Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона - Рудазов Александр (полная версия книги TXT) 📗

– Но потом он все-таки сумел протолкнуть эту бомбу?

– Да. А вот в твоем мире он или вовсе не родился, или умер никому неизвестным, проклиная недалеких академиков, не понявших его гений. Но в этом мире родился еще один человек, которого не было в твоем – Матиас Рейерман, сын бранденбургского крестьянина, переехавшего в Швейцарию. У Рейермана тоже был дар, только не научный, а политический – он умел увлекать за собой людей примерно так же, как Гитлер или Ленин. В конце семидесятых в Швейцарии грянул переворот, возглавляемый молодым Рейерманом, после которого страна превратилась в некое подобие нацистской Германии. И тогда Пфаальтен решил обратиться со своим проектом на самый верх. Всеми правдами и неправдами он умудрился добиться аудиенции у Верховного Архистратига Рейермана…

– Подожди. Это что же – титул такой?

– Точно. Швейцарский диктатор был не обделен тщеславием. Так вот – после того, как Рейерман ознакомился с проектом Пфаальтена, он моментально сообразил, что в его руки попал самый настоящий клад. Он-то сразу понял, как это можно применить. Пфаальтену была дана зеленая улица, огромные средства и строгий приказ в кратчайшие сроки создать действующий образец.

– И его создали, – закончил я.

– Правда, не очень быстро. Переход от теории к практике занял двенадцать лет – все-таки дело происходило полувеком раньше, чем в вашем мире, и техника была более примитивной. Но тем не менее, ядерное оружие все-таки было создано… К 1894 году у Рейерман имелось уже двадцать прекрасных бомб. Не ракет, заметь, – до реактивного двигателя в этом мире вообще так и не додумались. Первоначально их планировали сбрасывать с дирижаблей…

– Ну и когда же началась война?

– В 1897. Причем сразу атомная – Рейерман не разменивался по мелочам. Первое, что он сделал – сбросил одну из самых мощных бомб на Краков.

– И тут с Польши начали!

– С Австро-Венгрии. Впрочем, остальной мир подключился очень быстро – новое оружие швейцарского диктатора никому не понравилось. До этого момента на то, что там творилось, смотрели сквозь пальцы – мол, внутренние проблемы, – но когда Архистратигу показалось мало его крошечного государства…

– Угу. Хорошо, я понял – переходи сразу к концу.

– Извини, патрон, увлекся. Ну и вот – Первая мировая здесь продолжалась почти девять лет. Всего через двенадцать лет после ее окончания началась Вторая мировая. Собственно, все эти шесть войн – это одна колоссальная война с небольшими передышками. Шестая мировая закончилась в 2011 году, и с тех пор в этом мире войн не было. Просто больше некому стало воевать. В конечном итоге выжили какие-то горсточки людей, попрятавшиеся по разным медвежьим углам. Конечно, прошло три с половиной века, теперь здесь населения побольше… Но все равно очень мало, и жизнь у них поганая – радиоактивный фон за это время стал почти нормальным, но планета все равно похожа на тлеющий уголек.

– Угу. А вот объясни-ка – что это за тачка и откуда она здесь взялась?

Рабан на некоторое время задумался. Действительно, загадка – если в этом мире от цивилизации не осталось почти ничего, что здесь делает эта штуковина?

– Такие автомобили делали в Североамериканских Штатах Свободной Америки в промежутке между Пятой и Шестой войнами, – наконец промямлил он. – До реактивного двигателя они не додумались, зато умудрились изобрести антигравитацию. А вот почему она тут валяется… Ума не приложу – разве что тоже спасли несколько штук в каком-нибудь бункере. А какая разница?

– Угу. Я понял. Рабан, нас здесь что-нибудь задерживает?

– Все понял, патрон. Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

Сумрачный свет апокалиптического мира померк, сменившись другим – мягко-голубым, того цвета, какого бывает небо особенно приятным утром.

Только вот в этом мире небо было сразу со всех сторон!

Я в ужасе замахал крыльями, оказавшись где-то в поднебесье, но уже в следующий момент сообразил, что никуда и не падаю, а просто висю (или все-таки вишу? Никогда не знал, как это правильно произносить) в абсолютной пустоте. Правда, судя по тому, что пространство вокруг было не черным, как в космосе, а нежно-голубым, это все-таки была не пустота.

– Объяснения будут? – без лишних предисловий поинтересовался я.

– Будут, конечно… – промямлил Рабан. – Только вот как бы объяснить попонятнее… Хм, патрон, ты, может быть, слышал, что другие миры могут быть совсем не такими, как твой? Я имею в виду – совсем не такими.

– В смысле?

– В твоем мире… да и во всех остальных, в которых мы уже побывали, физические законы примерно одни и те же. Вселенная устроена по единому принципу – бесконечный вакуум, в котором плавают звезды, планеты и все остальное, что там еще есть. Но это всего лишь один из вариантов устройства Вселенной!

Я молчал, не совсем понимая, о чем он, собственно, талдычит.

– А вот здесь Творец использовал другой вариант. Космос тут тоже бесконечен, но он отнюдь не пуст! Звезд, планет и вообще объектов крупнее астероидов здесь нет. Зато и вакуума нет – все пространство заполнено чистым, светящимся изнутри воздухом. Прекрасная дыхательная смесь, кстати. В этом мире по космосу свободно можно путешествовать на самолете, на воздушном шаре… да хоть просто вплавь!

Я еще некоторое время повертелся, силясь разглядеть в этой бесконечной голубизне хоть что-нибудь определенное. Далеко-далеко виднелась крошечная черная точка, и на этом пейзаж заканчивался.

– Здесь хоть кто-нибудь живет?

– А как же! – искренне удивился Рабан. – Жизнь приспосабливается к чему угодно! Только тут, конечно, все по-другому… Местные формы жизни больше всего похожи на рыб и прочую водную живность – в невесомости ноги, крылья и прочая ерунда никому не нужны. Зато вот реактивный двигатель, как у кальмаров, – очень даже востребован!

– А люди?

– Есть и люди… Люди в этом секторе везде водятся…

– И они тоже… плавают в невесомости?

– Нет, живут на своих крошечных планетках… там у них все как и на Земле, только масштабы мелкие. Большинство здешних планеток – размером с небольшую гору, их можно за час-два обойти по экватору.

– Эвона как, – подивился я. – А они с них не падают?

– Не падают. Взлетают. С таких крошечных планеток можно взлетать без всяких ракет – просто заберись повыше, да подпрыгни – и улетишь в стратосферу. У них тут всякие воздушные сани, летучие парусники… Ну ладно, патрон, ты еще хочешь тут побыть, или мне можно перемещаться?

– Угу.

– Угу – да, или угу – нет?

– Угу. И не зли меня!

– Как скажешь, патрон. Следующая остановка – Земля! Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

Небо над головой по-прежнему оставалось ослепительно-голубым. Зато под ногами образовалась твердая поверхность. Снег. Холодный снег, в который я сразу же провалился по щиколотку. Еще бы – с моими когтями ходить по снегу или песку довольно трудно.

Уж не знаю, куда нас занесло, но это ничуть не напоминало Москву – я откуда-то помнил, как она выглядит. И тайгу, в которой я пережил второе рождение – тоже.

Дело в том, что ни в Москве, ни в сибирской тайге нет и быть не может таких гор. Исполинские пики, вершины которых терялись где-то за облаками, чередовались с более пологими, но не менее заснеженными. На одном из них я сейчас и стоял – примерно на полпути к вершине.

– Рабан, где это мы?

– Что? Ах да… Это Тибет.

– Тибет? – переспросил я.

– Тибет, – подтвердил Рабан.

– Тибет. Тибет? Тибет! Прости, а что мы вообще здесь делаем? Вряд ли профессор Краевский сейчас где-нибудь в Тибете!

– Извини, патрон, у меня опыта пока маловато… – виновато пробурчал мой симбионт. – Я просто не сумел попасть поточнее… Извини, а?

Я еще немного посердился. Потом еще немного. А потом простил Рабана.

– Ладно, Тибет так Тибет. А поточнее? Он большой, если я не ошибаюсь…