Начало всех Начал - Никитин Юрий Александрович (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Запрокинув голову, она следила за птицами в небе. Они выписывали пируэты и радовались жизни, от их ликующего щебета радовалось сердце и проходила печаль.
— Птицы, — проговорила она задумчиво, — они… прекрасны! Но они не могут жить только в небе. Приходится опускаться на землю, прыгать в пыли и клевать червей. Вон, смотри, две птички дерутся из-за червяка… Всего лишь из-за червяка!
Он посмотрел на птиц, перевел взгляд на Лилит.
— Да, я понимаю, что ты сказала.
Тираш догадывался, что Лилит все еще посещает Адама, потому что вскоре родились близнецы Акаст и Сирин, по виду похожие на него так сильно, что никто бы не усомнился, что отец у них один. Еще в утробе они начали столь яростную борьбу друг с другом, что Лилит попросила Люцифера извлечь их как можно быстрее, иначе она умрет. Тот помог, и потому близнецы, родившись недоношенными, так и не набрали полную мощь. Иначе они смогли б перевернуть мир, небеса опустить на землю, а землю расколоть до преисподней.
Когда Лилит сообщила Адаму, что он стал отцом еще и близнецов, тот не поверил, что дети от него. Однако Лилит поклялась самыми страшными клятвами, а в конце сказала просто: Адам, я никогда тебя не обманывала, это ниже меня. Я — Лилит и никогда не унижусь до мелкой лжи.
Она смотрела на него все теми же прекрасными глазами, которые он так и не смог забыть. В них разгорались звезды, их блеск тревожил его сердце и заставлял биться чаще и взволнованнее.
Потом она обняла его, Адам попытался убрать ее руки со своей шеи, но Лилит только прильнула всем телом и шепнула в ухо:
— Будь со мной, Адам…
Он тяжело вздохнул.
— Я всякий раз чувствую себя виноватым. Узнай о нас Ева, она бы проплакала всю ночь.
— Боишься обидеть?
— Да.
— Несмотря на то что она тебе изменила со Змеем?
Адам ответил неохотно:
— Она слабая и не такая умная, как ты. Ее обмануть нетрудно. Творец велит прощать, но я простил Еву вовсе не потому, что Он велит, а потому что… так изволю я сам!
Она шепнула ему на ухо жарко:
— О, как ты горд! Раньше ты таким не был. В тебе сила, которой раньше не было. Будь со мной, Адам. Только сейчас. Ева не узнает, если мы ей не скажем. Я не скажу, да и ты… зачем ее обижать? А что она не узнает, того для нее и не было.
— Лилит, — ответил он и попробовал снова убрать ее горячие нежные руки. — Это нехорошо.
— Кто знает, — прошептала она и поцеловала его в губы, — что хорошо, а что… еще лучше? Только Творец. А мы, как дети в темноте, идем на ощупь…
В его ушах все громче шумела горячая кровь. Лилит прижималась крепче. Ее горячее тело словно вошло в него, Адам помимо воли сдавил ее в объятиях, Лилит счастливо вскрикнула.
После этой встречи была рождена прекрасная Суккуб, первая из дочерей Адама и Лилит. Она любила свою мать и во всем ей подражала. За то, что Адам взял другую жену, Еву, она, мстя за отвергнутую мать, вступала в связь с потомками Адама и Евы, заставляла их забывать обо всем в ночных утехах, а затем под утро выпивала из них всю кровь, оставляя бездыханные тела. Но племя Адама и Евы плодилось, и Суккуб от связи с братом родила троих дочерей, которые пили кровь обольщенных мужчин, а затем Суккуб десять лет рождала только мальчиков, которые стали Инкубами и пили кровь женщин.
Адам, слушая пересказы про инкубов и суккубов, не понимал, почему Всевышний не остановит хотя бы инкубов и суккубов, если Он все еще любит и прощает Лилит, и только не по годам мудрый Енох подсказал, что они посещают лишь преступивших заповеди и погрязших в грехах. Не всех, конечно, иначе никаких суккубов бы не хватило, но главное, что добродетельные от козней злых сил защищены.
Адам спросил непонимающе:
— Но кто-то мне из ангелов сказал… а то и сам Господь, что Он любит даже отвергающих Его!
Енох вздохнул, развел руками:
— Все верно.
— Но как же тогда позволяет инкубам…
Енох прервал со всей почтительностью:
— Любит — это не значит, что позволит садиться себе на голову. Любит, однако за проступки наказывает.
Адам умолк, это-то понятно на собственном примере. Енох смотрит на прародителя со всем почтением, но Адам понимал, что Енох чуть ли не единственный, который выспрашивал его о всех наставлениях Творца и теперь живет по ним со всей строгостью, не давая себе поблажки ни в чем.
Енох, несмотря на молодость, быстро стал во всем племени наставником в законах и правилах, ибо даже беззаконная община на самом деле руководствуется какими-то ограничениями и запретами, иначе все поубивали бы друг друга сразу. В трудных случаях к нему обращались с вопросами из самых дальних племен, откуда ехать недели и месяцы, смиренно выслушивали толкования. Только он мог примирить враждующих, только он мог найти грань, на которой можно помириться, не поступаясь гордостью.
Сиф больше других прислушивался к Еноху, хотя тот приходился ему по прямой линии внуком в пятом колене, но Сиф занимался землей, скотоводством, обустройством городов, а Енох с первых дней пытливо изучал желания и поступки людей и старался понять, «как жить правильно».
Еще Сиф при каждом удобном случае старался пообщаться с отцом, на том лежит огромная мрачная тайна, он посмел противиться самому Творцу, за что Адама особенно чтили народы, пошедшие от колена Каина: там больше всего ценятся дерзость, отвага и умение покорять других людей.
Сегодня Сиф принял Адама со всей почтительностью, усадил на лучшее место у очага, сам подавал ему жареное мясо и в ожидании держал в руках чашу с родниковой водой. Усталый после долгого бега за оленем Адам с наслаждением вытянул гудящие ноги поближе к очагу, от языков пламени идет животворное тепло и быстрее вымывает усталость из тела.
Сиф спросил жадно:
— Отец, расскажи, как это было? Каков с виду Эдем?.. Что в нем за деревья?.. Какой Всевышний, ты же единственный, кто Его видел!..
Адам пробормотал:
— Сиф, я же рассказывал…
Сиф сказал живо:
— Отец, ты всякий раз что-то добавляешь или что-то меняешь! Твои рассказы всегда разные, потому я так и люблю слушать снова и снова!
Адам долго молчал, лицо стало отстраненным.
— Знаешь, сын мой, — сказал он наконец, — я, когда вспоминаю то время, сам теперь не уверен, что видел на самом деле, а что чудилось. Слишком уж в Эдеме все не похоже на то, что зрим здесь. И даже когда вспоминаю слова Творца, я переспрашиваю себя сейчас: а так ли Он говорил? А не перевернул ли я как-то Его слова, чтобы мне самому было понятнее?..
— Отец, я тебя не понял…
Адам вздохнул.
— Видишь, вон бежит муравей. Он видит не дальше своего усика, ему дальше и не надо, они видят запахами, а разговаривают ощупыванием один другого. Даже будь муравей умным, ты бы смог ему рассказать, чтобы он понял, как двигаются звезды на небе? У него же совсем другой мир! Даже нас он не видит. Для него с небес опускается что-то огромное, это наши ступни, потом исчезают, оставляя в земле оттиски размером с небольшую страну для них… И он никогда не поймет, откуда они берутся!.. Господу трудно говорить с нами, потому что мы меньше этих муравьев и намного глупее. Он говорил, но я слышал только то, что мой крохотный разум мог вместить. И я видел в Эдеме только то, что мои глаза могли увидеть. А каким он был на самом деле?.. Теперь я понимаю, что сад был совсем не таким, каким я его видел. Но я был счастлив и той крохотной частью, что я понимал.
Он принял из рук Сифа чашу, а Сиф сказал со вздохом:
— Да, это может понять только Енох… хотя он еще так молод.
— Молод? — переспросил Адам. — Ему лет сто есть?
— Двести пятьдесят, — ответил Сиф. — Вернее, двести пятьдесят два, если быть точным. Две недели тому у него родился первенец, он назвал его Баракел…
— Двести пятьдесят, — пробормотал Адам, — как время летит… Енох — шестой в моем колене?
— А Баракел седьмой, — сказал Сиф. — Так что Енох в самом деле уже не младенец. Это мы все еще считаем всех детей глупыми и ничего не понимающими…
