для этого Шеттингоф срочно формировал конвойные отряды.
Едва убедившись в отправке всех пленников вниз по Висле, Шеттингоф скорым маршем поспешил на Краков, предоставив полякам самим хоронить своих заступников. Под шведским присмотром, естественно, возникновения чумы в шестнадцатом веке боялись все, а Николай не постеснялся вбить в головы офицеров, что заразные болезни часто вызываются не захороненными трупами. Точно так же магаданский посол прививал своим союзникам зачатки гигиены, особенно офицерам и младшим командирам, благодаря чему не боевые потери армии Шеттингофа пока оставались минимальными, особенно, среди солдат магаданского строя. Это весьма наглядный пример заставил задуматься многих шведских офицеров.
Ещё неделя пути до Кракова для шведов стала прогулкой, после оглушительного разгрома польского ополчения под Варшавой мэры городков открывали ворота, встречая шведов с городскими ключами. Армия Шеттингофа откровенно отдыхала, подкрадываясь к будущей жертве, подобно охотящейся львице, безразлично глядя в сторону, чтобы в самый неожиданный момент прыгнуть и сломать шею антилопе. Краков, напуганный судьбой Варшавы, тем не менее, собирался обороняться, надеясь на высокие стены внешне неприступной крепости. Шведы, с учётом полученного под Варшавой опыта, не спешили, словно получали удовольствие от своих действий.
Они за пару дней проломили стены крепости в самых удобных для штурма местах, после чего приступили к захвату крепости, расстреливая немногочисленных её защитников с расстояния в сотню метров. Массированные вылазки и атаки осаждённого гарнизона шведы пресекли с двух раз щедрыми залпами картечи из скорострельных пушек. После падения Кракова назначенный Шеттингофом комендант немедленно организовал восстановление разрушенных оборонительных сооружений. Тем временем, трофейные команды организованно грабили город, вывозя не только ценности для шведской короны, но и пленных ювелиров, алхимиков, книгопечатников и прочих грамотеев, для лучшего друга Швеции - Николая Кожина. Авторитет магаданцев и одобрение союза с ними рос с каждым выигранным сражением.
В Кракове шведы задержались на месяц, город оказался гораздо богаче Варшавы, тут их застал обоз из Мурманска с боеприпасами, да два полка присланного из метрополии подкрепления. Шеттингоф оставил в Кракове шведский гарнизон и двинулся на восток, предстояло захватить и ограбить Львов. Отступивший в Гродно, после варшавского поражения, Баторий спешно стягивал все резервы и набранное ополчение к будущему белорусскому городу. Западная часть Речи Посполитой, населённая в основном, поляками, осталась брошенной без защиты. Этим и спешил воспользоваться шведский генерал, направляя свою армию на Львов. Этот город предстояло ограбить, подобно Кракову и Варшаве, вывезти трофеи и пленников, пока никто не мешает шведам хозяйничать на беззащитной Польше.
Как Шеттингоф, так и Головлёв понимали, что война с Баторием будет трудной, длительной кампанией, на взаимное истощение противников. Головлёв знал из рассказов Павла Аркадьевича, что через три-четыре года Баторий нанесёт ряд серьёзных поражений русской армии в Ливонской войне. Он вернёт Речи Посполитой все захваченные земли, и, только стойкая оборона русскими войсками Пскова, в осаде которого поляки понесут серьёзные потери, склонит Батория к заключению мира с Русью. Именно с осады Пскова, кстати, в русских хрониках появится имя Ермака, будущего покорителя Сибири. В прошлой истории поляки и русские воевали между собой на истощение более пяти лет. Сейчас весь план по высадке шведского корпуса в Речи Посполитой, и его вооружение, магаданцы строили на взаимном истреблении друг друга шведами и поляками, злейшими врагами Руси в ближайшие двести лет.
Потому известия о спасении Батория в варшавской битве, его отступлении в Гродно, которое он сделал своей столицей, магаданцы перенесли стоически. Не стоило ждать от жизни подарков, пусть Баторий объединяет поляков и литвинов, пусть воюет со шведами. К этому и готовились магаданцы, когда просчитывали возможные варианты своего союза со шведами. Да, придётся больше продать оружия шведам, так ведь, продать, а не подарить. После ограбления Варшавы, Кракова, Львова, богатейших польских городов, шведы полностью восстановили конфискованную магаданцами королевскую казну. Более того, король Юхан в состоянии платить польскими деньгами за магаданское оружие. Так пусть шведы на польские деньги воюют против поляков, чем не европейские методы ведения войн? Подумав о сложившейся ситуации, Петро удивился, насколько английской оказалась выстроенная магаданцами ситуация.
Глава 13.
Грудь горела, охваченная тисками боли, содранная и обожженная кожа жгла всё тело выше пояса. Влад пошевелился, тут же охнув от боли в вывихнутых плечевых суставах. Хотя палач и вправил плечи, когда снимал с дыбы, но боль лишала руки всякой силы. Быстров поёрзал на куче прогнившей соломы, устаиваясь удобнее. Глаза бесполезно пытались что-либо рассмотреть в кромешной мгле одиночной камеры в пыточных подвалах Кремля.
- Дёрнул меня чёрт связаться с этими Романовыми, - очередной раз всплыла мысль в голове ветеринара. - Четыре года шаг за шагом, аккуратно, выстраивал практику в Москве. Создал себе имя, клиентуру, заработал неплохие деньги, выстроил дом неподалёку от Кремля, уговорил Жанну венчаться, живи, не хочу! Нет, жадность обуяла дурака, связался с романовской сукой, чувствовал, что там не всё правильно. Анамнез подозрительный, Романовы глаза отводят, о цене за лечение не торгуются. Это Романовы не торгуются! Да вся Москва знает, что Романовы за полушку удавят любого, а за рубль сами удавятся.
Ветеринар застонал, случайно повернув руку, затем постарался успокоиться, занявшись самовнушением. Иного лекарства в его положении не найти, а обожженная палачом грудь требовала лечения, хотя бы такого. Иначе быстрое воспаление, неминуемый сепсис и отсутствие шансов на выживание. Выжить Владу Быстрову хотелось, как никогда раньше. Хотя бы для того, чтобы поквитаться с провокаторами Романовыми и теми, кто их подкупил на провокацию. В том, что заказчиков его ареста были англичане, Влад не сомневался. О частых посещениях англичанами романовского подворья знали многие москвичи, эта боярская семья единственная водила дружбу с английскими немцами. В силу своей жадности Романовы искали прибыль везде, в торговле, политике, царских милостях.
