Лось (СИ) - Федорочев Алексей (чтение книг TXT) 📗
Зайки не зря хотели стать первыми, их с Квадратом награды в отличие от остальной команды гарантировали пожизненные льготы, а еще им на погоны упало по двуглавой птичке, как и у меня проигнорировав отсутствие высшего образования. Помимо пилотов и шефа отдельных наград удостоился Макс Кудымов и Валентин Астафьев — еще один из наших инженеров, без которого девятка вряд ли пошла бы в серию. Мишке и всем остальным пришлось удовольствоваться общими благодарностями и премией, капнувшей на счет лабы.
Громче всех (помимо коллег, разумеется) моему награждению аплодировал Младший, я даже оглянулся, чтобы подмигнуть ему со сцены. Оглянулся и замер, утонув в серых восхищенных глазах его соседки, императрице даже потребовалось повысить голос, чтобы вернуть меня с небес на землю.
Едва дождавшись окончания торжественной части, а к моему счастью высшие награды раздавали в конце, тараном пошел сквозь толпу к Сергею.
— Михаил Лосяцкий, — представил меня девушке Младший.
— Наталия Царева, — последовало имя от него же.
Ни мне, ни моей незабвенной партнерше по игре в дурку больше ничего не требовалось. Напряжение, возникшее между нами, в словах не нуждалось. Где-то на периферии бубнил что-то Сергей, где-то там же рядом хихикали увязавшиеся следом за мной Зайки, им вторил голос императрицы, вышедшей "в народ", а я… я смотрел на свое чудо, а мои глаза повторяли: "Дурак здесь я!" А ее: "Я помню!"
— Вы танцуете? — спросил я, заслышав первые ноты от приглашенного оркестра.
— Сегодня я открываю этот бал, — чуть виновато произнесла девушка.
— И я, если помнишь, вместе с тобой! — вклинился Младший, — Хотя черт с вами, это будет даже символично! Герой и… — Наташа одернула его раздосадованным взглядом, — Всё, умываю руки! Дерзайте! Надеюсь, мама с тетей Машей меня не убьют! Ну же! — и тут же переключился на оставшихся не у дел Заек, — Барышни, имею честь представиться: Сергей Забелин! Надеюсь, кто-то из прекрасных героинь скрасит вынужденное одиночество несчастному придворному шуту?
Инна фыркнула, отвернувшись к завладевшему ее вниманием расфуфыренному полковнику из числа прибывших, а вот Тушка благосклонно приняла предложенную руку. А я под робкие звуки увертюры провел теперь уже свою спутницу в освободившийся центр зала.
Мышечная память Масюни не подвела — вальс мы выдали на все сто баллов. Впрочем, заставь меня вспомнить, что и как, я никогда не признаюсь, что все движения делал на автомате, потерявшись в глазах своей партнерши. Со стороны мы наверное смотрелись красиво, потому что окончание танца потонуло в аплодисментах, выдернув меня из кружащего голову безумства. "Старпер! Зачем тебе эта морока?!" Но что-то внутри не давало ходу разумным мыслям — гори все синим пламенем!
Вальс плавно перешел в мазурку, которую я тоже не заметил, потом полонез. И лишь более современная музыка заставила очнуться.
— Твои спутницы ждут…
— Как я могу найти тебя?
— Сергей знает, где я живу.
— Ты его девушка?
— Я своя собственная девушка.
А параллельно шел диалог взглядов.
Мой жадный: "Я могу надеяться?.."
Ее игривый из-под ресниц: "Я не запрещаю…"
Мой требовательный: "Ты меня дождешься?.."
И снова лукавое: "Может быть…"
— Я приеду!
Что было дальше, я плохо запомнил. Цареву утянул за собой к императрице и ее окружению Младший, до меня дорвался орденоносец Макс с писающейся от восторга Юлей. Кажется, я еще несколько раз танцевал с Зайками, с женой Воронина и парочкой других коллег. Говорил о чем-то с профом…
С торжества я вернулся чумным и немного сумасшедшим: поскандалил на обратном пути с Тушкой, нахамил встретившей с поздравлениями у крыльца чете Угориных… Но свита уехала в Москву, а завертевшаяся круговерть дел постепенно развеяла наваждение. Зайки подулись с недельку и дружно простили своего непутевого парня, а потом и сами потонули в рутине обучения. Если для меня новая группа была уже третьей, то для них все было в новинку, они то и дело прибегали советоваться. Не без гордости могу сказать, что мои педагогические таланты на первоначальном этапе были неоспоримы. Даже с упрощенной методичкой народ плавал, пока я не приходил и не давал напутственного пинка.
Расписывать новеньких — а нам в этот раз прислали почти одних девушек в количестве сразу тридцати особей, — не имеет смысла: по именам я их запомнил, но только благодаря искрам. Обучение частично у меня перехватили Зайки, Игла и Квадрат, причем первые стеной встали между мной и новичками, пресекая все их попытки строить глазки. Напрасно на самом деле — наевшись Зайками по горло, я снова зарекся от романов на работе.
На окна нас уже не дергали так часто — где-то один-два раза в месяц одна из "стареньких" четверок выбиралась по тревоге, но пока что поединки происходили по шаблону, заставляя моих подчиненных с каждым схлопнутым окном все больше расслабляться. Я предчувствовал, что когда-нибудь этот расслабон выйдет нам боком, но пока что метался между оренбуржцами, новым набором и собственной сессией. Преподы из столичного политеха специально приехали в Муромцево принимать у меня и других заочников экзамены, а я внезапно обнаружил, что у меня в учебе конь не валялся, и судорожно закрывал зачеты и курсачи.
А еще приближался мой отпуск, положенный по сроку. Здесь он составлял три недели вместо привычных мне четырех, зато еще две недели можно было взять по дням в течение года на неоплачиваемые больничные. Сначала я не понимал смысла разделения, пока не столкнулся с ежемесячными отгулами Заек. Понятно, что мне такие дни не требовались, свои "прогулы" я удачно использовал на сессию, но что делать с ежегодным основным отпуском, мне еще предстояло решить. При том, что Зайки нагло использовали свой в январе, свалив на меня первоначальную бумажную волокиту, сопутствующую возне с новенькими, свой личный я мог использовать как моей душеньке сдалось. А она у меня разрывалась между Москвой с Наталией, и батей, с которым я дал себе слово поговорить еще год назад.
Отдых в марте зарубил Горбунов, приславший сразу и эскизы, и опытный образец брони. Над его экземпляром я поизгалялся, с ходу завернув некоторые решения. В частности меня не устроила недостаточная защищенность спины и живота — очереди Стагнера прошивали ее насквозь даже на расстоянии ста метров. Но в целом новый вариант мне понравился хотя бы весом — четырнадцать килограммов или двадцать три, тут даже комментарии излишни! За одни только эти девять килограммов разницы я готов был простить Геннадию Матвеевичу все его закидоны. Используемые материалы на слух не опознавались, в этом мире они носили другие названия, но в сумме слоев давали тот самый вожделенный композит. Воистину, судьба щедро наградила мозгами четверку парней из далекого Кедрового!
В апреле вдруг косяком пошли окна. Подобное оживление не стояло из ряда вон, периоды активности тварей наблюдались и раньше, но меня настораживало, что слишком они были для нас "по заказу". При том, что в населенные пункты мы пока не совались, сохраняя остатки секретности, — а слухи о нас давно разошлись по тревожным частям, — новые прорывы очень удачно образовывались в пустынной местности. Еще раз повторюсь — в статистику поведение тварей укладывалось, но я все чаще вспоминал Олега Агеева и его исследования. На каждого из "старичков" в середине весны пришлось по шесть схлапываний, а это в сумме двенадцать окон! Еще четыре — и я стану майором, на что рассчитывал не раньше лета!
В начале мая вроде бы наступило затишье. Горбунов все еще возился с выданными замечаниями, и проф отпустил меня на несколько дней. Просить больше я сам не рискнул: если Забелина и вправду попытается выдать указ о нашем экзотическом роде войск, то стоит находиться на месте, чтобы не проворонить свою птицу удачи.
Повидать батю хотелось, но майор Потеевская уже перед самым отпуском выдала новость: Лосяцкий-старший сорвался с новым проектом в далекий форт Росс — ему поступил глобальный заказ от Комориных.
