Империум человечества: Омнибус (ЛП) - Ренни Гордон (книга бесплатный формат TXT) 📗
Он сместил рычаги и лимбы, бездействующие уже десять тысяч лет, передвигая громадный механизм. В свою очередь, приток пульсирующей энергии, прибывающей из озера бушующей магмы внизу, увеличился, подпитывая древний механизм.
— Какой же ты глупец, Торрис, — сказал лорд-пастырь. — Я почти разочарован, что мне удалось вернуть тебя подобным способом. Знаешь, а ведь в глубине души я надеялся, что ты окажешься лучше меня. Наверное, такие надежды испытывает любой учитель — что одаренный ученик в один день превзойдет его.
— Ненавижу! — выкрикнул Ваун. — Бездушная тварь… — Он попытался сконцентрировать огонь в своем разуме, но каждая капля еще не сотворенного пламени, что он смог собрать, тотчас поглощалась яростными белыми разрядами, окружающими его.
— Ох, ты меня ранил, — ответил Ла-Хайн, держась за вполне реальную рану в животе. — Но больше это не повторится. Ты как блудный сын, растративший впустую свою никчемную жизнь и вернувшийся к отцу. Ослепленный жадностью и глупой жаждой анархии. Ты ни разу не задумался о том, что всего этого хотел я! — выкрикнул он. — Ты здесь, потому что я позволил тебе прийти, мальчишка. Я придержал руку Сороритас на Грумбридже, я позволил тебе добраться сюда и завести свои глупые игры с Шеррингом!
Ваун тряхнул головой.
— Лжец, — его кулаки сжались в бессильном гневе.
— Трудно принять это, не так ли? — Ла-Хайн кашлянул и смахнул кровь со своих губ. — Но как бы то ни было — это правда. Я знал, что преследованиями или силой тебя не вернуть. Поэтому заставил тебя думать, что все было твоей идеей! — Он встал на край управляющего пульта, пошатываясь. — Кто, по-твоему, обеспечил Шерринга информацией о местоположении цитадели? Почему ему удалось незаметно «подпортить» команду «Меркуцио» и тайком подготовить к войне силы Метиса? Наивный, это все я! Ты сам развязал мне руки, дав уничтожить моего самого докучливого соперника. — Жрец улыбнулся, обнажив окровавленные зубы. — Я хочу, чтобы до тебя дошло, мой мальчик. Каждый миг свободы, которым ты наслаждался, всякие вольности и свобода выбора, которыми ты обладал, — все было с моей подачи. С того самого дня твоей жалкой жизни, когда ты принял мою руку помощи возле сожженной церкви, ты уходил от меня не дальше, чем позволял мой поводок… — Слова Ла-Хайна превратились в сухой болезненный кашель. А когда он снова поднял глаза, в них вспыхнула жестокая ненависть. — Ты был моим самым большим триумфом, Торрис. Самым сильным и лучшим пси-убийцей, которого я взрастил, но ты ничто по сравнению с тем, кем стану я. Ты уже не нужен, пришло время инструменту выполнить последнюю работу. — Он развел руки в стороны. — Механизм готов, спустя сто тысяч сроков жизни, — и ты есть искра, что зажжет его.
— Никогда! — прокричал Ваун, чувствуя, что до последней йоты переполняется разрушительной энергией. — Никогда! Никогда! НИКОГДА!
Машина взвыла от процесса обратной связи, и, к удивлению диакона, кольца выпустили огромные потоки жаркого пси-огня ко всем четырем углам каменной залы.
Каждая планета имела свои легенды о конце света. Истоки суеверий уходили в глубокое прошлое колыбели человечества. Одни гласили об убийственных солнечных взрывах, другие — о вечных зимах и переносе живых на небеса, что очистило бы миры. Однако неванский миф гласил, что все будет уничтожено в огне и сере. Предсказания давным-давно составили первые, ныне покойные, колонисты, и в них говорилось, что наступит ужасный день, когда магматическое ядро планеты взбунтуется и уничтожит материки расплавленными породами.
Разум Торриса Вауна сконцентрировался на этих представлениях о катастрофе, пока его возросшая ярость закипала. Тесные границы трона-машины окутали тело, покрыв кожу и вливая невидимые силы в мозг. В то же время резонирующее устройство наполняло его невероятной мощью, заряжая плоть запасами такого психического потенциала, который лежал далеко за гранью его воображения.
Его разум тонул в водовороте кричащего моря необузданных эмоций, вращающиеся кольца медленно формировали канал для разрушающей душу энергии варпа. Сознание Вауна покидало его, плоть и кости становились все менее материальными по мере того, как машина поглощала его. Через мгновение он станет тенью, призраком человека, которым был. Внезапно со всей ошеломляющей ясностью он осознал, что с ним случится и что задумывал Ла-Хайн. Если обобщить, по принципу действия древнее устройство не отличалось от любого другого механизма. Чтобы дойти до оптимальной работоспособности, требовалась искра, дающая возгорание, — немного сильных человеческих эмоций, благодаря которым машина заработала бы на полную мощность.
«Ты — искра». Слова лорда-пастыря эхом прозвучали в охваченном пламенем сознании Вауна. Он даже не мог представить, что окружающая его энергия была всего лишь миллионной частицей того, что содержала в себе машина. Он тщетно пытался собрать мысли воедино, но его здравомыслие попросту ускользало и растворялось. Псайкер тонул в солнечном сиянии, медленно погибая в поглощающем его губительном свете. Страх и ужас его плачевного положения выгорели, оставив в Вауне только неистовую злобу к Ла-Хайну, себе, боевым сестрам и ненавистному родному миру. Кровавая ненависть нахлынула на него, подобно черной волне, когда он осознал жестокую правду — им пользовались, на нем, как на инструменте, играло это старое чудовище, и он продолжал служить безумным идеям диакона, даже когда полагал, что его жизнь принадлежит лишь ему. Сейчас он умрет за своего наставника, исчезнет и превратится в чистейшую психическую энергию, позволив Ла-Хайну забрать себе всю мощь механизма.
Ваун позволил себе последний миг скорби: с того дня, как ему стало известно о существовании пси-машины, он строил грандиозные планы. Пират-псайкер хотел подчинить ее своим целям, стать непобедимым для Инквизиции и любого другого врага, что посмеет встать на его пути. Его не заботили войны ненаглядного Империума Ла-Хайна и безумных порождений Богов Хаоса — он хотел возвыситься сам, обрести способность разорять все миры, на которые падет его недовольство. Теперь все это обратилось в прах, а через мгновение прахом станет и он сам.
Ваун вспомнил мальчишку Игниса, которого уже не было в живых, и то, как его лицо озарялось злорадным весельем при мысли о гибели планеты.
«Я устрою это для тебя, парень, — сказал он призрачному воспоминанию. — Мы еще отомстим».
Стоящий за пультом управления Ла-Хайн в ярости кричал что-то несвязное. Треклятый пастырь видел, что Ваун сопротивляется растворению в сверкающих лимбах сокровенной машины. Псайкер собрал силы и выдавил смех из своего омертвевшего горла, сконцентрировав последние ментальные крупицы еще не погасшей жестокой сущности. Вращающие кольца начали с громким скрежетом тереться друг о друга, высекая искры: механизм не был рассчитан на то, чтобы удерживать неповинующуюся жертву.
Ваун позволил воспоминаниям о гибельных мифах заполнить себя и одним последним усилием воли погрузил свой яростный дух в громадное магматическое ядро, где и дал ему волю.
Безо всякого предупреждения черная земля под их ногами задребезжала, словно колокол от удара. Канонисса споткнулась, едва не упав, и одна из селестинок схватила ее за броню, чтобы придержать. Та с раздражением стряхнула с себя руку и выкрикнула команду:
— Докладывайте.
Ее слова были едва слышны из-за зловещего грохота дробящихся камней, когда расположенные высоко над их головами шаткие базальтовые булыжники начали дрожать и смещаться.
— Сейсмическая активность, — прибыл ответ от командного транспорта. — Ауспик уловил волны энергии внутри крепости.
Стук камней раздался совсем рядом, и Галатея метнулась в сторону, когда земля разошлась в том месте, где она только что стояла. В немом ужасе она наблюдала, как верхушка небольшой черной скалы откололась от общего пейзажа долины и рухнула прямо на отряд доминионок. У боевых сестер не хватило времени даже на то, чтобы вскрикнуть. Другие побежали прочь от неистовых каменных обвалов и лавин темного песка. Те, кто были слишком медлительны, расплачивались за это жизнями.
